Читать книгу "Радость, гадость и обед - Хел Херцог"

Скажи, Гейл, с точки зрения освобождения животных есть какая-нибудь разница между террористами, протаранившими башни-близнецы, и теми «боевиками» из ALF, которые нападают на ученых? Ведь и те и другие убеждены, что их действия высокоморальны.

Гейл отвечает мне:

Есть огромная разница между группами, которые убеждены, что их действия высокоморальны, и группами, действия которых действительно высокоморальны. В том-то и разница. Во времена рабства многие люди незаконно помогали рабам с риском для собственной жизни потому, что были убеждены в высокоморальности собственных действий. На практике их действия действительно были высокоморальны. То же самое можно сказать о людях, которые спасали людей от нацистов.

На часах уже за полночь. Тилли спит в кресле-качалке у меня в офисе. Я устал. Пишу ответ:

Гейл, я согласен с тобой по поводу нацистов и рабовладения. Но скажи, откуда нам знать, где на самом деле кроется этическая истина в этих вопросах? Разве все в конце концов не сводится к личному мнению или к твоей собственной моральной интуиции?

На следующее утро приходит ответ:

Да, согласна, отыскать этическую истину бывает трудно. Но одно совершенно точно: этическая истина НИКОГДА не сводится к личному мнению!

Мне хотелось бы поверить в ее правоту, но чем дольше я изучаю взаимодействие людей и животных, тем больше у меня появляется сомнений.

Джонатан Хайдт утверждает, что все мы ханжи. За двадцать лет изучения отношения людей к животным я убедился, что это правда. Встречаются, конечно, редкие исключения вроде Лизы — веганки, которая не принимает антибиотиков и не выпускает кота на улицу, чтобы тот не охотился на птиц. Однако подавляющее большинство людей непоследовательны, чудовищно непоследовательны в своих суждениях и обращении с представителями других видов. И что с этим делать?

В 1950-х годах социальный психолог выдвинул одну из самых значимых психологических теорий. Согласно этой теории, при конфликте наших убеждений, поведения и установок мы испытываем состояние, которое автор назвал когнитивным диссонансом. Это причиняет нам дискомфорт, и потому человек стремится снизить градус психического конфликта, порожденного этим столкновением. Мы можем, к примеру, изменить убеждения или поведение либо искажать или отрицать доказательства.

Этик и эколог Крис Дайм (веган) — оптимист. По его словам, когда он указывает человеку на непоследовательность обращения с животными, тот нередко стремится вести себя более последовательно или, как минимум, пытается разрешить конфликт убеждений и поведения с помощью рационализации. Дайм пишет: «Мы понимаем, что наши отношения с животными весьма различны и противоречивы: кота мы держим в доме, а корову кладем на тарелку. Если указать человеку на эту непоследовательность, он попытается придать ей смысл или же изменить ситуацию, сделав ее приемлемой для себя. Видимо, стремление к последовательности — явление положительное, а демонстрация непоследовательности становится серьезным мотиватором, побуждающим человека к моральной рефлексии и развитию».

Крис — философ. Его поражает потребность человека в логичности и соответствии убеждений поведению. Я — психолог. Меня больше поражает наша способность игнорировать даже самые явные примеры этической непоследовательности в собственном отношении и поведении с животными. Мой опыт показывает, что большинство людей — будь то любители петушиных боев, ученые, ставящие опыты на животных, или собаковладельцы, — упорно не желают замечать (разве что издадут раздраженный смешок) парадоксов и несоответствий нашего личного и культурно обусловленного обращения с животными, даже когда им на это указываешь.

Получается, что в нашей обыденной каждодневности мораль если и не невозможна, то все время ускользает от нас, и когда мы пытаемся решить, как же нам обращаться с животными, то в равной мере и сердце и разум могут сбить нас с пути. Быть может, все-таки, как мы увидим в следующей главе, скорее стоит прислушиваться к невероятно сложной и тонкой индивидуальности человека, чем к абстрактным философическим трактатам, чтобы понять, как же нам жить с «иными» сущностями на этой планете.

10

Плотоядный йеху в каждом из нас

Если ты можешь сделать очень мало, это еще не причина не делать ничего.

Джон Ле Карре

Главная героиня романа «Элизабет Костелло» нобелевского лауреата Дж. М. Кутзее — писательница, читающая в крупном университете серию лекций об этическом статусе животных. После одного из выступлений одна из слушательниц поднимает руку и спрашивает: «Не слишком ли многого вы хотите от человечества, когда призываете нас отказаться от эксплуатации других живых существ и от жестокости? Разве не естественнее для человека признать себя человеком — пусть даже для этого ему придется признать, что в душе у него живет плотоядный йеху?»

Хороший вопрос. Борьба с внутренним йеху — это центральная тема этики, психологии, религии. Йеху имеет много имен. Фрейд называл его «Оно». Джордж Лукас звал его Дартом Вейдером. Когда апостол Павел писал, что дух силен, но плоть слаба, он предостерегал нас от йеху. О нем пел Джордж Джонс в песне «Почти убежден». Эволюционные психологи возводят его происхождение к плейстоцену, а нейроученые утверждают, что он обитает поочередно в лобных долях мозга и в лимбической системе.

Джонатан Хайдт, психолог, тщательнее прочих исследовавший моральные проявления йеху, сравнивает его с эмоциональным слоном, на котором восседает рациональный погонщик. Слон велик и обычно играет главную роль в этой паре, хотя и делает это неосознанно. Погонщик слабее слона, но умнее. Набравшись опыта, погонщик может научиться понемногу контролировать слона. В этой книге я доказывал, что парадоксы в области отношений с представителями других видов являются неизбежным результатом извечной борьбы между рациональностью и скрывающимся внутри нас йеху. Мы живем в мире запутанной морали и трудноуловимой, а порой и вовсе отсутствующей логики — и что же теперь делать? Поднять лапки и сдаться? Обязательно ли сложная мораль приводит к моральному параличу?

Нет. Я встречал множество людей, сумевших договориться со своим плотоядным йеху. Они трудятся на благо животных, по-разному, с разной степенью отдачи — но трудятся. Большинство из них делает какие-то мелочи, которые одновременно помогают животным и дарят удовлетворение самим людям. Одни начинают есть меньше мяса или берут собаку из приюта. Другие жертвуют деньги в РЕТА или во Всемирный фонд охраны дикой природы, а может, просто останавливаются на обочине шоссе, чтобы унести ползущую по дороге черепашку в безопасное место.

А кто-то помогает животным по-крупному. Майкл Маунтин — как раз из таких.

Спасение животных по-крупному: глобальная революция доброты

В бар вошел человек…

Бар находился отеле «Шератон» города Рейли (Северная Каролина), куда я приехал на конференцию по вопросам взаимодействия человека и животных. Вошедшему было чуть за шестьдесят. Высокий, худощавый, с рыжеватыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой, явно проводящий много времени на воздухе, румяный — ну вылитый Авраам Линкольн. Он огляделся по сторонам и увидел, что единственное свободное место находится рядом с моим.