Читать книгу "Homo Deus. Краткая история будущего - Юваль Ной Харари"

Люди продолжали следовать религиозным догмам Хуна, Даянанды, Пия и Махди в то самое время, когда мир наполнялся заводами, железными дорогами и пароходами. Несмотря на это, большинство из нас не воспринимает XIX век как век религии. Говоря о провидцах XIX столетия, мы скорее вспомним Маркса, Энгельса и Ленина, чем Махди, Пия IX или Сюцюаня. И не зря. Пусть в 1850 году социализм был всего лишь периферийным течением мысли – очень скоро он набрал силу и изменил мир куда кардинальнее, чем самопровозглашенные мессии Китая и Судана. Если вы дорожите национальными службами здравоохранения, пенсионными фондами и бесплатными школами, то благодарить за них должны Маркса и Ленина (и Отто фон Бисмарка), а не Сю-цюаня или Махди.

Почему Маркс и Ленин преуспели там, где Махди и Сю-цюань потерпели неудачу? Не потому, что социалистический гуманизм философски изощреннее исламской и христианской теологии – просто Маркс и Ленин досконально изучали технологическую и экономическую реальность своего времени, а не копались в старинных манускриптах и пророческих снах. Паровые машины, железные дороги, телеграф и электричество, открывая беспрецедентные перспективы, создавали вместе с тем проблемы, каких раньше не было. Переживания, нужды и чаяния нового класса городских пролетариев разительно отличались от переживаний, нужд и чаяний библейских крестьян. Ища способы удовлетворить эти нужды и чаяния, Маркс и Ленин стремились разобраться в том, как устроен паровой двигатель, как работает угольная шахта, как железные дороги формируют экономику и как электричество влияет на политику.

Однажды Ленина попросили охарактеризовать коммунизм одной фразой. «Коммунизм есть советская власть, – сказал он, – плюс электрификация всей страны». Без электричества, без железных дорог, без радио не может быть коммунизма. Вы не смогли бы установить коммунистическое правление в России XVI века, так как коммунизму необходима концентрация информации и ресурсов в одном центре. Принцип «от каждого по его способностям, каждому по его потребностям» осуществим только тогда, когда производимая продукция может легко собираться и распределяться по обширной территории, а трудовая деятельность может отслеживаться и координироваться в масштабах целой страны.

Маркс и его последователи хорошо понимали новую технологическую реальность и новые человеческие переживания, поэтому предложили адекватное решение новых проблем индустриального общества и высказали оригинальные идеи относительно того, как извлечь выгоду из беспрецедентных возможностей. Социалисты создали для дивного нового мира дивную новую религию[186]. Они пообещали спасение через развитие техники и народного хозяйства, явив таким образом миру первую технорелигию и поменяв основу идеологического дискурса[187]. До Маркса люди определяли себя и размежевывались с другими на основании представлений о Боге, а не о способах производства. После Маркса разногласия во взглядах на технические средства и экономическую систему стали более важными и разделяющими, чем дискуссии о душе и загробной жизни. Во второй половине XX века человечество чуть не уничтожило себя в споре о способах производства. Даже самые ярые противники Маркса и Ленина приняли их точку зрения на историю и общество и стали гораздо больше думать о технологиях и производстве, чем о Боге и рае.

В середине XIX века таких проницательных, как Маркс, было мало, поэтому быструю индустриализацию провели всего несколько стран. В итоге эти несколько стран и завоевали мир. Многие общества не успели понять, что происходит, и опоздали на поезд прогресса. Индия Даянанды и Судан Махди продолжали думать только о Боге, вместо того чтобы заняться паровыми двигателями, поэтому оказались захвачены и порабощены промышленной Британией. Лишь в последние годы Индия сумела существенно сократить экономический и геополитический разрыв между собой и Британией. Судан все еще отстает.

В начале XXI века поезд прогресса снова отправляется в путь. По всей вероятности, это последний поезд, отъезжающий от станции под названием Homo Sapiens. Тем, кто опоздает, второго шанса не представится. Чтобы занять место в этом поезде, нужно понимать возможности технологий XXI века – в частности, компьютерных алгоритмов и биотехнологий. Эти возможности несравнимо больше, чем у пара и телеграфа, и будут использованы не только на производство еды, текстиля, автомобилей и вооружений. Главными продуктами экономики XXI века станут тела, мозги и интеллект, и пропасть между теми, кто научится создавать тела, мозги и умы, и теми, кто не научится, будет шире, чем пропасть между Британией Диккенса и Суданом Махди. И даже шире, чем пропасть между сапиенсами и неандертальцами. В XXI веке те, кто успел занять места в поезде прогресса, обретут божественные способности созидания и разрушения, а те, кто остался на станции, будут обречены на вымирание.

Социализм, очень своевременный сто лет назад, не смог идти в ногу с новейшими технологиями. Леонид Брежнев и Фидель Кастро продолжали держаться за идеи, сформулированные Марксом и Лениным в эпоху паровых двигателей, и недооценили потенциал компьютеров и биотехнологий.

Либералы же, напротив, сумели приспособиться к информационной эпохе. Это частично отвечает на вопрос, почему хрущевское предсказание 1956 года не исполнилось, почему либеральные капиталисты похоронили марксистов, а не наоборот. Если бы Маркс на время вернулся к жизни, он, скорее всего, посоветовал бы своим стойким последователям уделять больше времени изучению интернета и человеческого генома, чем чтению «Капитала».

Радикальный ислам находится в куда худшем положении, чем социализм. Он пока не смирился даже с промышленной революцией, поэтому неудивительно, что ему нечего сказать о генной инженерии и искусственном интеллекте. Ислам, христианство и другие традиционные религии остаются в обществах важными игроками. Однако их роль сейчас в основном сводится к реагированию. В прошлом они были серьезной созидательной силой. Христианство, например, распространило недопустимую ранее мысль, что все люди равны перед Господом, и таким образом повлияло на политические системы, социальные иерархии и даже отношения полов. В Нагорной проповеди Иисус пошел еще дальше – заявив, что кроткие и гонимые любимы Господом превыше всех, он перевернул пирамиду власти с ног на голову и обеспечил идейную поддержку многим поколениям революционеров.

Помимо социальных и нравственных реформ, христианство инспирировало важные экономические и технологические новации. Католическая церковь создала в средневековой Европе наиболее изощренную административную систему, первой начала использовать архивы, графики, каталоги и другие способы обработки данных. Ватикан был чем-то вроде европейской Кремниевой долины XII века. Церковь учредила первые в Европе экономические корпорации – монастыри, – которые в течение тысячи лет возглавляли европейскую экономику и внедряли передовые управленческие и сельскохозяйственные методы. Монастыри были первыми учреждениями, которые начали использовать часы и, вместе с кафедральными школами, веками оставались важнейшими центрами обучения, заложившими основы первых европейских университетов в Болонье, Оксфорде и Саламанке.