Читать книгу "В ее глазах - Сара Пинборо"

Он подается вперед, желая что-то сказать, но я вскидываю руку, призывая его к молчанию.

– Дай мне договорить. – (Он вновь поникает в своем кресле, признавая справедливость моего требования.) – Она сказала мне, что это ты убил Роба, – повторяю я, – но я в это не верю. – (Он вскидывает на меня глаза, и в его взгляде впервые проскальзывает слабая искорка надежды.) – Я не знаю, что именно случилось с Робом, но думаю, это она что-то с ним сделала, а ты, скорее всего, пытался защитить ее от последствий, потому что любил ее и потому что она только что потеряла родителей. Думаю, ты совершил ужасную, глупую ошибку, и теперь она шантажирует тебя ею, чтобы удержать.

К горлу вдруг подступают слезы, и я закусываю губу, чтобы не разрыдаться.

– Просто ужасно, что я поверила ей, а не тебе, потому что ты не спешил передо мной открываться. Как я только могла! Я должна была поверить своим чувствам к тебе, но после Иэна я разучилась верить мужчинам и перенесла этот печальный опыт на тебя.

– К тому же трудно верить мужчине, который изменяет своей жене.

Вид у него пристыженный, и мне не хочется углубляться в эту тему. Не сейчас. Это не важно.

– Когда ты явился ко мне домой в ярости и угрожал мне, чтобы заставить меня держаться подальше, я должна была понять, что ты пытался защитить меня от нее. Но я не поняла. А она так искусно прикидывалась беззащитной овечкой. Так искусно втянула меня во все это. Мне так жаль, что я позволила ей это сделать. – Подаюсь вперед и беру его за руку. – Дэвид, ты должен все мне рассказать. Я на твоей стороне. Я наделала глупостей, но теперь мне очень нужно услышать твою версию того, что происходит, поскольку я сыта по горло враньем Адели и просто сойду с ума, если не узнаю правду.

Он долго смотрит на меня, и я надеюсь, что в моем взгляде читается доверие и мои чувства к нему.

– Что бы там ни было, Дэвид, я верю в тебя. Но мне нужно, чтобы ты все мне объяснил. Про деньги, про то, что случилось с Робом. Мне нужно знать. Потом я расскажу тебе про ужасную вещь, которую я сделала, и ты, скорее всего, возненавидишь меня.

– Я никогда не смог бы тебя возненавидеть, – говорит он, и вот тут-то я и понимаю, что сейчас в самом деле расплачусь.

Господи, во что же я вляпалась. Во что же мы вляпались. Как я вообще могла подумать, что он способен убить человека?

Он делает глоток кофе, потом откашливается, с отсутствующим видом обводя зал взглядом. Он что, тоже пытается не заплакать?

– Просто расскажи мне.

Сейчас хотя бы одному из нас необходимо быть твердым, и этот человек – я.

– Это все такая мерзость. – Его взгляд устремлен в чашку с кофе.

Мне кажется, что он не сможет поднять глаза, пока этот нарыв, долгие годы созревавший внутри его, не лопнет и весь гной не выйдет наружу.

– Вся моя жизнь – одна сплошная мерзость. Но так было не с самого начала. Поначалу все было… в общем, все было просто замечательно. Господи, как же я ее любил. Я никогда не видел такой красивой девушки, как Адель. Но это было не главное. Она была милой и забавной. Ее родители не одобряли наших отношений. Я был мальчишкой из бедной фермерской семьи, мой отец пропил все имущество, и я лет на пять ее старше, и мы с ней были более-менее знакомы чуть ли не всю жизнь. Она ходила за мной хвостиком, когда я работал на поле рядом со школой, и иногда рассказывала мне про свои кошмарные сны.

– Это она была та маленькая девочка, которой ты дал книгу про сновидения.

Он кивает:

– Не то чтобы ей это сильно помогло.

Знал бы он. Видимо, это была та самая книга, из которой Адель узнала про осознанные сновидения и про вторую дверь. Мне хочется сказать ему об этом – нужно сказать ему об этом, – но сперва я хочу услышать окончание этой истории, а потом уже отвлекать его вещами, в которые трудно поверить.

– Но когда она выросла, – продолжает он, – в общем, все… все казалось таким правильным. Ее, это неземное создание, не волновали мои мозолистые руки и мой никчемный папаша – она видела меня самого. И верила в меня. Если бы не она, я, наверное, никогда не пробился бы в медицинскую школу. Мы были так влюблены друг в друга. Я даже не могу этого описать. Так всепоглощающе можно любить лишь в юности. – Он на некоторое время умолкает. – А потом случился тот пожар.

– Ты спас ее, – говорю я. – Твои шрамы.

– Ну да. Ну да, спас. Я тогда даже не почувствовал ожогов. Помню только ощущение чудовищного жара. Помню, как подумал, что мои легкие, наверное, все пошли пузырями, но главным образом помню, как подумал, что она умерла. Она была без сознания и совершенно холодная на ощупь. Видимо, надышалась дымом или ядовитыми испарениями. Я не мог ее разбудить.

Я вспоминаю, как думала то же самое, когда пыталась разбудить Адель. Ее холодная рука. Я трясу ее. Сколько времени у нее была вторая дверь? Я киваю ему, чтобы продолжал.

– Это она устроила пожар? – спрашиваю я.

– Не знаю. Тогда мне такая возможность даже в голову не пришла, но с тех пор… – Он умолкает. – Ходили слухи о поджоге. Полиция подозревала меня. И хотя я сам не исключал, что, возможно, дом кто-то поджег, у меня и в мыслях не было, что это могла сделать она. Кто-то из обиженных работников – вполне, а таких было немало. Адель в силу юного возраста не отдавала себе отчета в том, что представляют собой ее родители, но ее отец нажил свое состояние не сказать чтобы очень безгрешным путем. Но я никогда не считал, что это была она. Она ведь тогда сама едва не погибла. Если это все-таки была Адель, она очень рисковала.

– Думаю, ей нравится рисковать, – замечаю я.

– Возможно. Но она была так подавлена. Не могла спать. Таяла на глазах. Возможно, это было проявление чувства вины. Она твердила, что должна была проснуться. Что она могла бы спасти их.

Сон. Сновидения. Где Адель вообще находилась, когда погибли ее родители? Может, она подожгла дом, а сама прошла через вторую дверь, пытаясь убедиться, что Дэвид придет ей на выручку? Или надышалась дымом и потеряла сознание, не успев ускользнуть?

– А потом она познакомилась с Робом? На реабилитации?

– В Вестландз, да. Он очень ей нравился, и их дружба действительно пошла ей на пользу. Поначалу мне это было очень не по душе, поскольку я считал, что заботиться о ней – моя обязанность, но я сам тогда еще не до конца оправился от ожогов, к тому же мне нужно было учиться. Адель настояла, чтобы я вернулся в университет, – она даже поручила своим юристам уладить все мои финансовые проблемы, как только смогла. Мне было очень неловко, но мы так или иначе собирались пожениться, и она велела мне не глупить. В общем, знакомство с Робом было ей на пользу. Я это понимал. Он находился рядом с ней, а я нет. Но мне очень не нравилась его привычка к наркотикам, и хотя я никогда не говорил об этом вслух, думаю, она это знала. Я надеялся, что их дружба сойдет на нет, когда они уедут из Вестландз, но потом она пригласила его в гости. В то время она была такая. Жаждала помогать людям. Ну или по крайней мере производила такое впечатление.