Читать книгу "Большая книга ужасов. 63 - Елена Арсеньева"

– Покажи, что там! – Никита от любопытства аж подпрыгивал.

– Вытащу – сам увидишь, – буркнула Сиулиэ, продолжая скрести ствол.

«Не слишком-то почтительно она со мной обращается, – угрюмо подумал Никита. – Ворчит да ворчит! А она кто? Всего лишь мой охранник! Могла бы быть и повежливей! Я ведь как бы ее начальник. Она мне служит. А что получается?!»

Ответить себе на этот вопрос он не успел.

Галька под ногами внезапно начала разъезжаться.

– Что там та… – начал было Никита, и вдруг какая-то сила вздернула его вверх.

Он не совсем понял, как это произошло, только он в один миг оказался рядом с Сиулиэ, как будто она его за ворот втащила!

– Держись крепче, Никито́й! – прошипела Сиулиэ, подвигаясь на узком выступе, чтобы ему было удобней стоять.

Никита схватился за осклизлые ветви обеими руками и с опаской поглядел вниз.

И увидел, как сквозь гальку просунулся из-под земли большой острый нож.

Нет, тотчас же понял Никита, это не нож – это острый коготь! Звериный коготь размером с нож! Но тотчас показалась не звериная лапа, а человеческая рука – огромная волосатая ручища… Она пошарила туда-сюда, вонзила коготь в брошенный Никитой мешок, повертела его так и сяк, а потом дырка в земле увеличилась – и оттуда высунулась косматая человеческая голова.

В первую минуту показалось, что это вернулся шаман, уже не раз виденный Никитой… но нет! Шаман, как ни был страшен, выглядел бы просто красавчиком по сравнению с этим жутким, смертельно бледным существом, все круглое лицо которого было изъедено черными пятнами гнили.

Бешеные, косящие от злобы красные глаза осмотрели мешок, разинулся огромный рот с черными корявыми зубами – и коготь поднес мешок к этому рту. С хрустом сомкнулись зубищи, откусив не меньше половины, огромный красный язык облизнулся – и голова, медленно погружаясь в землю, скрылась, а вслед за ней втянулась и ручища с когтем, на который был по-прежнему нацеплен мешок.

В прорытую ими ямину еще какое-то время сыпалась галька, но вот все стихло.

Никита почувствовал, что задыхается, и сообразил: все это время он не дышал. Вообще не дышал!

– Х-хто… хто это был? – прохрипел он, с трудом заставляя шевелиться одеревеневшие от страха губы.

– Харги, – спокойно ответила Сиулиэ, продолжая что-то выковыривать из бревна. – Хранитель Каэмэн – всего Подземного мира. Бальбука – рука с когтем – его помощник. Бальбука пищу для харги добывает. Хорошо, если бы твой мешок ему по вкусу пришелся, – тогда, может быть, успеем мимо него незаметно прошмыгнуть. Ну, давай спускаться.

Она положила руку на плечо Никиты и спрыгнула со ствола, на котором они стояли.

Нет… она не спрыгнула. Она спокойно шагнула с бревна вниз, но не рухнула, а медленно, плавно опустилась на землю – и Никита рядом с ней.

Только когда они твердо встали на ноги, Сиулиэ убрала руку с его плеча, и он вдруг догадался, что все это время был как будто приклеен к ее маленькой смуглой ладошке…

– Смотри сюда, Никито́й, – велела Сиулиэ и разжала стиснутые пальцы другой руки.

На ее ладони Никита увидел длинный острый камешек, похожий на стрелку.

– В это дерево когда-то давным-давно (так давно, что твоих предков еще на свете не было!) гром ударил, – пояснила Сиулиэ. – Дерево твердое было, крепкое – кусочек грома обломился и остался в нем. Это и есть агди сиварин.

– Да нет, – возразил Никита, – я читал, на самом деле не так было. Молния ударяла в землю – камни, почва, песок как бы спекались от этого удара… вот и получались такие громовые стрелы.

– В землю? – повторила Сиулиэ. – А как же агди сиварин в дерево попал?!

– Ну, не знаю… Может быть, какой-нибудь охотник громовую стрелку подобрал, к своему копью приделал как наконечник, копье в какого-нибудь зверя бросил, да промахнулся – в дерево попал.

– Дулу-дулу ты, Никито́й! – вздохнула Сиулиэ. – Где это видано, чтобы агди сиварин промахнулся?! Разве молния бьет мимо?! Смотри!

Она перекинула стрелку с ладони на ладонь, что-то так быстро бормоча по-нанайски, что ни слова не разобрать, а потом снова протянула руку к Никите, и тот увидел, что стрелка изменила очертания. Теперь она напоминала фигурку маленького человечка с головой, руками и ногами. Она росла-росла – и вот Сиулиэ уже не могла ее удержать.

Фигурка упала наземь – и в тот же миг оказалась ростом выше Сиулиэ и Никиты!

В голове у агди сиварина сверкали огненные острия, из глаз били молнии, и Никита невольно отшатнулся, стараясь при этом не касаться сырых бревен. Молния – это же разряд высокого напряжения, по физике проходили! Как бы не шарахнуло…

– А он точно за нас? – спросил дрожащим голосом. – Ты уверена?

– За нас, за нас, – успокоила Сиулиэ. – Если бы агди сиварин был живой, он бы за тебя жизнь отдал, Никито́й!

– Почему?! – прошептал он, изумленный до потери голоса.

– Узнаешь еще, – буркнула Сиулиэ. – Больно много спрашиваешь! Сейчас не до разговоров. Идти пора!

– Куда идти?

– А вот гляди! – велела Сиулиэ, и Никита увидел, что агди сиварин вонзил свои трехпалые руки в землю – и в ней тотчас открылся лаз в глубину.

– Это ход в подземный мир. Нам туда! – сказала Сиулиэ.

– Да ты что, зачем мы туда пойдем?! Там же харги с этой своей… как ее… бабулькой! – закричал перепуганный Никита, но Сиулиэ только расхохоталась в ответ:

– Не с бабулькой, а с баль-бу-кой! Ничего не бойся, Никито́й! Мэрген ты или нет?!

«Нет!» – хотел выкрикнуть он… однако язык почему-то не повернулся.

– Мэрген, мэрген, – тяжело вздохнул Никита и покорно спустил ноги в яму, куда уже спрыгнула Сиулиэ.

* * *

Сразу стало ужасно темно – только какие-то вспышки изредка рассеивали эту тьму, и Никита понял, что это вспыхивают огненные кинжалы в голове агди сиварина и сияют его глаза, указывая им дорогу.

Твердая маленькая ладошка Сиулиэ нашла его руку – стало поспокойней.

Никита не знал, долго или нет они шли, ощущения времени здесь как бы не существовало, – но вот впереди слегка забрезжило: словно бы сумерки настали или, наоборот, пришла предрассветная пора.

Издалека слышался шум какой-то быстро бегущей реки.

«Ага! – смекнул Никита. – Мы вылезли из подземного хода наверх. Это, наверное, шумит та самая река, вдоль которой мы с Вальтером шли. Хотя нет, наверх выбраться мы с Сиулиэ не могли: вроде все время вниз направлялись. Но вот что странно: раз мы под землей, должно быть вообще темно. А небо светлеет…»

– Ни в Каэмэн, ни в Буни нет ни дня, ни ночи, – прошептала Сиулиэ, словно услышала его мысли.

«Каэмэн – Подземный мир», – очень кстати вспомнил Никита и спросил: