Читать книгу "Новая Ты - Кэролайн Кепнес"

* * *

Общий ущерб составил около двадцати трех тысяч долларов. Точный список я пока не составлял, но думаю, выйдет не меньше. Эта сука знала, что брать. С первого же дня знала. А я поверил… Расстрелять меня мало за такую тупость. Надо же так облажаться! «Мы слишком похожи». Чтоб меня! Чтоб ее…

Заморочила мне голову своими латексными перчатками и блядскими глазками. Никакая это была не любовь – ни здесь в клетке, ни в моей постели, ни в Литтл-Комптоне. Эта мерзкая паскуда прокралась сюда только ради того, чтобы обмануть меня. А я ей верил. Ключи сделал…

Хватаю ноутбук, захлопываю гребаную клетку – доверчивый болван! – взбираюсь по ступенькам, запираю подвал – идиот несчастный, себя там запри! – и замечаю еще недостачу. Эта сучка порезвилась в моем самом нелюбимом разделе – «Театр» – и прихватила с собой пособия по актерской игре:

«Работа актера над собой»;

«10 способов покорить Голливуд»;

«Как пройти пробы»;

«Монологи для женщин», том IV.

Ты что, сука, издеваешься? Мерзкая, лживая, волосатая воровка!

Голова идет кругом. Не вела она никакие социологические исследования, не интересовалась реакцией общества на одежду с университетскими логотипами. И суррогатным друзьям в Литтл-Комптоне не врала. Она, мать ее, играла. Играла! Иначе зачем ей красть эту макулатуру?

Сажусь за прилавок и включаю ноутбук. Гнусная лгунья уверяла, что она вне системы и не смыслит в компьютерах, однако сумела-таки, мразь, удалить историю поиска. Аж зубы свело, как представил ее здесь за этим занятием. Думала перехитрить меня, сучка, но «Хром» не так-то прост. Она, похоже, тиснула первую попавшуюся кнопку, не обратив внимания, что стирает записи только за последний час. Я проматываю журнал, нахожу свои запросы – букинистика и мотели в Литтл-Комптоне – и читаю, что искала она:

«Импровизационный театр “Бригада народного гнева”, портфолио дешево, портфолио бесплатно, занятия в БНГ дешево, Бен Аффлек, самая дорогая букинистика, продам редкие книги, Филип Рот, цена прослушивания, кастинг, прослушивания для блондинок, снять квартиру в Голливуде».

Загрузки дура безмозглая тоже не удалила, так что я сразу нашел ее заявку на участие в мастер-классе по основам импровизации в БНГ и сценарий идиотской короткометражки со ссылкой на объявление в Интернете. Все ясно. Сучка решила попытать счастья в Голливуде. А звучит-то как противно – «попытать счастья в Голливуде»! Хуже, чем «активный серийный убийца» или «редкая неизлечимая болезнь». Мне не терпится поймать ее, чтобы втолковать, какая она наивная дура.

Распечатываю историю ее поиска. Нет ничего унизительнее – понять, что тот, кто лучше всех тебя знает, меньше всех любит. Жалеет даже. Эта хитрая мразь видела, что я был одинок и подавлен. И мечтал о минете и подружке так сильно, что готов был разрешать ей снова и снова смотреть гребаный «Коктейль» в моей постели. Готов был дать ей ключи. Впустить в свое сердце. И ведь впустил. Исправить эту ошибку уже нельзя. Зато найти паскуду ничто мне не помешает. Найти и устранить.

Она за все ответит. Я не из тех, кого можно поиметь и заткнуть детской книжкой про великанов. Я целовал ее соски, ласкал волосатую щель, а она использовала меня, злая, порочная сучка, не способная любить. Она просто-напросто опасна. Она – психопатка. Потому и телефоны постоянно меняет. Она – преступница.

Только вот с мозгами ей не повезло. Какой же надо быть тупой, чтобы решить, что достаточно стереть один час… Нет, детка! А кто тогда сотрет у меня из памяти украденные дни и ночи?

Она думает, что лучше быть вне системы. Хорошо. Пусть забирает жалкую чушь с собой в могилу. Сука!

Звоню в авиакассу и покупаю билет.

Прости, Эми. Ты проиграла.

6

Если меня и научил чему-то похотливый шарлатан доктор Ники Анжвин со своей чокнутой пациенткой-любовницей Джиневрой Бек, так это тому, что нельзя контролировать поступки других людей. Можно контролировать лишь свои мысли. И раз уж в моем доме снова завелась мышь, то и истреблять ее мне.

Я не сижу сложа руки. Сразу позвонил в БНГ, представился Адамом и попросил проверить мою регистрацию. Мне ответили, что имя в списке есть. Значит, Эми Адам на мастер-класс записалась.

Потом уведомил хозяина об освобождении квартиры – этой отстойной дыры, не видевшей ни одной нормальной женщины, только фригидных потаскушек, у которых вместо сердца холодный камень. Пора уносить отсюда ноги, пока я не превратился в одного из городских сумасшедших, пережеванных и выплюнутых Нью-Йорком. Не собираюсь больше сидеть за прилавком и ждать, когда новая смазливая тварь заявится в магазин и примется строить мне глазки. Хватит!

За окнами июнь, раскаленный город плывет в бессмысленном фекальном мареве. В Лос-Анджелесе сейчас тоже жарко, но солнце там не изнуряет, а ласкает, покрывает кожу золотистым загаром, как у «Бич бойз», кружит голову и не досаждает в тени.

Сажусь в душный, вонючий вагон метро и еду к мистеру Муни. Можно было, конечно, просто позвонить или написать ему, но все-таки нас многое связывает. Я чувствую, что должен попрощаться лично. Наконец моя остановка, я выхожу, оставляя позади горланящих мексиканцев и шалав, делающих селфи.

Из магазина на углу вылетает парень в костюме, радостный, возбужденный, полный надежд, с розами. Идиот! Захожу к мяснику и беру любимых сосисок мистера Муни. Надеюсь, он не станет реветь. И не вздумает запереть меня у себя в подвале. Поворачиваю за угол и стучу в дверь.

Он не здоровается и не улыбается.

– Только не говори, что нас снова обокрали.

– Увы, нет, мистер Муни, – смеюсь я.

В прошлый раз, когда я позвонил и сообщил ему об ограблении, он откровенно обрадовался и заявил, что «нет ничего в мире чудеснее страховки».

– Тогда что случилось?

– Ничего. – Я снова улыбаюсь и протягиваю ему сосиски. – Хотите есть?

Он распахивает входную дверь и впускает меня внутрь. В доме пахнет кошачьей мочой и старухами, хотя ни домашних животных, ни жены у него нет. На плите жарится яичница, орет радио. Мистер Муни закидывает сосиски в старый холодильник и спрашивает:

– Будешь кофе с молоком?

Нет.

– Конечно.

Он берет банку и трясет ее, потому что содержимое давно слиплось в один комок. Ставит передо мной обитый стакан и бубнит что-то про подушку, которую купил, поведясь на рекламу, а потом не смог вернуть в магазин, так как прошло уже тридцать дней. Жалуется, что яйца на рынке жутко подорожали, потому что их, видите ли, возят с местной фермы.

– Наоборот, они должны были подешеветь, – кипятится мистер Муни и трясет морщинистой рукой.

Не хочу оказаться таким, как он, – одиноким, ворчливым сквалыгой, покупающим никчемные подушки в «Магазине на диване» и жарящим яйца на вонючей кухне. Но и представить себя снова влюбленным я не могу.