Читать книгу "Золотая пыль (сборник) - Генри Мерримен"

Да, если он и думал, то только о других.

– Мы предприняли все возможное, чтобы предотвратить выплату по чекам, – ответил я. – Но хитрый мошенник все-таки способен обналичить их в какой-нибудь отдаленной части света и тем перехитрить нас.

– Вот ведь удивительно, – заявил мой компаньон, без всякой причины уклоняясь от темы, как поступают женщины. – Почему такой дурак, как я, – безмозглый осел, так ведь? – всегда ухитряется найти друга вроде вас?

Он наклонился и импульсивно похлопал меня по груди, словно желая послушать звук.

– Крепкий, надежный человек, – проговорил Альфонс, явно довольный результатом исследования.

– Не берусь сказать, – довольно искренне ответил я. – Разве что такие люди бывают достаточно глупы, чтобы ставить себя в подобное положение.

– О каком положении речь? Допив кофе – у вас без сахара, кстати, – вы можете нахлобучить шляпу и помахать мне ручкой. И все равно оставите меня в неоплатном долгу.

Все сказанное он иллюстрировал жестами, и я живо представлял себя, всего такого чопорного и британского, со шляпой на голове, машущего ручкой и оставляющего юного француза, в долгу по самые уши, сидеть в кресле.

– Я заверил вашего отца, что несу ответственность за сохранность денег, – ответил я. – Сказано было наполовину в шутку, но он воспринял все всерьез.

– Ах, бедный старик! Папа всегда воспринимал денежные вопросы исключительно серьезно, – вставил Альфонс.

– Так или иначе, я попытаюсь вернуть вам состояние. А заодно и удовлетворить страстное желание свернуть шею месье Шарлю Мисту. Мне стоило отдавать себе отчет, что виконт слишком стар для предприятия, за которое взялся. Ваш отец это понимал, но рассчитывал на мое активное участие. Я свалял дурака.

– О, mon cher, – вздохнул Жиро. – Мы все либо дураки, либо негодяи.

Гораздо позже, припомнив эти слова, я поймал себя на мысли, что устами наивных людей зачастую глаголет истина.

Я поведал собеседнику о своих планах, достаточно немудреных, потому как я обратился к людям, чьей профессией являлось иметь дело с подлецами. Это только людям непорочным грех представляется чем-то сложным или интересным. В реальности нет человека более плоского, нежели этот ваш подлец. Картину, написанную только черной краской, понять проще, чем созданную игрой света и тени. Не представляло труда последовать за Мистом, потому как дурные люди, подобно воде, следуют одному руслу и стремятся только в одном направлении. Мне хотелось лично поквитаться с ним, и плевать на закон. Воистину вокруг меня и так уже слишком много законов и законников.

– Я помогу вам, – воскликнул Альфонс Жиро, выслушав, не перебивая, намеченный план кампании. – Отправлюсь с вами.

– Нет, не надо. Можете не сомневаться, у Миста есть сообщник, который следит за вами и предупредит дружка, как только заподозрит, что вы напали на верный след. Я же – никто. Мист меня даже не знает. А вот мне очень хочется с ним познакомиться.

Я с досадой вспомнил, насколько мало мне известно о нем.

– К тому же у вас есть и иные обязательства, – продолжил я. – Надо, чтобы кто-то находился рядом с виконтом, и дамы будут рады вашим советам и помощи.

По мне, от Альфонса вряд ли стоило ожидать и того, и другого, но кто поручится за женщин? Некоторые из них обращаются к нам, хотя мы в глубине души сознаем себя полными ослами.

Мы обсудили детали, которые я тут опущу, поскольку время показало, что большинство догадок, на которых они строились, оказались ошибочными. У меня создалось впечатление, что Альфонс Жиро давно оставил надежду вернуть богатство, и когда я вдохнул ее снова, лицо его омрачилось. Большие надежды всегда омрачают лицо.

– Не стоит окрылять меня, если только у вас у самого нет серьезных оснований полагать это возможным, – промолвил он.

– Разумеется, – ответил я, и сразу поменял тему.

Серьезность юноши обеспокоила меня. Он неизменно возвращался к этой идее.

– Дело не в деньгах, – выдавил Жиро наконец, когда все мои попытки отвлечь его провалились. Он заколебался, а лицо его, спрятанное за кофейной чашкой, сделалось вдруг пунцовым. – А в Люсиль.

Я не ответил, поэтому, после небольшой паузы, слово снова взял Альфонс.

– Какое суровое у вас лицо, mon ami! Я прежде этого не замечал. Сочувствую бедолаге Мисту, если он попадет к вам руки!

Тем же вечером я составил разговор с патроном, которого застал в утренней гостиной одного, погруженного в раздумья. Дверь его кабинета оставалась заперта, и никому не дозволялось входить туда. Старик сделался таким нервным и непохожим на себя, что я едва не отказался от идеи покинуть улицу Пальмье.

– Ах, какой ужасный день! – сказал виконт. – Несчастный Альфонс! В каком состоянии оставили вы его?

Мне вспомнилось наше прощание с молодым Жиро: он улыбался из-под шляпы с траурной лентой и весело махал мне вслед черной перчаткой.

– Э, Альфонс скоро вновь станет самим собой, – заверил я хозяина.

Тот на время погрузился в скорбное молчание.

– Ах, друг мой, сюрпризы, преподносимые нам жизнью, всегда неприятны. Фюить! – пожилой француз помахал ладонями, изображая крылышки. – И в мгновение ока я лишаюсь друга и четырехсот тысяч франков. Думая об этом, приходишь к выводу, что тут любого способна постичь судьба несчастного барона.

– Господин Жиро имел тучное сложение и слишком много ел, – отозвался я. – В мои планы входит попробовать, не в силах ли мы частично поправить нанесенный вред.

– Как? – спросил старик с подозрительностью, проявившейся с недавних пор в его характере.

– Я собираюсь найти Миста.

Виконт покачал головой.

– Очень благородно, но совершенно бессмысленно.

И он принялся отговаривать меня от идеи, приводя все возможные доводы, некоторые из которых, на мой взгляд, вполне мог и опустить.

– Мы не можем обойтись без ваших услуг в момент, когда мир политики так взбудоражен, а внутренние дела государства находятся на грани катастрофы. Как нам обойтись без вас: мне, виконтессе, моей дочери? Только вчера она так радовалась, что вы с нами в этот трудный час. Я скажу ей про ваши планы, и Люсиль отговорит вас, уверен.

Как станет ясно позднее, старик претворил эту угрозу в жизнь. Я тем не менее стоял на своем и пошел на уступку только в одном – дал обещание возвратиться как можно скорее. Упоминаю тут про все эти подробности, потому как они станут звеньями в цепи моей истории. Подобные звенья сплетаются, определяя судьбу любого человека, ибо ни одно событие не происходит без связи с другими.

После ужина я отправился в свой кабинет, оставив виконта и дам в гостиной. В последние дни я старался привести в порядок переданные в мое ведение дела и желал оставить книги и бумаги в таком состоянии, чтобы преемнику не составило труда разобраться в них.