Читать книгу "Пора убивать - Джон Гришэм"

– Совершенно верно. Ты сделал то, что считал правильным. Иэто было правильно; пусть даже жестоко и некрасиво, зато правильно. В этомуверено большинство черных и белых, можешь мне поверить. Но отнесутся ли к тебетак же, как к белому? Вот в чем проблема.

– Что, если меня признают виновным?

– Признание тебя виновным – это все равно что пощечина всемнам. Это явится символом глубоко укоренившегося расизма, старых предрассудков,старой ненависти. Это будет катастрофа. Тебя не должны признать виновным.

– Я делаю все, что от меня зависит.

– Так ли это? Давай-ка поговорим о твоем адвокате, если мнебудет это позволено.

Карл Ли кивнул.

– Ты виделся с ним?

– Нет. – Карл Ли опустил голову, потер глаза. – А вы?

– Да, виделся.

– Виделись? Когда?

– В шестьдесят восьмом, в Мемфисе. Я был там вместе сдоктором Кингом. В то время Маршафски и некоторые другие адвокаты представлялиинтересы городских рабочих-мусорщиков, объявивших забастовку. Маршафскипопросил доктора Кинга покинуть город, так как он якобы, по заявлению самогоМаршафски, раздражал белое население, провоцировал черное и всячески мешал ходупереговоров противоборствующих сторон. Вел адвокат себя вызывающе нагло. Ондаже обрушился на доктора Кинга с бранью, но без свидетелей, конечно. Мы тогдарешили, что он предает рабочих и получает тайком за это деньги от городскихвластей. Думаю, что мы не ошибались.

Карл Ли глубоко дышал и кончиками пальцев потирал виски.

– Я проследил его карьеру, – продолжал между тем его гость.– Он сделал себе имя, защищая гангстеров, воров и убийц. Некоторых емудействительно удается увести от ответственности, но все его клиенты всегдавиновны. Достаточно знать, что перед тобой его подзащитный, как тут жестановится ясно: он виновен. Вот это меня и волнует больше всего. Боюсь, тебяпризнают виновным просто из-за такой вот ассоциации.

Плечи Карла Ли поникли, локтями он уперся в колени.

– Кто просил вас прийти сюда? – мягко спросил он.

– У меня был разговор с одним из старых друзей.

– С кем?

– Просто с другом, сын мой. Его тоже беспокоит твоя участь.Как, впрочем, и всех нас.

– Но он лучший адвокат Мемфиса.

– Здесь же не Мемфис, не правда ли?

– Он специалист по уголовному праву.

– Вполне возможно, ведь он и сам – преступник.

Карл Ли резко поднялся, пересек кабинет, остановился,повернувшись спиной к старому священнику.

– Я не должен ничего ему платить. Он не стоит мне ни цента.

– Когда смотришь в лицо смерти, сынок, не время говорить оденьгах.

Текли минуты. Оба молчали. Наконец преподобный отец с трудомподнялся с дивана, тяжело опираясь на палку.

– Я сказал достаточно. Мне пора. Желаю удачи, Карл Ли.

Карл Ли пожал протянутую руку.

– Спасибо всем за заботу и вам – за ваш приход сюда.

– Вот что я тебе скажу, сынок. Выиграть твое дело будетдовольно трудно. Так не стоит еще туже затягивать петлю на своей шее с помощьютаких скользких типов, как Маршафски.

* * *

Лестер выехал из Чикаго почти в полночь пятницы. Водиночестве, как обычно, он гнал машину на юг. Несколькими часами раньше егожена отправилась к заливу Грин-Бэй, чтобы провести уик-энд в семье родителей.Лестеру Грин-Бэй нравился еще меньше, чем ей Миссисипи, и до сих пор ни одномуиз них и в голову не приходило поехать и познакомиться с семьей другого. Онибыли неплохими людьми, эти шведы, они бы, пожалуй, отнеслись к нему, Лестеру,как к члену семьи, если бы он им это позволил. И все-таки они были другими – онибыли белыми, в этом-то все и заключалось. Лестер рос на Юге в окружения белых,и уж он знал о них все. Он не любил их, и ему были не по вкусу те чувства,которые они могли испытывать к нему, но, во всяком случае, этих южных белых онзнал. Что же касалось северян, особенно этих самых шведов, то они быликакими-то другими. Их привычки, речь, еда – почти все было для него чуждым;никогда в их присутствии он не чувствовал себя нормально.

Развода, по-видимому, не миновать, еще и год не успееткончиться. Он был чернокожим, а старший брат его жены в начале семидесятых тожеженился на негритянке, чем привлек к себе всеобщее внимание. Лестер имелкое-какие причуды, и жена уже начинала уставать от него. К счастью, у них небыло детей. Он подозревал, что у нее кто-то есть, но кое-кто был и у негосамого: Айрис обещала выйти за него и переехать в Чикаго, как только онаотделается от своего Генри.

После полуночи обе стороны автострады №57 выгляделиодинаково: разбросанные тут и там огоньки аккуратных небольших ферм, время отвремени какой-нибудь крупный город – Шампэйн или Эффингэм. Лестер работал и жилна Севере, но Север так и не стал ему домом. Дом для Лестера был там, где жилаего мать, дом был в Миссисипи, хотя никогда не вернуться ему туда.

Слишком уж жизнь дома беспросветна и бедна. Против расизмаон в общем-то ничего не имел – в конце концов, расизм был теперь не такстрашен, как когда-то прежде, и Лестер уже привык к нему. Расизм останется вэтих местах навсегда, просто с течением времени он будет становиться менеезаметным. Как и раньше, все находится в руках у белых. Перемен, похоже, тут непредвидится. Что его волновало больше всего, так это полнейшее невежество ибьющая в глаза нищета значительной части чернокожего населения: запущенные,покосившиеся дома, высокий уровень смертности новорожденных, отчаяниебезработных, одинокие матери с вечно голодными ребятишками. Все это наполнялодушу невыносимой тоской, невыносимой настолько, что, подобно тысячам других,Лестер бежал из Миссисипи на Север в поисках работы, любой приличнооплачиваемой работы, которая притупила бы ноющую боль нищеты.