Читать книгу "Давай притворимся, что этого не было - Дженни Лоусон"

– Ах, это? Так это старый кокаин. Он испортился лет, наверное, сорок назад. Это не мой. Это аллигатора. Я же не могу отвечать за распутную жизнь, которую вел этот аллигатор еще до моего рождения. Кроме того, он не знает, какие у вас тут правила. Он с Кубы.

Я была уверена, что они ко всему этому отнесутся с пониманием. И потом, таковы риски, на которые приходится идти, когда берешь с собой на самолет мертвого аллигатора.

Разумеется, мы с Жаном Луи спокойно прошли проверку, и никто даже глазом не моргнул на аллигатора на конвейерной ленте. А вот Виктора остановили для полного досмотра. Наверное, все из-за его потливости и из-за выступающей на лбу венки. В суматохе мы с Жаном Луи спокойно прошли без каких-либо проблем. Виктору есть чему поучиться у аллигатора.

Когда мы наконец уселись в самолет, я опустила столик перед Виктором и усадила на него Жана Луи, чтобы он мог смотреть в иллюминатор.

– Убери эту проклятую штуку с моего столика, – прошептал сквозь сжатые зубы Виктор.

– Но он никогда раньше не летал в самолете, – объяснила я.

– Вуле-ву присьесть у окошка? – радостно спросил Жан Луи.

Виктор уставился на меня:

– Я не шучу. Из-за тебя нас вышвырнут с самолета. Убери его.

– Не говори глупостей, – сказала я. Мужчина напротив таращился на аллигатора, поэтому я повернула Жана Луи к нему.

– Вотр шемиз э мучо буэно[47], – уверенно сказал Жан Луи. Мужчина уставился него, приоткрыв рот.

– Он сказал, что ему нравится ваша рубашка, – объяснила я ему как бы между прочим.

Виктор обхватил голову руками.

– Если я потеряю свои бонусные мили из-за этого, то я тебя убью.

Тут мимо прошла стюардесса – это была деловая женщина, и вид у нее был такой, как будто ей не помешало бы выпить. Я подозвала ее жестом и широко улыбнулась, когда она ко мне подошла и увидела у меня на коленях Жана Луи.

– Простите, мой сын хотел бы посмотреть кабину пилота.

Она немного помялась, поглядывая на Жана Луи, а потом сказала:

– Знаете, мы больше этого не делаем, – а потом поспешно удалилась.

– М-м-м, – уклончиво произнес Жан Луи.

– Когда мы приедем домой, я куплю Жану Луи крошечную гофрированную пиратскую рубашку. А еще крюк вместо лапы. А еще сочный такой конский хвостик.

Виктор отложил свой журнал и смерил взглядом мертвого аллигатора: казалось, он представляется ему настоящей пропастью, предназначенной поглощать наши деньги.

– Ну все, – сказал он. – Ты это сделала. Ты умудрилась стать своим отцом.

– Не говори глупостей, – беспечно сказала я, прикидывая, со скольких кукол Барби мне придется снять скальп, чтобы сделать добротный парик для аллигатора. – У моего отца совершенно нет вкуса, когда дело касается пиратских нарядов для аллигаторов. Я совсем не похожа на своего отца. Честно говоря, в этом плане я вообще ни на кого не похожа.

Виктор посмотрел на меня и на Жана Луи, и его взгляд смягчился.

– А знаешь что? Ты даже не представляешь, насколько ты права.

Я посмотрела на Виктора, а потом положила голову ему на плечо, переставив Жана Луи на пустое сиденье рядом с нами. А поскольку я не была до конца уверена, следует мне обидеться на Виктора или поблагодарить его, постольку я просто закрыла глаза и постепенно погрузилась в сон, раздумывая о том, делает ли кто-нибудь крошечные карманные часы для аллигаторов.

Домой возврата нет

(Если, конечно, не хочешь быть покусан дикими собаками)

– Итак, – сказала моя сестра, покачиваясь на деревянном стуле. Мы сидели на крыльце в доме наших родителей. – Виктор сказал мне, что в последний раз, когда вы были здесь, то пострадали от стаи бродячих собак, – она сказала это с улыбкой, скорее утверждая, чем спрашивая, подобно тому, как люди говорят: «Значит, решила снова отпустить волосы?»

– М-м-м… типа того. Длинная история, – я лениво откидываюсь на спинку стула и кладу ноги на миниатюрную повозку, построенную моим отцом. На Рождество отец запрягает в нее чучело карликового оленя с огромными лосиными рогами, которые он привязывает к его голове красным галстуком-бабочкой, и при этом странным образом ссылается на «Гринча – похитителя Рождества», но весь остальной год повозка стоит неприкаянная, как ставший ненужным реквизит рекламы собачьего корма из семидесятых.

– А я что, куда-то спешу? – спрашивает Лиза.

Она права. Мы обе приехали погостить у наших родителей. Лиза теперь живет в Калифорнии вместе с мужем и чудесным выводком детишек, но каждый год приезжает на машине в Техас, чтобы провести здесь несколько недель, я тоже привожу своих, и мы устраиваем спонтанное воссоединение семьи, во время которого наши дети радостно катаются верхом на домашних козах, а мужья беспрестанно жалуются, что вот-вот сдохнут от жары и отсутствия доступа к Интернету, – мы же с сестрой качаем головами, недоумевая, какие они неженки, и вспоминая, как носили обувь из мешочков для хлеба и вытаскивали на крыльцо матрасы и в самые жаркие летние ночи всей семьей спали прямо на улице.

– Так что, собаки и вправду на вас напали или они просто агрессивно лизали вас? – спрашивает она.

– Это было не столько полноценное нападение, сколько прелюдия к нападению, – ответила я. – Что-то вроде того, как Джордж Костанза домогался Джулии Робертс в «Красотке»[48], – она смотрела на меня выжидающе, и в конце концов я рассказала ей, что там произошло на самом деле.

Когда попадаешь в наш родной городок, можно практически не сомневаться: произойдет какая-нибудь долбанутая хрень, но никогда не знаешь, что именно приключится на этот раз. Даже если знаешь, что, вероятно, немного испачкаешься кровью, никогда не ожидаешь, что эта кровь будет твоей.

Утром того дня, когда на меня частично напали, мы с Хейли прогуливались у заднего входа в дом наших родителей и увидели незнакомца в черной шляпе и резиновом переднике, которому только и не хватало для полноты образа, что маски из человеческой кожи и бензопилы. Как оказалось, он работал на моего отца и как раз подвешивал оленя, чтобы снять с него кожу. Он приветливо улыбнулся нам с Хейли – казалось, что он роется у оленя в карманах, будто бы ищет ключи от машины. Карманов, впрочем, у оленя не оказалось, то есть он просто потерял внутри животного перчатку. Чего-то подобного всегда ожидаешь, приезжая в Уолл, так что особо не удивляешься, когда какой-то незнакомец радостно подзывает к себе твоего ребенка дошкольного возраста, чтобы тот помог ему «раздеть мистера оленя, потому что это будет сплошная веселуха!». А вот когда он говорит твоей дочери, что она может повиснуть на оленьей коже, чтобы помочь ему ее снять, то ты уже хватаешь ее за рукав и тянешь к себе, потому что была готова к чему-то подобному (примечание для неместных: «Это будет сплошная веселуха» из уст помощника чучельника переводится как «У тебя уйдут тысячи баксов на психотерапию, а платье, скорее всего, придется выкинуть»).