Читать книгу "Рождение греческого полиса - Эдуард Фролов"

Этот взгляд, бесспорно предлагающий более глубокую интерпретацию рассматриваемого явления, находит все больше последователей. Среди тех, кто занимался темой гераклейских мариандинов, близкого мнения держится А. А. Нейхардт[371] и совершенно адекватного — С. М. Бёрстейн.[372] Приобретший уже репутацию установившегося мнения этот взгляд был, однако, недавно оспорен И. С. Свенцицкой.[373]

Начав с критики наиболее уязвимого пункта — предания о договорных отношениях, И. С. Свенцицкая отвергла затем всю совокупность свидетельств о мариандинах как категории зависимого населения под стать илотам. Этой традиции она противопоставила другую, представленную, в частности, Ксенофонтом (в «Анабасисе») и Аристотелем (в «Политике»): у первого в соответствующей части рассказа (Anab. VI, 2 sqq.) ни слова не говорится о рабской или крепостной зависимости мариандинов от гераклеотов, у второго применительно к Гераклее Понтийской (Pol. VII, 5, 7, р. 1327 b 7-15) упоминается о массе пе-риэков и работающих на хоре земледельцев, лишенных гражданских прав и не более. Сопоставляя далее гераклейских мариандинов с другими малоазийскими племенами, жившими на территориях греческих полисов в условиях большей или меньшей зависимости, сводившейся, однако, лишь к обязанности вносить подать, И. С. Свенцицкая приходит к выводу, что зависимость мариандинов и других малоазийских племен от греков в доэллинистический период носила достаточно растяжимый характер, оставляя им возможность жить своим племенным бытом, и что поэтому «кажется невозможным проводить аналогию между малоазийскими зависимыми племенами и илотами или называть их зависимость “коллективным рабством”».[374]

На все эти критические замечания можно, однако, ответить контрвозражениями. Во-первых, что касается предания о договорных отношениях, то оно составляет лишь частный сюжет более обширной традиции, которая вследствие сомнительности — кажущейся или действительной, все равно —этого отдельного пункта не может утратить своего значения в целом. Далее, умолчание Ксенофонта не имеет особой цены, и ссылка на него — всего лишь argumentum ex silentio,[375] тогда как свидетельство Аристотеля может быть истолковано и другим, подтверждающим общую традицию способом. Аристотель говорит о возможности привлечения для службы во флоте лишенных гражданских прав и, более того, несвободных земледельцев хоры, и по аналогии, например, с фессалийскими пенестами, которых привлекали для службы в войске (Dem., XXIII, 199; XIII, 23), а Ясон Ферский собирался привлечь и для службы во флоте (Xen. Hell., VI, 1, 11), эти земледельцы могут быть представлены и как зависимые от всей общины люди типа илотов.[376]

Наконец, известия о положении других малоазийских племен могут быть истолкованы самым различным образом, между тем как в нашем распоряжении имеется более близкий для сопоставления материал, который использовался уже и античной традицией. Это — многочисленные свидетельства о сходных категориях зависимого населения как в Балканской Греции (пенесты в Фессалии, илоты в Спарте, кла-роты и мноиты на Крите и др.), так и на периферии греческого мира, в зоне колонизации (киллирии в Сиракузах и, что особенно интересно, какая-то безымянная категория вифинцев в Византии, который, как и Гераклея Понтийская, также был колонией Мегар).[377]

При этом бросается в глаза особенное использование этих форм зависимости именно дорийцами, что, по-видимому, отражает старинную, однажды выработанную и затем использовавшуюся по традиции практику организации социальных отношений примитивными общинами дорийских переселенцев-завоевателей. Трудно, однако, объяснить, почему искусственная модель такого рода отношений — если это была именно фикция — была выработана историко-философской мыслью древних специально или предпочтительно для дорийцев, а не для всех греков одинаково.

Все это заставляет признать критическое выступление И. С. Свенцицкой, не лишенное ряда интересных частных наблюдений, в целом неудачным. По-видимому, в настоящее время концепция, разработанная Д. Лотце, является наиболее приемлемой, такой, которая наиболее убедительно объясняет суть дела.[378]

Особого рассмотрения заслуживает традиционная версия о договорных началах в отношениях между мариандинами и гераклеотами. Хотя этому преданию можно подобрать параллели, — мы имеем в виду, в частности, свидетельства Эфора о соглашении спартанцев с илотами (Ephor, ар. Strab., VIII, 5, 4, р. 364-365 = FgrHist 70 F 117) и Архема-ха о соглашении фессалийцев с пенестами (Archemach. ар. Athen. VI, 85, р. 264 a-b = FgrHist 424 F 1), —есть некоторые основания ставить и его, и эти параллельные свидетельства под сомнение и считать их измышлениями позднеклассической или эллинистической философии, которая могла развивать далее высказанную еще Аристотелем (в 1-й книге «Политики») мысль о целесообразности «соединения попарно» существ разумных и неразумных, но обладающих физической силой, иначе говоря, господ и рабов. Как в зарубежной, так и в отечественной историографии нет недостатка в тех, кто, принимая античную традицию о мариандинах в целом, отказывается верить преданию о договоре.[379]