Читать книгу "Миграции - Игорь Клех"

Эта разрезанная Крещатиком на две части площадь немало повидала на своем веку исторических и драматических событий. Из того, что еще живо в памяти: кошмарную первомайскую демонстрацию 1986 года, после взрыва в Чернобыле (о чем знали только закутанные, подобно человекам-невидимкам, люди на правительственной трибуне); голодовку студентов, требовавших здесь осенью 1990 года провозглашения независимости Украины; и, конечно же, двухмесячный политический «марафон» оранжевой революции в конце минувшего года. От тех последних горячих событий победители решили оставить граффити на одной из колонн Почтамта. На часть этой колонны на уровне глаз надели стеклянный «бандаж», все остальные надписи смыли. Читать там особенно нечего, но получившаяся мемориальная витрина греет сердца участников противостояния со свергнутым режимом — каких-то хлопцев из Стрыя, каких-то «влюбленных на баррикадах», расписавшихся здесь. Площадь и до того была одним из излюбленных мест молодежи — даже когда здесь били не то в 500, не то в 5000 струй советские фонтаны. Но теперь Майдан приобрел для большинства киевлян и украинцев еще и сакральный смысл. В отличие от остального Крещатика, жизнь на нем продолжается большую часть суток — чуть не до утра, но об этом чуть позже и отдельно. Пивных павильонов, террас, ларьков на этой четной полукруглой стороне площади немерено. Хуже с туалетами. Биотуалетов я просто не видел, а в Макдоналдсе, выжившем отсюда единственный гастроном, дверь в туалет «закодирована» и открывается кодом на чеке. Ловко придумано: чтоб с улицы больше не ходили (тоже отголосок оранжевых событий).

С торца площади веером разбегаются шесть улиц — две параллельно Крещатику и четыре ведут в старый Верхний город, так что над площадью в отдалении виднеются позолоченные купола Святой Софии. Недурное градостроительное решение. Архистратиг Михаил, долго отсутствовавший, лет десять назад вернулся на площадь. Постояв на колонне над нулевой отметкой, он уже в новом веке перелетел на восстановленные Лядские, или Печерские, ворота, через которые проходила дорога из Верхнего города на Печерск. Архитекторы рассказали мне, что при постройке аналога подземного комплекса на Манежной, который зовется здесь «Глобус», действительно был обнаружен и срыт фундамент Лядских ворот. Чтобы реабилитироваться перед реставраторами и общественностью, срочно соорудили на этом же месте новодел. Надо сказать, выглядит он довольно неуклюже, поскольку расположен под углом к оси площади и боком прислонен ко вздувшемуся стеклянному пузырю «Глобуса».

Прежде чем перейти на другую сторону площади, стоит поговорить о подземном Киеве. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что просвечивают какие-то очень архаичные слои украинского менталитета в том энтузиазме, с которым киевляне относятся к освоению подземного пространства. Что-то тянущееся от кладоискательства в скифских курганах и монашеских пещер лавры. Вскоре после пуска киевского метро и сооружения первого в Украине подземного перехода под Европейской площадью был построен разветвленный подземный переход под Крещатиком с торговыми точками и входами в метро — знаменитая Труба. Здесь к началу 1970-х пооткрывались «стекляшки», в которых можно было ночью выпить кофе и перекусить, будто ты не в скучном советском Киеве, а в каком-нибудь Нью-Йорке, где бурлит ночная жизнь. Кстати, и сегодня в Трубе популярны крошечные заведения, в которых очень прилично готовят вареники и драники.

Любопытно, что на другом конце Крещатика, также уже в новом веке, был сооружен еще один подземный торговый комплекс — «Метроград». Хотя против «Глобуса» он легковес — тесно, душно, низкие потолки, как и в переполненной Трубе. Так что «Глобус» пока что безусловный фаворит подземного Киева, за что его и полюбили киевляне, охотно гуляющие здесь, среди дорогих бутиков, фонтанов и кафе, переходя с яруса на ярус и устремляясь по подземной галерее в еще более просторный и фешенебельный «Глобус-2» на другой стороне Крещатика. В этом новом «Глобусе» — западные эскалаторы, стеклянный лифт, легко дышится, под самым куполом вертится самолетных размеров пропеллер вентилятора, а внизу варится прекрасный крепкий кофе, доллара за два, и есть столики, где можно курить.

Доминантой этой стороны Майдана, да и всей площади, является высоченная колонна с женской фигурой, символизирующей независимую Украину, — монумент Незалежности Украины, воздвигнутый уже в новом веке. Эстетически этот белоснежный камень с позолотой выглядит несравненно лучше простоявшего здесь последние четырнадцать советских лет десятиметрового Ильича из красного гранита под охраной четырех грозных бронзовых гигантов — матроса, солдата и работницы с рабочим, — охранявших заодно правительственную трибуну с членами ЦК уже вполне человеческих размеров. Сегодня здесь ступени, газоны, замечательный тротуарный фонтан, где в жаркие дни топчутся босые дети и молодежь, — небольшие прохладные гейзеры бьют здесь из-под ног, и радостный гомон стоит в воздухе, словно над детской площадкой. Здесь же описанный уже мной зверинец — с фотографированием за деньги с гадами, хищными птицами или катанием на печальном черном пони по кличке Барон. За монументом Незалежности вход под купол «Глобуса», а полукруглые каменные скамьи предназначены для меломанов — с галереи бывшей консерватории (теперь это оперная студия Национальной музакадемии) транслируют ненавязчивую, как правило, современную музыку. Положение центральной площади столицы, однако, обязывает, и в левом углу площади возвышается «эскорт» — четверо в одной лодке: князья Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь. А в правом углу — суровый бронзовый козачина с бандурой и прекрасно вылепленным конем. На народных картинках этот козак Мамай чаще всего лиричен, меланхоличен — здесь же он на державной службе и потому суров и грозен, как истинный степной ариец.

Вернемся все же на четную административную сторону Крещатика и пройдем ее до конца скорым шагом. А потом развернемся и возвратимся не спеша по бульварной стороне.

От Почтамта до ЦУМа

Боковой фасад Почтамта и следующее за ним административное здание образуют в месте изгиба Крещатика так называемую административную дугу, что очень украшает улицу (много скучнее было бы, если бы совсем недлинный Крещатик просматривался из конца в конец). Здесь удачно расположилось заведение «Шато» с пивоварней «Славутич», где разливают свежесваренное пиво — серебряное, золотое и платиновое, отличающиеся степенью дороговизны, но по причине кислого привкуса уступающие любому пиву, в том числе марки «Славутич», выпитому мною в Киеве. Получается, что платишь не за качество, а за антураж — но это повсеместное явление в украинской столице.

Две большие арки в 7-этажном здании открывают проходы к 4-этажному зданию государственной телерадиокомпании, уцелевшему с дореволюционных времен (для киевского уха «Крещатик, 26» звучит, как для уха коренного москвича звучала, наверное, «Шаболовка»). Во время оно по соседству находился «Гранд-отель», а при нем — один из магазинов кондитерской фирмы семейства Балабухов. Прославленное киевское «сухое варенье» этой фирмы (уваренные в сиропе цукаты, их так и звали иногда — «балабухами») считалось образцовым и стоило рубль за фунт. Его чуть не с XVIII века пудами закупали состоятельные гурманы и монархи Европы (как выясняется, бывшие изрядными сластенами). На углу Крещатика и Прорезной расположен телерадиокомитет, а до войны здесь стояло здание, спроектированное архитектором Городецким, — в 1941 году в нем расположилась немецкая комендатура. Его в числе первых и подорвали советские подпольщики 24 сентября — именно отсюда начал расползаться по Крещатику пожар, уничтоживший то, что не взлетело на воздух. Но более всего этот крещатицкий угол знаменит тем, что на нем «работал» Паниковский, если верить Ильфу с Петровым. Симпатичный памятник этому комическому персонажу, сыгранному в кино Зиновием Гердтом, установлен в сквере чуть выше по улице Прорезной, ведущей к Золотым воротам.