Читать книгу "Путешествия в Святую Землю. Записки русских паломников и путешественников XII-XX вв. - Коллектив авторов"

зданий: куббетов, менберов, пополам с древними арками, составлявшими некогда, как надо думать, род сплошной ограды. А в середине возвышается прекрасная мечеть Омара, на том самом месте, где были первый и второй храмы евреев. Там и сям видны группы дерев: харубы, мезе[29], кипарисы, масличная, что значительно оживляет площадь.

Весьма недавно мечеть Омара, была вовсе недоступна христианам. Теперь завеса приподнялась. Турки извлекают из этого памятника хороший доход, показывая мечеть всякому европейцу, кто внесет главному мулле приличный бакшиш, а мулла, разумеется, делится с пашой. Как страшная декорация, дается при этом в охрану путнику жандармский эскорт, в сущности не очень нужный. Нет сомнения, что если бы кто-нибудь, сойдясь с муллой, пустился бродить по Харам-Эс-Шерифу один, без всяких жандармов, его никто бы не тронул. Времена старого фанатизма прошли. Вероятно, пройдут скоро и последние его остатки. Харам-Эс-Шериф исследован теперь очень подробно, смерен, срисован, снят фотографически, и о нем можно говорить, как о любом доступном для европейцев памятнике.

Мы отсылаем читателя к лучшим описаниям мечети Омара, которую мусульмане чтут почти столько же, как и Каабу Мекки, а сами заметим (следуя нашему плану обозрения только крупных и резких сторон каждого памятника), что еще более чем все построенное на площади достойна внимания сама эта площадь, лежащая в раме высоких серых стен, где есть следы древнейшей кладки.

Давид, прибыв в эти места с отрядом воинов почти три тысячи лет тому назад, нашел довольно пустынный косогор, покрытый кое-где жилищами и разными сооружениями евусеев, которых царь, точнее шейх, Аравн или Орнан (по-библейски Орна Евусеянин), — в роде тех шейхов, каких мы видим теперь в Иерусалиме, когда они являются туда из-за Иордана за ячменем, полотном, трубками, сапогами и тому подобными предметами, — молотил пшеницу на большом сером камне[30]. Давида пленила местность, а может быть, он просто желал устроиться на холмах, которые были заняты воинственным народом, угрожавшим пределам Иудеев. Давид купил у Аравна серую плиту, за хорошую, по-тогдашнему, цену: именно за 600 золотых сиклов весом[31]. Укрепясь тут и поставив «алтарь истинному Богу», Давид вскоре прогнал евусеев с косогора и холмов, которым была суждена такая необыкновенная доля в истории всего мира.

При Давиде возникли первые сериозные постройки начинавшегося «Давидова города»: часть стен, огромные цистерны, и, может быть, приступлено к нивелировке горы Мория, среди которой на месте алтаря, воздвигнутого отцом, Соломон поставил «храм истинному Богу», чудо тогдашнего искусства.

Последующие цари, каждый в свою очередь, урезывали гору, и чрез несколько веков, заключая, вероятно, царствованием Ирода Великаго, нивелировка достигла своего конца и, вместо бывшего тут косогора, явилась прекрасная площадь, по которой ходил уже Иисус, по которой ходят теперь толпы всякого грешного народу, кроме христиан и евреев.

Стоит взглянуть на эти истинно гигантские работы, проводящие яркую черту между Иерусалимом евреев и Иерусалимом позднейшего времени. Ничего подобного уже не делалось после того, как были подавлены первоначальные обитатели Палестины. «Рама» Харам-Эс-Шерифа, как мы назвали стены его окружающие, тоже носит местами следы работ, потом не повторявшихся. Так юго-западный угол Харам-Эс-Шерифа весь древнееврейский, в этом нет никакого сомнения. Американец Барклей, посвятивший изучению палестинских древностей около тридцати лет, нашел несколько отрывков древней стены в другом, противоположном углу, частию застроенных турецкими домами, которые известны под общим именем домов Абу-Сауда, частию находящихся наружи. К одному обрывку этих стен (по-еврейски Котель-Маараби) иерусалимские евреи приходят каждую пятницу «плакать», платя за это паше 20 тысяч пиастров в год[32]. Собственно говоря, они читают там псалмы по книгам, разложенным вдоль выступа, который приходится как раз в рост человека. При этом бывают всегда одеты почище: мущины в новых кафтанах и лисьих шапках, женщины в белых покрывалах. Есть, впрочем, очень известная гравюра, изображающая этот «плач».

Тот же Барклей открыл и главный источник, откуда получались огромные камни для оград, как бы не поддающихся времени: вблизи от Дамасских ворот, с наружной стороны укреплений, находится незаметная впадина, проникнув в которую с зажженными свечами, вы увидите себя среди величественных пещер различного размера: это царские каменоломни Иосифа Флавия, где местами заметны точно вчерашние работы: так свежа теска, так свежи отломы гранитных глыб, которые выносились оттуда неизвестно какими снарядами. В одной из таких подземных зал есть бассейн очень чистой, но неприятной на вкус воды.

Выйдя на воздух и направляясь к востоку, снова встречаешь гигантскую работу древних времен: ров, пробитый искусственно в гранитной скале на значительное пространство.

Здесь, за историческим углом, близ которого, 700 лет назад, Летольд Турнайский первый прорвался в осажденный город, — идет направо глубокая долина, с группами старых маслин, из коих иные, без сомнения, помнят Господа. В другом месте, в Европе, такое собрание массивных деревьев непременно оживляло бы картину. Множество мелких кустиков и травы росло бы кругом, но здесь, в Палестине, деревья как бы отказываются служить обыкновенную свою службу: они грустны, как все вокруг: лист их сер, а не зелен. Видишь ряды как бы покрытых пылью кустов, едва-едва отделяющихся цветом от почвы. Старые стволы внизу похожи на скалы. Инде и в самом деле камни вплелись между корнями, вылезшими наружу. Нигде, почти нигде не сверкает цветка или травки. Таков весь огромный косогор, составляющий знаменитую гору Елеонскую или Масличную, любимое место Спасителя и апостолов, лучшее место из окрестностей Иерусалима. Здесь ходил Он и не раз по тем самым тропинкам, вьющимся белесоватыми змейками по горе, где ходят и теперешние жители Палестины. Какие воспоминания! Вот та Гефсимания, где был Он взят воинами, посланными от первосвященника. Вот страстный путь, Via dolorosa, по которому шел Спаситель к дому Каиафы: Кедронский ров, Ключ Силоамский, исцеливший очи слепому, камни, послужившие для перехода Господу на ту сторону оврага.

Здесь, несомненно здесь, ходили стопы Его! Ради одного этого стоит прибыть в Иерусалим, подняться на Елеонскую гору пред закатом солнца и посмотреть оттуда на святой город. Величественно печальная эта картина! Тихо дремлют серые здания и стены, идя уступами на большое пространство. Один и тот же серый цвет играет разными переливами. Есть что-то свое, по-своему красивое, в этом унылом, сумрачном, вечно-вечернем Иерусалиме.

А тут опять старые памятники: могилы царей, могилы пророков, стоящие неразрешимыми вопросительными крючками для исследователей палестинских древностей. Гробы Захарии, Авессалома, Иосафата, Иакова, большею частию цельные монолиты. Надо всем этим остановишься и задумаешься невольно о другом времени и Иерусалиме, о других руках, которые здесь трудились и заставили «искаженную Богом страну» потечь млеком и медом. Но всего более поражает необычайное множество