Читать книгу "День джихада - Александр Щелоков"

— Сплошь фальшаки.

— Брось ты! — Столярову не хотелось смиряться с таким приговором. — Я не знал, что ты эксперт. Давай, докажи. Я тоже кое-что понимаю в таких делах…

Резванов тряхнул пачкой долларов, держа ее за один угол.

— Ты составил мнение по одной купюре, а я посмотрел другие. Давай повторим проверку?

— Давай.

Резванов выдернул десятку из пачки, посмотрел на просвет. Потом осмотрел лицевую сторону…

— Что мы имеем? Год выпуска девяносто пятый. Буква "В" в черной печати слева перед зеленым номером банкноты и четыре двойки в углах белого поля означают, что она выпущена в обращение Федеральным резервным банком Нью-Йорка. Теперь смотрим номер. В 82384541 А. Берем пачку. Считаем банкноты. Обращай внимание на последние две цифры номеров. Сорок один, сорок два, сорок семь… пятьдесят. Так? Идем дальше. Смотри: сорок один, сорок два… пятьдесят. Что скажешь?

Столяров смущенно молчал.

— Так вот, дорогой мой, денежки конечно откатаны с высоким качеством. Но они не оригинальные, а копии. Печатаны листами по десять штук с одной формы. Оттого идет повторение номеров через каждый десяток купюр. Работа скорее всего иракская…

— В смысле? — спросил Таран.

— Вся долларовая фальшь, которая просачивается из Чечни в центральные области, делится условно на четыре категории. Самые примитивные бумажки, которые чаще всего стремятся всучить торговцам в Казахстане и Узбекистане, называют «грозненскими баксами». Их без труда удается впаривать только тем, кто не очень-то разбирается в защитных признаках денег. Затем идут «иранские». Эти классом выше и требуют для распознания специальной аппаратуры. «Ливанские» клепают в лаборатории движения «Хезболлах» в долине Бекаа в Ливане. Наконец, «иракские». Никто не доказал, что их печатают под крылом Саддама Хуссейна, но кое-какие подозрения говорят об этом. «Иракские» баксы сделаны профессионально и только обладая большими суммами, можно установить фальшаки по повторению номеров. Их потоки идут на Кавказ через Турцию, Ирак и Иран. Далее через Азербайджан и Грузию — в Чечню. Короче, теперь они пойдут сюда.

Резванов бросил банкноту в костер.

— Баб-эль-Мандеб! — сказал Бритвин с нескрываемым изумлением. — На старости лет буду внукам рассказывать, как жег полмиллиона зеленых! Сидел и по штучке подкидывал в костерчик. Руки грел. У огонька.

Он бросил в пламя купюру, которую держал в руке. Она мучительно скорчилась, согнулась пополам, зачернела по краям и радостно вспыхнула. Сгорев, поддутая жаром, поднялась над костром, полетела как черная бабочка в темноту ночи.

— Шустрят баксики, — сказал Таран и тоже бросил десятку в огонь. — Расскажи кому такое — за шизика примут.

12

При первых проблесках света Таран занял позицию. Он устроился у комля старого бука, набросил на плечи плащ-накидку, под которой укрыл снайперскую винтовку. Моросил мелкий, нудный дождь. Серая туча, та что зацепилась за вершины хребта еще вечером, запуталась в острых скалах и зависла над лесом, не желая сдвинуться с места.

Таран сел, привалившись спиной к широкому стволу, и застыл, отдавшись спокойствию ожидания. Именно спокойствию, поскольку настоящеми охотнику и снайперу азарт противопоказан. Этому не учат ни в военных училищах, ни на стрелковых курсах, потому что научить искусству ожидания человека с характером нервным, дерганым невозможно.

Далеко не каждый мастер спортивной стрельбы может показать снайперский класс на поле боя. Таран сам не раз проверял умение стрелков, имевших спортивные разряды, тем, что в момент прицеливания бросал рядом с ними взрывпакеты. Иногда после такой встряски спортсмен-пулевик, привыкший целиться и стрелять в обстановке строго регламентированной правилами соревнований, долго не мог прийти в себя не столько от испуга, сколько оттого, что он выпал из условий, к которым привык.

Главным качеством натуры Тарана была обстоятельность. Он ничего не делал по методу «тяп-ляп», чем часто вызывал неудовольствие начальников, которым по известному выражению, было наплевать, какой вкус будет у заказанного ими блюда, лишь бы оно оказалось горячим. В конце концов Тарана приучили к тому, что он, прежде чем взяться за дело, спрашивал командира:

— Так что вам надо? Быстро или хорошо?

Теперь Герма был предоставлен самому себе и никто его не волновал. Сквозь прогалы между деревьями он отлично видел основание скалы с расселиной, в которой завис язык камнепада. Видимость сквозь пелену дождя была невысокой, и чтобы не потерять из виду место, где заложен заряд, Таран воткнул в камни сухую ветку.

Тропа, тянувшаяся по карнизу, не была видна, но это мало беспокоило Тарана. Человек, который по ней пойдет, обязательно окажется на виду как учебная поясная мишень.

То, что моджахеды не появлялись, снайпера абсолютно не затрагивало. Тропа — не железная дорога, на которой властвует расписание. «Духи» обязательно пойдут по ней сегодня. В это «сегодня» укладывался отрезок светлого времени дня. Значит, появления людей на карнизе скалы можно ожидать с трех утра до двадцати трех вечера. Это занимает двадцать часов. В засаду он сел в половине третьего. В пять духи на карнизе не появились. Можно было предположить, что боевики тронутся в путь до восьми, поскольку сумерки могут застать их на самом трудном месте перевала. Значит, оставшееся время ожидания сокращалось до пятнадцати часов. В случае усталости, как и было договорено, его сменит Бритвин. Стоило только подать знак.

Моджахеды вышли на карниз в шесть пятнадцать. Таран специально посмотрел на часы.

Он поднял винтовку спокойным, много раз повторенным на тренировках движением и положил цевье на плоскую глыбу плитняка, которую приволок к засидке и уложил заранее.

Он и сам мог бы уже лежать, если бы точно знал, когда на карнизе появятся «духи». Но лежать под дождем на пропитанной холодной влагой земле не имело смысла. Теперь приходилось занимать позицию в авральном порядке.

Таран сперва уложил, а потом упер приклад в плечо со старанием новичка. Он знал, что именно умение сохранять приобретенные на тренировках навыки, отличает мастера от дилетанта. Излишняя уверенность в себе, небрежение мелочами неизбежно приводит к неудачам.

Он отключился от всего, что могло помешать ему, отвлечь от дела. Капли дождя попадали на шею, собирались в струйки и стекали за шиворот, но он этого уже не замечал.

Он установил незримую связь между глазом, который сквозь прицел видел взрыватель гранаты, предназначенной послужить детонатором для всего заряда и двумя гибкими фалангами указательного пальца, которые мягко касались спускового крючка.

Когда винтовка толкнула в плечо и тут же над скалой, яростно загремел, загрохотал камнепад, Таран понял — он попал и свое дело сделал.

Неожиданный обвал огромной массы камней прихватил колонну моджахедов в самом опасном месте карниза. Людей, буквально смяло и смело с тропы, не позволив кому бы то ни было укрыться и спастись.