Читать книгу "Пора убивать - Джон Гришэм"

– Они решат, что этот жалкий ниггер наверняка виновен, чтоон душу продал, только чтобы нанять первого в Мемфисе стряпчего, готового заденьги доказать что угодно.

Карл Ли пробормотал что-то сквозь прутья решетки.

– Они съедят тебя. Карл Ли.

* * *

В субботу, когда в кабинете Оззи зазвонил телефон, надежурстве был Мосс Джуниор Тэтум. Звонил сам шериф.

– Что подняло тебя в такую рань? – спросил Мосс.

– Не уверен, что я уже проснулся. Послушай, Мосс, ты помнишьтакого старого негритянского священника Стрита, преподобного Исайю Стрита?

– Признаться, нет.

– А должен бы. Он более пятидесяти лет вел службы в храмеСпрингдэйла, что к северу от города. Первым вступил в Ассоциацию защиты правчернокожих, еще в шестидесятых. А потом стал учить всех ходить на демонстрациии устраивать бойкоты.

– А, вот теперь вспомнил. У него еще были какие-тонеприятности с Кланом.

– Да, сожгли его дом, а самого избили, ничего болеесерьезного. Это было летом шестьдесят пятого.

– Мне казалось, он уже несколько лет как умер.

– Нет, вот уже десятый год он еле передвигается, но покажив. Позвонил мне сегодня в полшестого и проговорил целый час, перечисляя всето, что когда-то сделал для меня в политическом плане. Напомнил, так сказать, одолгах.

– И чего же он хотел?

– Подъехать к семи утра в тюрьму, чтобы встретиться с КарломЛи. Я не знаю зачем. Будь с ним поласковее. Усади их обоих в моем кабинете идай возможность поговорить. Я подойду позже.

– Хорошо, шериф.

В шестидесятых преподобный Исайя Стрит был движущей силойвсех кампаний по защите гражданских прав в округе Форд. Вместе с МартиномЛютером Кингом он маршировал по улицам Мемфиса и Монтгомери. Он устраивалдемонстрации протеста в Клэнтоне, Кэрауэе и ряде других городков на севереМиссисипи. Летом шестьдесят четвертого он пригласил к себе студентов изсеверных штатов, с тем чтобы координировать их деятельность в защиту чернокожихизбирателей. Кое-кто из них с тех пор время от времени приезжал навеститьстарика и подолгу жил в его доме. Радикалом он не был. Спокойный, располагающийк себе, интеллигентный, он завоевал уважение черного населения и почти всегобелого. Он являл собой как бы сдержанный голос рассудка посреди океананенависти и раздоров. В шестьдесят девятом он неофициально возглавил кампаниюпо десегрегации школьного обучения, и жизнь с той поры в округе вошла вспокойное русло.

Перенесенный в семьдесят пятом инсульт почти полностьюпарализовал правую половину его тела, но не затронул мозг. Сейчас, превратившисьв семидесятивосьмилетнего старика, он с трудом, но сам передвигался с помощьюпалки. Гордо и с достоинством, держа спину прямой, насколько это было возможно.

У дверей его встретили и с почтением провели в кабинетшерифа, где старик осторожно уселся. От предложенного кофе он отказался, и Моссвышел, чтобы лично привести Карла Ли.

– Ты не спишь, Карл Ли? – шепотом спросил он, не желаябудить других, которые чего доброго тут же начнут требовать завтрака, лекарств,встречи с адвокатом, освобождения под залог или девочек.

Карл Ли тут же сел на своей койке:

– Не очень-то тут спится.

– К тебе посетитель. Пошли. – Мосс тихонько приоткрыл дверькамеры.

Карл Ли видел священника много лет назад, когда тотобращался с напутственной речью к выпускникам Ист-Хай, школы для чернокожих.После того как старика хватил удар, они больше не встречались.

– Карл Ли, вы знакомы с преподобным Исайей Стритом? –спросил, как полагается, Мосс.

– Да, мы виделись в прошлом.

– Хорошо. Тогда я закрою дверь и дам вам поговорить.

– Как поживаете, сэр? – вежливо осведомился Карл Ли, садясьна диван рядом со стариком.

– Замечательно, сын мой. А ты?

– Хорошо настолько, насколько это возможно.

– Мне ведь тоже приходилось бывать в тюрьме, ты знаешь.Много лет назад. Конечно, это – ужасное место, но, думаю, и через него нужнопройти. Как к тебе здесь относятся?

– Отлично, просто отлично. Оззи позволяет мне делать все,что я захочу.

– Да, Оззи. Мы все гордимся им, не правда ли?

– Еще бы. Он человек порядочный. – Карл Ли внимательносмотрел на хрупкую старческую фигуру с палкой в руке.

Тело его собеседника было немощным, но ум по-прежнему быстр,а голос тверд.

– Тобой мы тоже гордимся, Карл Ли. Я не сторонник насилия,но иногда случается так, что и оно становится необходимым. Ты поступилправильно, сын мой.

– Да, сэр, – негромко согласился Карл Ли, вовсе неуверенный, что ответ его должен звучать именно так.

– По-видимому, тебя интересует, почему я вдруг пришел сюда.

Карл Ли кивнул. Старик ударил несколько раз палкой об пол.

– Меня беспокоит вопрос твоего оправдания. Он беспокоит всечернокожее население. Будь ты белым, ты скорее всего отправился бы в суд и былбы там оправдан. Совершить насилие над ребенком – это чудовищное преступление,и у кого же язык повернется обвинить отца за то, что он восстановилсправедливость? Белого отца, нужно бы добавить. Чернокожий отец в такой жеситуации вызывает такое же сочувствие среди себе подобных, и тут возникает однамаленькая деталь: жюри присяжных будет целиком из белых. Значит, перед этимжюри у белого отца и у чернокожего отца шансы будут разными. Мои рассуждениятебе понятны?

– Думаю, да.

– Самое главное – это жюри. Вина против невиновности.Свобода против тюрьмы. Жизнь против смерти. И решать это будет жюри. Неочень-то это надежная штука – вверять жизнь живого существа в руки двенадцатизаурядных граждан, которые мало разбираются в законах и к тому же еще простонапуганы процедурой суда.

– Да, сэр.

– Если белое жюри оправдает тебя за убийство двух белыхмужчин, то этот факт сослужит чернокожему населению Миссисипи такую службу,сравниться с которой сможет лишь процесс десегрегации наших школ. И даже не дляМиссисипи – для всей страны. О твоем деле известно всем, за ним наблюдаетвеликое множество людей.

– Я сделал только то, что должен был сделать.