Читать книгу "Час расплаты - Тэми Хоуг"

— До его курьерской сумки, — уточнила женщина. — Тогда он точно с катушек съедет. Роланд бесится, когда посторонние трогают его вещи.

Траммел удивленно приподнял бровь.

— Тони, а кто твоя подружка?

Таннер представилась:

— Детектив Дэнни Таннер, полицейское управление Санта-Барбары.

— Вы ведь женщина, — озадаченно произнес Траммел, не придумав ничего умнее.

— Вроде того. Бывает, мне в голову приходит мысль о том, чтобы отрастить себе член, но, боюсь, мои штаны ничего подобного в себя не вместят.

— Ха-ха…

Траммел не знал, как вести себя с этой странной женщиной. Выдержав паузу, он решил не рисковать.

— Вы знаете Балленкоа?

— Достаточно хорошо, чтобы его ненавидеть.

— Понимаю, — отходя от нее, сказал Траммел.

Налив в чашку кофе, мужчина плюнул в нее, а затем вернулся в комнату для допросов.

— Шериф едет сюда, — сказал он Балленкоа. — Я принес вам кофе.

Детектив поставил чашку на стол и потянулся к лежащей на стуле курьерской сумке.

Балленкоа метнулся и схватил сумку у Траммела перед носом.

— Моя подружка говорит, — прокомментировал его поведение полицейский, — что европейские мужчины ходят сегодня с женскими сумочками.

— Это курьерская сумка, — поправил его Балленкоа, ставя сумку на сиденье стула по другую от Траммела сторону стола.

Теперь дотянуться до нее детективу будет не так уж просто.

Балленкоа вновь заходил из стороны в сторону.

— А-а-а… Может, и мне приобрести такую? Бумаги буду носить в ней. Можно глянуть?

Помощник детектива потянулся через стол. Тыльной стороной ладони он опрокинул чашку с кофе. Жидкость разлилась по столешнице, забрызгав курьерскую сумку.

— Чертов идиот! — заорал Балленкоа.

Он бросился к своей сумке и схватил ее прежде, чем Траммел успел наложить на нее свою лапу.

— Извини, — сказал детектив.

Одной рукой он потянулся к сумке, а в другой уже появились приготовленные заранее бумажные салфетки.

— Я лучше помогу вам. Надеюсь, от кофе ничего внутри там не испортилось.

Балленкоа прижал сумку к груди, как будто это был ребенок, которого забирают у матери.

— Не прикасайся!

В дверь постучали. В комнату вошел Кол Диксон.

— Мистер Балленкоа! Извините, что заставил вас ждать. Я встречался с начальником следственного отдела управления полиции Санта-Барбары. Я хотел знать больше по поводу тех заявлений, которые вы сделали касательно миссис Лоутон.

Балленкоа, который в это время как сумасшедший оттирал кофе со своей сумки, нахмурился и недовольно посмотрел на шерифа.

— Какие такие заявления? Женщина меня преследует. Она напала на меня вчера вечером. А теперь это!

Мужчина сунул руку в курьерскую сумку, вытащил оттуда небольшой конверт и протянул его Диксону.

Шериф извлек из конверта прямоугольник картона и, насупившись, уставился на него.

— Она сунула это в мой почтовый ящик перед дверью, — сказал Балленкоа. — Я нашел записку сегодня утром.

— Вы сами видели, как миссис Лоутон ее вбрасывала?

— Нет.

— Тогда как вы можете утверждать, что это дело ее рук? — Диксон внимательно оглядел записку и конверт с обеих сторон. — Я не вижу здесь подписи. Если вы не застали миссис Лоутон за этим занятием, если здесь нет подписи или чего-нибудь еще, что указывало бы на то, кем является автор этой записки, то я не вижу, каким образом мы можем быть вам полезными, мистер Балленкоа.

— На ней будут видны отпечатки ее пальцев, — возразил Роланд. — Вы должны были взять у нее отпечатки вчера вечером после того, как арестовали ее.

— Миссис Лоутон не были предъявлены официальные обвинения. Мы ждем, какова будет реакция окружного прокурора.

Балленкоа застыл, словно змея, готовящаяся к нападению.

— Вы ей ничего не предъявили? Она ведь напала на меня, разбила фотоаппарат и линзы! Это более пятисот долларов прямого убытка. А теперь эта женщина еще и угрожает мне.

— Это было не более чем мелким хулиганством, мистер Балленкоа, — возразил шериф Диксон. — У миссис Лоутон были все основания бояться за безопасность своей дочери. Пусть окружной прокурор решает, выдвигать против нее обвинения или нет. Вы, конечно, можете попытаться надавить на Кэтрин Ворт, но, по правде говоря, я не думаю, что вам удастся повлиять на нее. А еще вы имеете право требовать денежной компенсации через гражданский суд.

— Это возмутительно! — воскликнул Балленкоа. — Вы еще не знаете моего адвоката, шериф. Эту женщину надо арестовать и оградить меня от ее посягательств.

— То же самое она говорит насчет вас, мистер Балленкоа. Мой совет вам обоим: держитесь подальше друг от друга, иначе, чего доброго, загремите в тюрьму. Моим детективам хватает настоящих преступлений, поэтому я не собираюсь отрывать моих людей от дел на расследование такой вот детской шалости, как эта записка.

— Это угроза, а не шалость.

Шериф нахмурился и пожал плечами.

— Все зависит, как на это посмотреть, хотя вы можете, мистер Балленкоа, думать все, что вам хочется. Прошу не занимать мое время, а также время моих сотрудников на разбирательство ваших мелочных игр.

С этими словами Диксон развернулся и вышел из комнаты.

Развалившийся за столом в расслабленной позе Траммел развел руками и насмешливо посмотрел на Балленкоа.

— Не сработало. Вижу…

Войдя в комнату для отдыха, шериф протянул конверт Мендесу.

— Занеси в картотеку.

— Название файла будет «Геморрой», — пошутила Таннер.

Мендес бросил взгляд на записку.

В центре картонки было напечатано: «Ты по мне скучала?»

Внизу небрежным почерком было нацарапано: «Я скорее увижу тебя в аду, чем повстречаю еще раз».

Мужчина почувствовал, как кровь прихлынула к его лицу. Детектив Таннер это заметила.

— Что такое?

Тихо выругавшись, Мендес протянул ей записку и вышел из комнаты для отдыха в коридор. В «командном пункте» он встал перед белой доской и, уперев руки в бока, уставился на временную шкалу.

— Не понимаю, — сказала Таннер. — Балленкоа мог и сам написать эту записку. С него станется. К чему забивать голову еще и этим?

Мендес помнил выражение лица Лорен Лоутон, когда женщина обо всем ему рассказала.

— Вчера вечером она сообщила мне, что Балленкоа оставил в ее почтовом ящике записку, в которой говорилось: «Ты по мне скучала?» Лоутон утверждала, что выбросила записку, потому что не верила, что мы воспримем ее серьезно.