Читать книгу "Конкуренты - Сергей Лукьяненко"

— Это очень неожиданно, — сказалВалентин. — И довольно заманчиво, не скрою. Но какие у нас основания вамдоверять?

— А вот такие. — Решетов внезапнорезко выбросил вперед руку, которую до сих пор послушно держал за головой.

В руке был пистолет. Такой же, кактот, что держал — давно уже отведя ствол в сторону — Валентин.

— Это вибробластер, — сказалРешетов. — Он настроен на широкий луч и с такого расстояния мгновенно раздробитвам кости и перемешает все внутренние органы в кашу. И не пытайтесь меня опередить.Вы не профессионалы. В отличие от меня.

Несколько секунд все молчали.

Инна закрыла глаза, сильно, доморщин, сжав веки. Валентин вяло подумал, что ей не хочется еще раз наблюдать,как убивает вибробластер.

— А теперь, — сказал Решетов, —внимание. Самая неожиданная часть программы. Я опускаю свой бластер и аккуратнокладу его на пол.

Валентин и Лена как зачарованныеследили за его движениями. Положив пистолет, Решетов снова демонстративнозаложил руки за голову. И спросил:

— Вам достаточно такой демонстрациидобрых намерений?

— Знаешь, Катран, — тихо сказалаЛена, — мне кажется, что он нас переиграл. Ты как хочешь, а я… я принимаю егопредложение. Не сердись.

Она заткнула свой пистолет за пояс.

Валентин глубоко вздохнул. Встал.Положил вибробластер мертвого чужого на стол. Развел руками.

— Ну и слава Богу, — сказал Решетов.— Будем считать, что вы в штате. Кстати, глянули бы на паренька… может, это вашзнакомый?

Валентин и Лена обменялисьвзглядами. У обоих мгновенно мелькнула одна и та же мысль.

— Не мог Олег нас опередить, никак!— воскликнула Лена.

— А он вообще был на кухне, когда мыуходили? — спросил Валентин.

— Но зачем ему… — начала Лена.Бросилась к неподвижному свертку, развернула штору, всмотрелась в бледное,слегка одутловатое лицо. Покачала головой: — Нет… не знаю. Молодой парнишка.Интеллигентный такой… ботаник типичный.

Валентин глянул — и тоже покачал головой.

— Значит, кто-то из игроков, —вздохнул Решетов. — Жаль парня.

Валентин кивнул и отвел глаза.Почему-то ему показалось, что этот юноша должен уметь играть на скрипке.

Глава одиннадцатая

в которой насотпускают — и мы узнаем для чего

— Это было самое мудрое решение, ккоторому только могли прийти ваши двойники, — сказал Вадим Эдуардович.

Мы снова были в зале под прозрачнымкуполом. Тем же составом, только Бледный Лис отсутствовал. Вадим Эдуардовичтолько что закончил долгий рассказ — про то, как на Земле мы пришли квзаимопониманию, «можно сказать — добились консенсуса», и теперь будем работать вместе.

— Сами понимаете, что и на Плюшке вытеперь не рядовые пилоты, а члены администрации. Те, кто знает чуть большеостальных… чуть — потому что всей правды, к сожалению, не знает никто из нас.Можете оставаться на станции. Можете присоединиться к группе Бледного Лиса — их всего трое, а нам нужны оперативные агенты дляулаживания кризисных ситуаций с кланами.

— Заманчиво, — сказала Лена, то линасмешливо, то ли всерьез. — Нет, правда, очень заманчиво. А на спецснабжениепоставите?

— Ты о чем? — мрачно спросила Инна.Нижняя губа у нее была заклеена широкой полоской пластыря. Кажется, ее не особорадовало, что из категории врагов и заключенных мы вдруг переместились в разрядсоюзников и друзей.

— Ну, сигареты… бухло иногданормальное… вина хочется выпить. А еще я хочу котенка!

— Да нет никакого особого снабжениядля администрации! — резко ответила Инна. — Это все пилотские бредни! Корабль —дадим получше. Зарплата будет хорошая. Но…

— Инна… — Вадим Эдуардович положилруку ей на плечо. — Не заводись. Спецпайков у нас нет, конечно. Любая системаначинает разлагаться, когда вводит необоснованные нефинансовые блага дляруководства. Но Катран с Водилой и впрямь много чего хорошего сделали для всех нас. Опять же на Земле они теперь с нами… Посылки мыс тобой получаем… от самих себя?

— Получаем, — призналась Инна.

— Ну так? Будет Водиле котенок. И стабаком улучшим ситуацию. Мы, конечно, специально это все ограничиваем, нечегопилотский состав травить. Передать груз с Земли — невелика проблема.

— Еще надо решать проблемы с половойдиспропорцией, — сказала Лена. — Женщин надо больше. И ученых на Эдемеподдержать, вдруг чего-то у них получится.

— Тут, боюсь, все не так просто, —сказал Вадим Эдуардович. — Чужие нас предупредили сразу, что возможностиразмножаться не будет. Не запретили, а поставили перед фактом. Может быть, нехотят конкурентов под боком разводить…

— Да какие мы им конкуренты! —махнула рукой Инна. — Давно понятно, что они стерилизовали эту часть галактики.Каким-то своим методом. Именно, чтобы конкуренты не мешали. Вот им и пришлосьза нами переть через триста с лишним парсеков.

— Так зачем мы им? — спросил я.

— Спроси чего полегче, — ответилаИнна. — Из того хмыря на Земле это вытянуть не удалось. А здесь и спроситьнекого. На Плюшке их либо нет, либо таятся.

— Вряд ли, — поморщился ВадимЭдуардович. — Анализы крови берутся у каждого. Уж отличить человеческую кровьот жучиной мы бы смогли. Другой вопрос, что внутри Плюшки до сих пор куча мест,куда мы не заходили. Какие-то технические отсеки, ходы между ними… можно роту спрятать.

Я сидел, смотрел на этого человека —действительно приятного, неглупого, вроде как и не злого… при этом вырубившегоменя одним ударом. И, наверное, без колебаний выбросившего бы в открытый космос— если бы на Земле мы с ним не столковались.

Злюсь я на него?

Да нет, пожалуй. Вроде как логика вего словах есть. Насильно никого никуда не волок, всех честно предупреждал… даи сам отправился в тот же самый космос. Сказать, чтобы тирания на Плюшке была —так нет ее. И этот рассказ про внеземные технологии, которые онипотихоньку внедряют на Земле, тоже ведь благое дело.

То, что правду пилотам не говорят?

А какую именно? Не так уж и многоони скрывают. По сути — лишь свою принадлежность к агентству «Звездный час». Поповоду пришельцев, их планов — сами ничего не знают.

И все-таки мне что-то не нравилось.То ли его готовность следовать чужим правилам игры. То ли то, как легко онперешел от мудрого примирителя к злейшему врагу, а от злейшего врага — кдоброму другу. Когда человек так легко меняет маски — это всегда настораживает. Кто знает, сколько их еще у него в запасе?