Читать книгу "Амазонки - Аркадий Крупняков"

— Он баловень богов, — сказал, обращаясь к Годейре, Диомед. — Если он привезет в Олинф одну твою дочь...

— Не беспокойся, славный Диомед, будет и приданое. Только бы вернуться в Фермоскиру. — Годейра приложила ладонь к бровям, защищая глаза от солнца. — Посмотри, Диомед, кто?то едет сюда?

— Да... Колесница...

— Это же Чокея! — воскликнула Лота и пошла навстречу колеснице. Чокея осадила лошадей около холма, спрыгнула с облучка, пожала протянутую руку Лоты.

— Они там, — и кивнула головой в сторону колесницы.

Лота заглянула в кузов. На днище лежала раненая Атосса. Ее обнаженная грудь залита кровью, глаза закрыты. Связанная Агнесса сидит, откинувшись на передний щиток кузова, глаза ее расширены, и не понять, что в них: страх или ненависть.

Подошли Годейра, Мелета и Беата.

Атосса открыла глаза, увидев Годейру, поднялась, оперлась на локоть и зловеще прохрипела:

— Всю жизнь... ты предавала заветы... теперь погубила Фермоскиру. Проклятье тебе навеки... смрадная душа.

— Фермоскира жива, Атосса. И я ее царица. Ты хотела в бесславной битве погубить мое войско, а я спасла его. Мы заключим с торнейцами почетный мир, а Кадмея поедет в Олинф царицей. Фермоскира поднимется снова... Залогом этому ее лучшие дочери: Лота, Беата, Мелета, Гелона.

— Рано торжествуешь, Годейра. Все повторяется. Вспомни Медею.

— Хватит, Атосса. Все свое ты уже сказала. Увезите их в город и охраняйте.

— Позволь спросить, царица? — Чокея подошла к Годейре.

— Говори.

— У нас нет пищи. Мы не ели двое суток. Что нам делать?

— Ты, Чокея, подняла рабынь и метеков, чтобы получить свободу?

— Да, царица.

— Скажи своим, что они могут идти, куда захотят. Прокормить такую ораву бездельниц я не смогу...

Антогора поднялась на вершину горного перевала, и вся долина перед ней была как на ладони. Она раньше Атоссы поняла, что прорыв не удался. Если Атосса, вырвавшись на простор, думала, что Белькарнас не задержит ее, то Антогоре с высоты видны были неисчислимые толпы рабынь, скрытые в кустах за речкой. Она видела также неподвижные порядки гоплиток—о предательстве Беаты нетрудно было догадаться. Выводить храмовых на помощь сестре было бессмысленно. В первое время Антогора надеялась, что положение изменится, она верила в ум Атоссы, в самые трудные моменты жизни Священная находила выход.

Но когда колесница Священной скрылась в толпах рабынь, стало ясно — сражение проиграно. Сначала Антогора решила: бежать. Увести храмовых через ущелье далеко в горы, сохранить свою силу и защиту, чтобы потом найти себе безопасное место. Но эта мысль оказалась неприемлемой. Горы, куда собиралась вести она войско, были труднодоступны и необитаемы. Там не найти корма для лошадей, да и сами амазонки не имели запаса еды.

Может, отсидеться в крепости Атоссы? Там тоже им грозила голодная смерть. Оставалось одно — подороже отдать свою жизнь, умереть за заветы Ипполиты. А для этого надо вывести храмовых в долину и как можно больше уничтожить этих ненавистных скотов — мужчин. Антогора в душе надеялась на чудо. Может быть, всеблагая Ипполита пошлет ей победу? Если кодомарха со своими храмовыми сокрушит торнейцев, с амазонками Годейры справиться будет легче. Их немного больше, чем храмовых, да и вряд ли будут они сражаться против своих сестер. Неужели им не дороги заветы богини, не дорога вера, которой они жили?

Антогора спустилась в ущелье. Храмовые наездницы ждали ее с нетерпением. Они понимали, что в долине идет бой, но сумела ли Атосса проскочить долину и уничтожить мужчин, они не знали. Судя по тому, что их долго не посылали в бой, они предполагали победу. Если бы Атоссе стало трудно, их давно бы направили ей на помощь.

— Я не хочу скрывать от вас правду, — сказала Антогора, собрав сотенных. — Священная погибла, царское войско перехватила Годейра, Беата предала нас. Мы остались одни. Более некому защищать Фермоскиру, никто, кроме нас, не встанет на защиту святого храма. Дорога у нас одна — через Белькарнас. Мы или пройдем, или погибнем. Передайте защитницам храма: я верю, наша кровь не прольется даром. Всеблагая Ипполита поднимет Фермоскиру из пепла и на золотых скрижалях напишет наши имена.

Дозорные с вершины сообщили, что в сторону ущелья скачет огромное полчище мужчин.

— Пора, — сказала Антогора, и сотенные разъехались по своим местам. Ей подвели коня, она вскочила на него и, выхватив меч, ударила пятками в бока жеребца...

... Когда Диомед сказал, что Тифис — баловень богов, он не кривил душой. В этом он убеждался все больше и больше. В прошлые походы торнейские корабли не раз теряли свои паруса в штормах и ураганах, а этот раз плавание шло на удивление спокойно. На первой же большой стоянке Тифиса ждала нечаянная удача — город, готовый пасть. Не успел он подвести корабли к крепости — открылись ворота. И даже здесь, в долине, где, казалось, никак не обойтись без кровопролития, все обошлось благополучно. И Диомед поверил в счастливую звезду Тифиса.

Когда главный кибернет так опрометчиво решил вести в бой торнейцев сам, Диомед хотел было отговорить его. Старый кормчий знал, что Тифис не имел никакого представления о конной войне. Он и на коня?то садился только во время охоты. И все же промолчал. Диомед поверил в удачу и на этот раз. Что касается Годейры — ей просто не пришло в голову, что царь Олинфа не умеет воевать на коне. Все, кого она знала в своей жизни, с пеленок были конниками. Она не подумала и о Кадмее, Все, по ее мнению, шло хорошо. Антогора и храмовые, конечно, знают о событиях в долине и сопротивляться будут слабо. За спиной у Кадмеи будет более трех тысяч воинов, и ее ждет славная победа. А она необходима молодой царице. Соперниц у нее будет много. Кто знает, как будет поступать Тифис после боя?..

Тифис и Кадмея скачут рядом. За ними две сотни этеров — охрана царя. Далее темнеют конные сотни по шесть в ряду. Под тысячами копыт гудит земля. Уже недалеко вход в ущелье, и встревоженная Кадмея спрашивает Тифиса:

— Пора перестраиваться, великий царь?

— Зачем? — Тифис слегка натягивает поводья.

— Как ты думаешь вести бой?

— Мы ворвемся в ущелье...

— О, силы неба! Ты шутишь, царь? Сражаться конницей в ущелье — гибель!

— Ты думаешь?

— Я знаю. Нас Антогора перебьет как мух.

— Что же делать?

— Остановись.

Тифис осадил коня, поднял руку. Конница остановилась. Кадмея поняла, что царь в бою смыслит мало.

— Ты раздели торнейцев на три части. Представь себя орлом. Тысячу ссади с коней, поставь в середине, они пусть недвижны будут. То у орла и голова, и клюв. Сильна пехота в обороне, царь. Она начнет терзать врага в начале боя. Другую тысячу пошли туда — она для птицы правое крыло. А третья часть пусть развернется влево — и будет у тебя крыло второе. Когда Антогора выйдет из ущелья...