Читать книгу "Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь - Евгений Косовских"

В ту зиму в начале марта стояли крепкие морозы, машины с утра не заводились, поэтому мои соседи, припарковав машины во дворе на стоянке вечером, снимали аккумуляторы и заносили их домой на обогрев и подзарядку.

В один из таких морозных вечеров я возвращался после работы домой. Под ногами хрустел снег, под капюшон куртки в лицо задувал ледяной ветер, мои нос и щеки уже ничего не чувствовали. Подходя к подъезду, я поздоровался с одним из водителей, в его руке как раз был аккумулятор. Так получилось, что из всего подъезда по именам я знаю только двух людей, при этом меня знают почти все. Бывало, вечером стучат в дверь и спрашивают что-нибудь от температуры, или бинт, или йод. Я часто хожу к ним и смотрю, что случилось, делаю перевязку, если необходимо, и иногда вызываю «Скорую». И, в общем-то, имена я тоже спрашиваю, но через несколько минут забываю.

Тот сосед с аккумулятором в руке открыл передо мной дверь в подъезд и пропустил меня вперед. Я нырнул в темноту, поднялся на первый этаж и включил свет в подъезде. И вдруг услышал, как сосед позади меня начал ругаться на кого-то. Обернувшись, я увидел бородатого мужичка в драном пуховике, в разных сапогах, один из которых был надет на голую ногу.

Он стоял, прижимаясь к косяку, и тихо просил не выгонять его и дать ему возможность погреться. Сосед схватил его и приоткрыл дверь, чтобы выгнать бродягу на мороз. В секунду я снова оказался внизу и, коря себя за то, что не запоминаю имен, попросил его оставить человека погреться. Ведь после этого он ушел бы сам.

– Вы, Евгений, живете выше, чем мы, – почему-то решил укорить меня сосед, – и работаете в чистоте, где белые простыни и все стерильно, а мы – народ простой, и потом все оставленное тут дерьмо отгребать нам. Нет уж, пусть валит отсюда.

– Хорошо, – сказал я, – я только ноги его посмотрю, можно?

Соседу тоже стало интересно, что же там за особенные ноги такие у бродяги. Я усадил бездомного (как я потом узнал, его звали Сергеем) на ступеньку, попросил снять сапоги. Он, настороженно глядя на нас, стал стягивать правый сапог, который и надет был на голую ногу. Вокруг поплыл кисло-сладкий запах разлагающейся плоти.

Его стопа была белого цвета, а кончики пальцев ног почернели, между пальцами налипли комочки грязи.

Сосед прищурился от запаха, но нагнулся вперед, чтобы лучше рассмотреть черные пальцы ног.

– Что это у него? – сдавленным голосом спросил он.

– Ничего хорошего. Это обморожение стопы и гангрена. Нужны перевязка и госпитализация в хирургию, иначе всю стопу скоро потеряет.

Тут уже и бездомный округлил глаза, мол, только не в больницу, я отогреюсь и уйду.

– Хорошо, – согласился я. – Оставайся тут, я сейчас вернусь и сделаю тебе перевязку.

Я снова направился вверх, а сосед, уже молча, пошел к своей двери.

Я быстро помыл руки, включил чайник и начал трясти свою аптечку. Нашел только раствор перекиси водорода, бинт, вату и синтомициновую мазь. Все сложил в карман, налил горячий чай в кружку и взял пару теплых носков.

Когда я спустился вниз, бездомный уже надел сапог и собирался уходить. Я снова усадил его на ступеньки, дал ему чай, надел перчатки и принялся за ногу.

Так мы и познакомились с бродягой Сергеем. Прихлебывая горячий чай, он рассказал о своей жизни: о том, что приехал на заработки из глухой деревни, чтобы расплатиться с долгами, что и тут его обманули – на работе ежедневно подпаивали, денег не платили, а затем и документы исчезли. Назад ему ехать было стыдно, и ко всему прочему он боялся, что в родной деревне его убьют: сумма долга была большая.

После перевязки я надел на него носки и сапоги, попросил его не справлять нужду в подъезде и завтра в это же время прийти сюда снова на перевязку. Дома к этому, как обычно, отнеслись спокойно: все привыкли, что в нашу квартиру постоянно кто-то приходит: измерить ли артериальное давление, попросить ли совет, коту вытащить рыбью кость из горла или собаке поставить укол. Мы даже поставили небольшую скамейку в прихожей, чтобы «пациентам» было удобнее «ожидать очереди».

На второй вечер, вернувшись с работы, я увидел в подъезде дожидающегося меня нового знакомого. Однако он был не один. Сам Сергей был уже в валенках, поведав, что их ему принесла женщина в переходе…

Он сел на ступеньку, снял валенки, мои носки и старую повязку. Я надел перчатки и вновь осмотрел его стопы: они были сухие и чистые, но чернота пальцев усилилась. Друг Сергея снял варежку и обнажил грязную правую кисть. Его мизинец тоже был черного цвета, покрыт засохшим гноем и буквально висел на кожице. По его словам, он его обморозил и потом еще и ударил во время падения.

Я забинтовал кисть и мизинец очень осторожно, чтобы он не отвалился совсем. И затем все-таки вызвал «Скорую помощь». Фельдшер осмотрел их обоих, поцокал языком и повез пациентов в гнойную хирургию. Садясь в машину, Сергей повернулся ко мне, осторожно взял мою руку, как бы боясь, что я отдерну ее, пожал ее и сказал:

– Спасибо большое, доктор.

Я обнял его и пообещал, что все будет хорошо. Дверь в машину закрылась, и «Скорая» тронулась с места. Друг Сергея помахал мне в заднее окно машины.

Когда я поднимался в квартиру, на лестничную клетку вышла соседка и, тряся головой, обвинила меня в организации рассадника инфекции в подъезде, в кризисе в стране, в своей маленькой пенсии, ну, и по накатанной – во всех мировых бедах. Так что, когда я оказался дома, мне захотелось отмыться. Отмыться от эмоций соседки. Я не понимал, почему она себя так ведет: ведь она жила в тепле, не голодала, у нее все было хорошо. Так почему она не могла просто этому порадоваться? Ведь те страдальцы находились в худшем положении, но при этом вели себя гораздо человечнее.

Некоторое время я размышлял о том, сколько на улице еще таких, как Сергей? Большинство из них не имеют документов, а потому не смогут в плановом порядке попасть на прием к врачу: единственный их шанс оказаться в больнице – экстренная госпитализация, когда уже почернеют пальцы рук и ног. Мне казалось, что было просто необходимо придумать, как оказывать такую помощь более масштабно. Но как?..

Раздумывая над этим вопросом, однажды я случайно (а может, и нет) в социальных сетях наткнулся на видеосюжет о Докторе Лизе[5]. И был потрясен: я увидел ответы на все свои вопросы! Посмотрев видео о том, как она с командой единомышленников принимает бездомных на вокзале, кормит их и лечит, я вдохновился на масштабную работу и начал с того, что списался с Елизаветой Петровной в социальных сетях. Мы договорились о встрече после ее возвращения из Сирии и о том, что в следующий раз поедем лечить бездомных вместе…

Но мы так и не встретились. Доктор Лиза погибла в авиакатастрофе[6]…

Смерть Елизаветы стала для меня большой трагедией. Но, подумав, я все же решил начать работу над проектом, несмотря на те ошибки, которые мне наверняка пришлось бы совершить в процессе. Уличная медицина хорошо развита в странах Европы, но не в России. Однако важно было начать – а знания пришли бы со временем.