Читать книгу "Дарю тебе сердце - Нэн Райан"

Доусон убрал руку, положил кольцо обратно в футляр и сунул его в нагрудный карман. Расслабившись на кожаных подушках, он почувствовал, как все его тело охватывает долгожданное ощущение мира и покоя, какой-то удивительной легкости, прежде незнакомой. Отчаяние, которое он носил в себе все эти годы, ушло, уступив место тихому умиротворению.

Доусон посмотрел на золотые карманные часы. Стрелки показывали только половину третьего. Он обещал Кэтлин, что приедет ровно в три, если он объявится раньше, она может быть не готова. Не желая мешать Кэтлин в последние минуты приготовления к его приезду, Доусон объяснил Джиму, что ехать в Сан-Суси еще рановато. День выдался на редкость погожий, поэтому он решил просто покататься по городу и велел Джиму повозить его по улицам, все равно где.

Джим стал править за город, и вскоре они выехали на узкую дорогу, обсаженную с двух сторон деревьями. Джим тоже наслаждался теплым весенним деньком и получал удовольствие от того, что восседает на козлах новой нарядной кареты. Правя двумя прекрасными лошадьми, старый слуга был страшно горд доверенной ему честью.

Вскоре после того, как они выехали за пределы города, Доусон заметил впереди странную пару. Вдоль дороги не более чем в сотне ярдов впереди них двигались мальчик и взрослый мужчина. Они шли в сторону города и, вероятно, только что свернули с узкой тропинки, ведущей на местное кладбище, поэтому он не замечал их раньше. Мальчик тонкой рукой обнимал мужчину, чья рука лежала на худеньких плечах мальчика. Мужчина сильно хромал на левую ногу, и они двигались очень медленно. Когда экипаж подъехал ближе, Доусон смог как следует рассмотреть темноволосого мальчугана. Опирающийся на него мужчина был почти совсем седой, и, хотя он хромал, Доусон понял, что он высокого роста. Тело незнакомца поражало болезненной худобой.

Ко встрече с Доусоном, назначенной на три часа, Кэтлин готовилась очень тщательно. Она выбрала самое красивое платье, какое только смогла отыскать в своем гардеробе. Застегивая крошечные пуговички до самого подбородка, Кэтлин засмеялась, думая, что невольно в точности выполнила инструкции своего ревнивого, но отходчивого жениха. Тщательно расчесав длинные волосы, Кэтлин не стала собирать их в узел, а разделила пробором и свободно распустила по плечам – она знала, что Доусону так больше всего нравится.

Кэтлин с содроганием вспомнила прошлый раз, когда Доусон приходил в Сан-Суси просить ее руки. Она была тогда очень молода и без памяти влюблена в красивого дерзкого Доусона Блейкли, и он был столь же пылко влюблен в шестнадцатилетнюю Кэтлин Дайану Борегар. Кэтлин со вздохом села на кровать. Нет смысла отрицать очевидное: безумно влюбленной шестнадцатилетней девушки больше не существует. Те чувства, которые она испытывала когда-то к Доусону, оживить невозможно. Тогда она его обожала, желала, боготворила, почитала, чуть ли не молилась на него. Никогда больше ее сердце не забьется так же быстро, как раньше, только оттого, что Доусон вошел в двустворчатую парадную дверь. Затем Кэтлин вспомнились прошедшая ночь и часы, проведенные в постели Доусона. Обнаружив неожиданно для себя, что залилась краской, она рассмеялась и подумала вслух:

– Да, мы уже не те юные влюбленные, но прошедшая ночь с Доусоном была лучше всех предыдущих, а ведь это только начало!

Старинные дедушкины часы в холле пробили три. Кэтлин спустилась вниз, готовая к встрече с Доусоном, готовая начать новую жизнь, полную надежды и счастья. В пятнадцать минут четвертого Кэтлин принялась нервно расхаживать по гостиной, Доусон опаздывал, и ее раздражение нарастало с каждой минутой. К половине четвертого она по-настоящему рассердилась.

«Почему он опаздывает? Он же четко сказал, что будет в Сан-Суси ровно в три, – думала Кэтлин. – Так бы и придушила его!»

К трем сорока пяти Кэтлин не только была в ярости, но и не на шутку разволновалась. В голову лезли мысли одна другой неприятнее.

«Бог мой, неужели повторяется ситуация десятилетней давности? Может, пока я его тут дожидаюсь, он снова отплывает от Натчеза на своем пароходе? Неужели он в конце концов решил, что я ему не нужна? Господи, разве я не достаточно страдала на своем веку? Или мне суждено всю жизнь расплачиваться за ошибки и грехи, которые я натворила еще будучи девчонкой? Ах, Доусон, ну почему ты не пришел?»

В пятнадцать минут пятого Кэтлин поняла, что ждать больше нечего. Она внутренне кипела, но глаза оставались сухими. Почувствовав вдруг безмерную усталость, она перестала мерить шагами комнату и села на диван, сложив руки на коленях. Перед ней снова замаячила мрачная перспектива неопределенного, одинокого будущего. По каким-то неведомым причинам Доусон явно не собирался прийти сегодня в Сан-Суси и подарить ей обручальное кольцо с бриллиантом. Кэтлин не пыталась разгадать его мотивы, ведь это ничего бы не изменило. У нее вдруг ужасно разболелась голова, и она устало потерла рукой шею и затылок. Она почувствовала жар, ей стало не хватать воздуха. Кэтлин медленно расстегнула несколько верхних пуговиц платья. «Я могу хоть совсем расстегнуться, – мелькнула у нее мысль, – все равно Доусон не придет и не станет меня бранить за то, что я выставляю напоказ грудь». Она расстегнула пуговицы дальше, пока платье не оказалось распахнутым почти до пояса. Дышать стало немного легче, но все равно в комнате было слишком жарко. Кэтлин устало прошла к двери. Пока она проходила через холл, ее осенила еще одна тревожная мысль: куда подевался Скотти? Было уже больше половины пятого, мальчику давно полагалось вернуться домой. «Неужели и Скотти решил меня бросить и мне суждено состариться в одиночестве? Сколько раз я ему говорила, чтобы не задерживался после школы! Пусть только этот мальчишка вернется домой, уж я ему всыплю! Если он вообще когда-нибудь вернется…»

Доусон узнал мальчика: это был Скотти. Он хотел было окликнуть сына, но потом передумал и повнимательнее присмотрелся к мужчине, лицо его показалось ему смутно знакомым. Несмотря на седые волосы, мужчина не выглядел стариком. Вся левая сторона его лица ото лба до подбородка была обезображена глубокими шрамами, особенно заметными при ярком солнечном свете. Судя по тому, что кожа на шрамах не имела характерного красноватого оттенка, шрамы появились давно и успели зажить. Мужчина и мальчик остановились, по-видимому, чтобы немного отдохнуть перед тем, как продолжить путь, явно дававшийся обоим с немалым трудом. Доусон продолжал разглядывать лицо незнакомца, опирающегося на Скотта. Правая сторона его лица явно давно не знала бритвы, но не была повреждена. При поддержке Скотта мужчина выпрямился в полный рост, поднял голову и посмотрел на приближающийся экипаж, и Доусон узнал его по глазам: это были, вне всякого сомнения, глаза Хантера Александера.

У Доусона перехватило дыхание. На дороге не далее чем в пятидесяти ярдах от него стоит муж Кэтлин! Его лицо в шрамах, он покалечен, но он жив. Более того, он в Натчезе и идет по сельской дороге, опираясь на руку сына. Хантер Александер вернулся домой, а это значит, что Кэтлин по-прежнему замужем. Вслед за ошеломляющим открытием, что Хантер жив, на Доусона обрушилось осознание того, как влияет это обстоятельство на жизнь Кэтлин, Скотти и его самого. С болезненной остротой сознавая, в каком положении оказывается он сам, Доусон быстро приказал Джиму проезжать мимо мужчины и мальчика, не останавливаясь.