Читать книгу "Судьба штрафника. «Война все спишет»? - Александр Уразов"

Надо же, еле залезли в эти горы, а теперь сползаем вниз по своим же следам.

Дорога шла по бровке глубокого оврага. На его дне проложена стальная труба диаметром около метра. Она захватывает где-то в горах поток воды, которая с огромной высоты по трубам устремляется вниз к Дунаю, где на берегу построена гидроэлектростанция. Даже ручеек здесь заставили работать.

Спустились к Дунаю и поразились: все украшено яркими цветными гирляндами, вдоль набережной прогуливается нарядная публика. Языковой барьер мешал понять, праздновали здесь День Победы или какой-то религиозный праздник. И так во всех селениях вдоль Дуная.

Мы преодолели какой-то перевал и спустились к реке вдоль ее притока. Здесь, прилепившись к обрыву, стоял просторный двухэтажный дом, возвышаясь над Дунаем. При нем — двор, в котором разместились наш обоз и весь личный состав. Нам поставили задачу нести службу по предотвращению грабежей и убийств, которые совершали скрывающиеся в лесах и среди населения недобитые фашисты и власовцы. Особенно опасны были власовцы. Они знали немецкий и русский языки, нередко переодевались в форму советских войск, их трудно было выявить и обезвредить.

Началась мирная жизнь, и скука навалилась на солдат и офицеров. Чтобы избежать нарушений дисциплины, стали проводить строевые занятия, стрельбы, изучать тактику и материальную часть.

А мне делать было нечего, и я стал бродить по окрестностям. Через приток Дуная был переброшен довольно длинный деревянный мост, с которого я любил смотреть на рыбу. Вода была чистая, зеленовато-прозрачная, и было видно все почти до дна.

Как-то я пошел вдоль притока в горы по проселочной дороге и наткнулся на кучу сложенных немецких противотанковых мин, фаустпатронов и гранат. Я мог подорваться на минном поле, взорваться с кучей этих боеприпасов, наткнуться на мины-сюрпризы. Но меня будто бы искушал черт.

Я подошел, присел на корточки и стал внимательно смотреть, не тянется ли где проводок к взрывателю. Затем я осторожно приподнял трубу фаустпатрона, чуть повернул головку относительно трубы, потом еще и еще, наконец отвернул, вынул запальник. Дальше последовала противотанковая мина. Я долго осматривал ее вокруг. Под миной могла быть закопана вторая — подними верхнюю, и та взорвется. Надо бы не рисковать, плюнуть и уйти. Но нет! Я вывернул колпачок и вынул взрыватель.

Возвращаясь домой, я увидел в речке крупных лещей, лениво двигающих хвостом и плавниками. Вот бы гранату!

На другой день я взял гранату «РГД» и пошел вдоль притока Дуная. Подойдя к высокому обрывистому берегу, я увидел в воде стаю лещей. У меня загорелись глаза.

Приблизившись к обрыву, я как мячик подбросил гранату вверх. Она упала на плакучую иву и по ее веткам стала скатываться вниз. Вот сейчас она должна взорваться, но она еще на уровне обрыва, где я стою. Я падаю на землю, и через мгновение раздается взрыв. Граната, видимо, не вошла в воду и разорвалась над ней. Несколько лещей, выпрыгнув из воды, перевернулись вверх брюхом. Другие стали метаться зигзагами, выпрыгивать из воды, нырять, переворачиваться.

Лихорадочно я сбросил с себя одежду и прыгнул в воду. На берег я выбросил семь огромных лещей. Этот улов я принес поварам. После приевшейся свинины и консервов жареные лещи, запиваемые сухим вином, были божественны. Мне и без вина они казались деликатесом.

Обследуя окрестности, я у самой воды на выступающем мыске обнаружил железобетонный дот. Его темная пасть заворожила меня: что там? Пробраться в него? Но он может быть заминирован. И снова любопытство победило рассудок, я стал сантиметр за сантиметром двигаться в дот.

Там я обнаружил моток бикфордова шнура, а на полу блестели рассыпанные капсюли. Я осторожно их собрал и вынес из дота. Ага! Теперь-то я разверну свое браконьерство. Я сходил в горы и принес головки фаустпатронов и противотанковую мину-тарелку.

Отрезав небольшой длины бикфордов шнур, я надел на него капсюль и вложил в головку фаустпатрона. Капсюль оказался маленьким, выпадал из гнезда для взрывателя. Тогда я привязал его бинтом. То же самое я сделал и с миной.

Еще раньше я нашел деревянную лодку с веслами.

Я по берегу отвел лодку выше дота по течению, сел в нее, оттолкнулся от берега. Река подхватила и понесла лодку. Я зажег бикфордов шнур и бросил фаустпатрон вперед. Взрыв потряс все вокруг. Лодку подбросило вверх, во все швы между досками ударили фонтанчики воды. Я лихорадочно стал грести одним веслом к берегу — ведь я не умел плавать. Не доплыв до берега, лодка пошла под воду, а я успел выпрыгнуть на мель. Нарыбалил!

А интересно, как взрывается противотанковая мина?

Как-то я взял тарелку-мину, поднялся на мост, отрезал более длинный кусок бикфордова шнура, вставил в капсюль, прибинтовал к мине, зажег шнур, раскрутился на мосту, как это делают метатели молота, и бросил мину в середину притока, а сам бросился бежать по мосту. Но мост был длинный, и я не успел добежать до его конца.

Раздался ужасный взрыв. Мост, кажется, приподняло на стойках и вновь опустило. Взрыв оголил всю речку, подняв высоко вверх воду и песок. Оконные стекла в нашем двухэтажном доме под горой вылетели. Из дома выскочили все, кто был, стали разбегаться, смотря на небо, ведь так могла рваться только авиабомба. Мне было и смешно, и страшно, и стыдно за свое детское любопытство.

Все сочли, что это взорвалась плавающая речная мина, поставленная против бронекатеров и подводных лодок, а я предпочел никого не разуверять.

Однажды к мысу, на котором располагался дот, пристала байдарка с американским офицером. Он поздоровался со мной на ломаном русском и словами и жестами стал просить посторожить байдарку, пока ее не заберет «студебеккер». Вытащив байдарку на берег, он попрощался и ушел по шоссе. И действительно, примерно через час подъехал «студебеккер». Я так и не понял, что произошло, откуда здесь американцы и при чем здесь байдарка.

Хорошее было у нас место дислокации! Река, горы, лес, поле — все вокруг нас. Я регулярно снабжал кухню рыбой, и она уже не казалась такой вкусной, как первый раз.

Но вскоре вновь пришел приказ о нашем перебазировании, мы поднялись на горную равнину, которую пересекало шоссе, идущее на Вену. Здесь проходила демаркационная линия с американцами.

Наша рота разместилась в богатом кулацком дворе, стоящем возле рощи, обособленно от хутора. На подворье находились большой дом, конюшни, овин и много других хозяйственных построек. Отсюда открывался красивый вид на холмистую местность, изрезанную оврагами, заросшими лесом. Языки лесных массивов выползали из оврагов на поля, образуя живописные перелески, куртины. Май буйствовал на полях и в лесах — все имело первозданную свежесть, было обмыто теплыми дождями.

Рота несла службу на КПП на шоссе, проверяя всех, едущих в Вену. У шлагбаума дежурили два наших солдата и один американский.

Один из наших солдат стоял чуть не навытяжку у закрытого шлагбаума, а второй с автоматом лежал на обочине. Если приближалась машина, нужно было с автоматом строевым шагом подойти к ней, проверить документы, осмотреть автомобиль. Затем второму солдату подавалась команда пропустить машину, и он поднимал шлагбаум.