Читать книгу "Что я натворила? - Аманда Проуз"

— Да, внешне она казалась счастливой, но мы ничего не знали о том, что творилось у нее в душе. А ты так же прекрасно, как и я, знаешь — то, что снаружи, не всегда отражает то, что происходит внутри.

Кейт вспомнила себя в Маунтбрайерз: как она широко улыбалась, расправив плечи, пытаясь убедить всех, что у нее все прекрасно. И продолжила, как будто не слыша слов Наташи.

— Думаю, Дом прав: я психолог-любитель, спрятавшийся тут от собственных проблем. А это плохо. Я просто больше не хочу быть здесь.

— Ты что, не читала письмо Стэйси? Если ничего другого не хочешь слышать, подумай хотя бы, как много ты смогла сделать для нее. Она вернулась домой, начала жить заново, и это все твоя заслуга! — воскликнула Наташа.

— Или, может быть, она смогла бы выкарабкаться и без меня; может быть, я просто вмешалась туда, куда не стоило, — пожала плечами Кейт.

— Посмотри, какой стала ты, милая. Посмотри, как изменилась твоя жизнь! — ткнула ее Наташа в бок.

— О, она и правда изменилась, да, но в последнее время я чувствую себя так, как будто просто пересела с бешено несущейся карусели в крошечный автомобиль, и… Как же мне все это надоело.

Наташа покачала головой. Еще никогда Кейт не была настроена настолько пессимистично.

— Почему бы тебе не поехать куда-нибудь? Может, если сменить обстановку…

— Как ты думаешь, какая обстановка мне сейчас нужна, Таш? Мы только что похоронили Таню — пустой гроб, который олицетворяет ее маленькую, жалкую, бессмысленную жизнь! Все, о чем мечтала эта девушка, — о какой-то там несчастной кофемашине. Разве это много? — выпалила Кейт и сразу пожалела, что повысила голос. — Прости. Я не хотела кричать, — сказала Кейт совсем тихо.

Наташа встала с дивана.

— Знаю, милая. Все в порядке, можешь кричать столько, сколько тебе угодно. Я просто думаю, что, возможно, пора тебе действительно сменить обстановку. Может, к Саймону съездишь? Ты ведь уже давно хотела посмотреть на новое здание.

— Нет, вот уж куда-куда, а туда мне сейчас меньше всего нужно. Не хочу вспоминать обо всех своих благих намерениях, которые начались тут; станет только хуже.

— Так вот. Я уезжаю, Кейт. Уеду на месяц в Озерный край, буду писать картины. Заеду к Фрэн. Почему бы нам не поговорить об этом снова, когда я вернусь? Но, пожалуйста, не стоит ничего решать до тех пор. Думаю, нам просто нужно немного времени.

«Заеду к Фрэн…» Кейт прикусила губу. Вот так случайно оброненная Наташей фраза о том, что она собирается заехать к ее детям, точно Кейт не успокоила. А стала еще одним кинжалом, вонзившимся ей прямо в сердце… Мои дети.

Кейт кивнула — скорее чтобы успокоить свою лучшую подругу, чем на самом деле убежденная, что спустя месяц ее мнение изменится.

— Ладно, Таш, подождем месяц. Но мне кажется, я все решила.

— Еще чаю?

Это будет уже пятая чашка, которую Наташа выпьет за сегодня.

Кейт кивнула. Да, конечно, чаю…

* * *

Том так сильно не хотел уезжать из «Перспектив-Хаус», что из простого переноса чемоданов в машину устроил целое представление.

— Ты уверена, что мне не нужно приходить готовить для тебя, Кейт? А то я не против. Я все равно живу рядом, и, по правде говоря, заняться мне толком нечем.

— Это очень мило, Том, но отпуск есть отпуск — радуйся! В твоем распоряжении целый месяц. Соверши что-нибудь замечательное! Съезди куда-нибудь!

— Но мне неловко — ты заплатила мне вперед, а я не работаю.

— Ну и ладно. Иначе в чем смысл отпуска? Таким он бы тебе не понравился.

— Тогда, думаю, съезжу к сестре в Бодмин, погощу пару дней, повожусь с ее детишками. Ты точно уверена, что я не понадоблюсь?

— Том, дай мне ключи от дома. Я должна как-то помешать тебе закормить меня своей вкуснейшей лазаньей до смерти! — улыбнулась Кейт.

Том неохотно протянул работодательнице ключи.

— Хорошо. А теперь пока! Учти, я не хочу менять замки!

Кейт осталась одна. Она заперла дверь, а потом опустила тюль и занавески в гостиной. Ей хотелось побыть одной и в темноте. Свернуться калачиком и спрятаться от всего остального мира хотя бы на минутку. Кейт взглянула на часы на каминной полке.

Таш, должно быть, как раз только что приехала к Франческе в Озерный край. Она, наверное, сейчас разговаривает с Лидией про картины или обменивается новостями. Кейт проглотила ком в горле. Да уж, жизнь бывает чертовски несправедлива.

Не обращая внимания на время суток, Кейт поднялась по лестнице и направилась в «Желание». Она вошла в комнату и разделась до нижнего белья. Откинув одеяло, женщина скользнула на накрахмаленную простыню и погрузилась в глубокий сон.

Когда Кейт проснулась, на часах была уже почти полночь. Она не знала, спит ли или бодрствует, но услышала голос своего покойного супруга. Так отчетливо, как если бы он произнес, стоя над ее ложем:

— Привет, Кэтрин.

Кейт затряслась от страха. Подпрыгнув, она вскрикнула, ударившись головой об изголовье кровати. Ее лоб тут же покрылся холодным, липким потом. Кейт потерла голову. Просто кошмар приснился. Она снова натянула пуховое одеяло под самый подбородок. И вздрогнула, хотя в комнате было тепло: даже в виде призрака Марк все еще обладал достаточной силой, чтобы выбить ее из равновесия.

В три часа утра Кейт снова что-то разбудило. Ее подушка была мокрой от слез. Глаза у нее опухли, а в горле пересохло. Она не знала, из-за чего расплакалась, но такое ощущение казалось ей до боли знакомым: оно напоминало ей почти каждое утро ее жизни в Маунтбрайерз. Когда Кейт просыпалась по утрам, она часто выглядела заплаканной. Тогда она плакала и о ночи, которую ей пришлось пережить, и о том дне, который был впереди. А потом надевала свою фальшивую улыбочку и отправлялась на улицу с корзиной белья.

Кейт решила, что заснуть ей поможет глоток виски. Она знала, что где-то в глубине кладовой Том припрятал бутылочку. Женщина знала и о том, что иногда посреди дня он отправлялся вздремнуть в своем фургоне. Но ни разу не дала повода подозревать, что знает. Господи, благослови Тома.

Кейт налила больше половины стакана и присела на диван, сделав глоток. На вкус жидкость оказалась уж совсем отвратительной. Кейт с трудом выносила даже дешевое вино, а это пойло было пить просто невозможно. Но она продолжила и, как ни удивительно, осушив первый бокал, обнаружила, что ей даже почти нравится вкус виски. У нее в горле стало теплее, а боль в душе начала притупляться. Скорей бы. Кейт уронила голову.

Когда она открыла глаза, в кресле напротив нее сидел Марк.

— Привет, Кэтрин.

Это снова был прямой, четкий голос ее мужа. На Марке был его обычный темно-серый костюм, накрахмаленная белая рубашку и бледно-голубой галстук. Он сидел, закинув ногу на ногу, обнажив часть щиколотки, затянутой в дорогой шелковый носок. Сложив пальцы пирамидкой на груди, Марк смотрел на Кэтрин не отрываясь — загорелый, расслабленный, даже счастливый. Он улыбался. Кэтрин учуяла знакомый запах — конечно, его любимые духи, «Floris № 89». У Кейт перехватило дыхание. Она тряслась от ужаса. Женщина закрыла глаза, надеясь, что, когда она откроет их, Марк исчезнет. Но нет.