Читать книгу "Вирус Зоны. Кочевница - Дмитрий Лазарев"

Это было нечто вроде гостиничного номера, причем не особо дорогого, с ковром на полу, торшером, кроватью, столиком и несколькими стульями. Пол был твердый, и я стоял на нем, а не парил в воздухе, словно привидение. Интересно! Впрочем, где, как не здесь, реальности принимать облик в соответствии с нашими мыслями и образами, которые диктует сознание? Именно оно тут решает все, и реальность подчиняется. Моему сознанию было бы комфортно в каком-то подобии обычного жилого помещения, вот оно тут и возникло. Впрочем, для предстоящего разговора привычная обстановка была как нельзя более кстати.

Агнешка тоже была здесь, причем в своем физическом облике. Она стояла в двух шагах от меня в каком-то полутрансе и, кажется, плохо отражала действительность.

– Агни…

Я шагнул к ней и протянул руку, чтобы прикоснуться, однако неведомая сила не позволила мне этого.

– Прости, не выйдет, – произнес за моей спиной удивительно знакомый женский голос.

Я развернулся так резко, будто меня током ударило, и, не веря своим глазам, воззрился на сидящую на стуле молодую женщину, чье лицо, искаженное мукой и в обрамлении языков пламени, я видел в последний раз десять лет назад.

– Марина?!

– Привет, Странник, давно не виделись.

* * *

Я пребывал в состоянии ступора непростительно долго – больше десяти секунд. Впрочем, здесь этим никто, как ни странно, не воспользовался. Даже та, что приняла облик девушки, чувство вины за смерть которой так подспудно и сидело в моем сознании все эти годы.

– Кочевница? – спросил я.

– Не поняла?

– Только не надо притворяться! Ты не можешь быть Мариной!

– А почему нет?

– Потому что она давно мертва. Я сам видел, как она сгорела.

– Не будь так уверен. К тому же ты понятия не имеешь, где находишься.

– Догадываюсь. Глубокий ментал. Второй уровень.

Она весело рассмеялась, закинув голову назад и всплеснув руками – именно так, как, бывало, делала Марина.

– Второй? О нет, Странник, тут ты промахнулся! Мы на третьем уровне.

– Как?!

– Ну, ты слишком рвался вглубь, а с тем количеством энергии, которое ты при этом пустил в ход, немудрено было проскочить дальше, чем намеревался.

– Я тебе не верю!

– А зачем мне лгать? Тебе, своему другу? Я ведь тебе нравилась, так? Я всегда это знала, но предпочла Мишу. Наверное, тогда я сделала ошибку.

– Мне нравилась Марина, а ты – не она. Ты – дешевая подделка под нее!

– И кто я, по-твоему?

– Странствующая аномалия, пришедшая во Владимир несколько недель назад и устроившая тут Судный день.

– Все-таки ты слишком эмоционален, Странник, – покачала она головой, не подтверждая и не опровергая мои слова. – Это большой недостаток.

– Для твоих целей – да. Вот только я, как ты уже, наверное, поняла, не собираюсь становиться носителем «вируса Зоны». Я – человек и умру человеком!

– И еще пафос, – словно не слыша меня, продолжала Кочевница. – А также нелогичные и непоследовательные мысли. Неужели ты не понимаешь, Странник, что все неприятности у тебя именно из-за твоего характера?

Я устало опустился на стул, хотя отделенное от тела сознание, по идее, могло «стоять» до бесконечности, не испытывая утомления. Но, видимо, испытания последних дней изрядно подкосили меня и ментально. Я устал от мыслей, страхов, тревог, постоянной борьбы за выживание, непрерывного преодоления себя… Всему есть предел, в конце концов. И внутренней силе тоже. Моя, наверное, в этот момент подошла к такому пределу как никогда близко.

– Хватит называть меня Странником. На это имела право только Марина, а ты украла ее сознание…

Кочевница не дала мне закончить, снова рассмеявшись. Если бы я не знал, что она не способна испытывать эмоции, то подумал бы, что этот смех истинный. Но увы, он, как и почти все в Зоне, насквозь пропитанной ложью и фальшью, был лишь реалистичной имитацией. За актерский талант Кочевнице определенно следовало бы поставить высший балл.

– Ты странный, Олег, – произнесла она, наконец отсмеявшись. – Странный и забавный. Мыслишь какими-то чудны́ми категориями. О каких правах речь? О юридических? Конституционных? Моральных? Ты сам-то хоть понимаешь, как глупо все это звучит?

Я пожал плечами:

– Для тебя все глупо. Ты – не человек, сколько бы сейчас ни прикидывалась. Поэтому тебе нас никогда не понять. Ты походя уничтожаешь нас десятками, сотнями, тысячами, а потом удивляешься, что мы сопротивляемся.

– Нет, этому я как раз не удивляюсь. Стремление к выживанию понять можно. Но ты действуешь не так. И она тоже. – Кочевница кивнула в сторону замершей на месте и смотрящей невидящими глазами куда-то вдаль Агнешки. – Ваши мотивации идут вразрез с принципом выживания. Я успела узнать разницу между мужчинами и женщинами. Не физиологическую (тут все очевидно), а в психологии. Но с вами… Даже в ее действиях больше логики, чем в твоих, хотя, по идее, должно быть наоборот… Зачем ты пришел сюда, Олег?

– Чтобы остановить тебя!

Кочевница усмехнулась.

– Самая успешная ложь – та, в которую веришь ты сам.

– Интересно, откуда ты почерпнула этот философизм?

– Ты хочешь услышать от меня имя? – Теперь настала ее очередь пожимать плечами. – Я ваши имена запоминаю, только когда мне это зачем-нибудь нужно. В данном случае важна сама мысль, а не ее носитель. Веришь в то, что пришел на праведную битву за человечество? Прекрасно! Однако это неправда. Вернее, не вся правда. И даже не бо́льшая ее часть. Вот в чем парадокс: ты вдолбил себе в голову, что я угрожаю самому существованию вашего биологического вида, но явился сюда в первую очередь для того, чтобы спасти одну женщину. Даже по твоей странной логике это не имеет никакого смысла: если все умрут, зачем спасать жизнь конкретного индивида, пусть даже и очень близкого тебе лично? Чтобы она прожила чуть-чуть подольше? Смешно!

– Я же говорил, что тебе не понять. Это называется «любовь».

Она скривилась:

– Нет, это называется «гормоны». Эмоции, порождаемые ими, мешают тебе мыслить логично.

Этот бесперспективный разговор начал меня утомлять. Мы с ней никогда не договоримся. Она – чужая во всех смыслах и сама это прекрасно понимает. Зачем же тогда ведет со мной эти душеспасительные (или, скорее, душегубительные) беседы? Тянет время? Отвлекает? Что-то задумала? А может, мне обострить разговор, поменяв его направление?

– Давай лучше поговорим о твоей угрозе. Ты сказала «вдолбил себе в голову». А разве это не так? Судя по тому, что случилось во Владимире, опасность вполне реальна.

– Реальна? Да главная проблема человечества в том, что вы сами придумываете себе страхи и врагов, чтобы было кого бояться, ненавидеть и убивать. Ведь надо как-то давать выход своей агрессии, иначе вас просто разорвет изнутри. Обычно эта роль достается кому-то из вашей же среды, а теперь нашелся враг в моем лице. Что же, как вы любите выражаться, вперед и с песней!