Читать книгу "Спасти СССР. Часть 4 (поломаны сноски!) - Александр Афанасьев"

обобщить. А это работа как раз журналистов. Через тридцать лет — в открытом доступе будет 95-98 % информации — но у нас будет уже структура и школа по работе с ней.

Ну и — одна из проблем КГБ и ГРУ, которые в общем то и привели к афганским событиям — в своем сборе информации они берут узкий круг потенциальных источников. Политики, военные, спецслужбисты. Могут политики ошибаться насчет настроений народа? Прекрасно могут, той же Апрельской революции не ждал никто, как никто не ждал страшных беспорядков в Кабуле зимой 1981 года, когда власть едва не пала. А раз отшибаются наши источники — автоматом ошибаемся и мы. И цена ошибки — страшная. Журналист — он априори общается с более широким кругом людей, берет интервью, причем на законных основаниях, сидит не в посольстве. Его взгляд на ситуацию — должен быть куда более объективен.

— ... Нужно набрать молодежь, Леонид Митрофанович. Тех, кто не побоится и в Африку поехать если надо. Молодежь с факультетов, профильных, непрофильных — способных. Ориентировать их так что нам — мне, вам, ЦК КПСС, партии, всему народу — нужна правда и только правда. Какой бы она не была. Никаких приукрашиваний, никаких обходов острых углов. Как есть.

Леонид Митрофанович аж вспотел

— Готов выполнить поручение партии, Михаил Сергеевич

— Вот и хорошо. Должность ваша никуда от вас не уйдет, пока пусть там будет и.о., кто — сами подберите. Работать в любом случае надо в тесном контакте с нами.

...

— Это еще не все. Нужны новая газета, и новая передача на телевидении. Вообще, телевидение у нас не развито, это плохо — надо развивать. И в будущем надо будет развивать вещание и на иностранных языках.

— Газета? Какая газета, Михаил Сергеевич.

— Новая. Частично новостная, частично политическая — в общем, газета для всех и на каждый день. Надо будет отправить людей в Париж, в Лондон возможно, в Бонн. Стажироваться. Что-то типа французской Фигаро. Или британской Таймс. Газета, которую интересно читать и в которой далеко не только официоз — хотя и от обсуждения важнейших общественно-политических событий она не уклоняется. Обязательно там должен быть и юмор, и новости кино и театра и скажем, полезные советы по домоводству и садоводству. Назовем... скажем Аргументы и факты. Как вам?

Если процесс невозможно остановить — его надо возглавить. Если их сейчас не подобрать — их подберут неполживые. Кроме того... интересно, сколько процентов граждан СССР знают что вообще то СССР живет в режиме санкций? Думаю и одного процента не наберется. А если рассказать? Так же будут любить Америку и ее запретные плоды? Или уже нет?

Уже после обеда — я как и обещал Ельцину, подъехал на строительную площадку, где сдавали первые два кооперативных дома нового типа. Надеюсь, в будущем появится термин «ельцинки» или «горбачевки». Я не жадный, главное — проблему решить.

С самого начала было видно, что дома строили по другому, непривычному проекту. С одной стороны — голый кирпич, сэкономили на отделке (кстати, в США тоже экономят, там это нормально), с другой стороны — огромные по советским меркам лоджии, причем, и на первом этаже тоже. Народ, который всю жизнь приучали жить скромно (то есть без удобств) — наконец то получил возможность реализовать свою маленькую мечту. Вполне нормальную кстати, в США желание иметь собственный дом — один из столпов национальной идентичности.

Борис Николаевич поступил просто — одно из стройуправлений построило дома для своей жилищной очереди. Здесь во-первых, отработали механизмы софинансирования. Во-вторых — стройуправление взяло на себя обязательства по экономии в повседневной работе — и все сэкономленное пересчитали в деньги и тоже отправили половину на строительство. Третье — сам проект, он экономичный. Четвертое — часть работ выполняли по принципу субботника, своими силами, в выходные...

Короче говоря, решение проблемы жилья с минимально возможными затратами. Это не догма, где-то будем другие методы применять, но главное сейчас — отработать механизм. В будущем у нас и ипотека будет.

Ельцин явно доволен, переговаривается с очередникам. Кто-то стоит с вырывающимся рыжим котом...

— Давайте внутрь зайдем, а то кот сбежит — сказал я, вызвав волну смеха

Пустили кота, кот рванул в подвал, затем и сами зашли. Несмотря на минимальную и дешевую отделку — видно, что строили просторно. На этаже четыре квартиры — трешка, две двушки и полуторка. К моему удивлению, полуторка была очень современного дизайна, так называемая «еврооднушка» — кухня двадцать метров, то есть считай это еще одна комната. Для небольшой семьи с одним ребенком — этой квартиры пока и хватит, двушка не нужна.

Трешка тоже необычная — по тому же принципу, два с половиной. Только двушки классические. Прихожая просторная, явно не экономили на пространстве.

— Какие стены несущие?

Ельцин принялся объяснять. Здесь кстати оставили «ящики за окном» — по просьбе трудящихся, чтобы зимой не гонять холодильник, да и войдет больше.

Вышли, посмотрели все от и до, обошли кругом. Потом вручили ключи, кто-то реально заплакал — не шучу. В таких случаях бывает, перехватывает дыхание и у меня. Я ведь вижу перед собой своих соотечественников, народ, который ничего слаще моркови и не едал. И столько вынес на своих плечах, столько вытерпел. Один американский экономист написал про русских: в их обществе три поколения, одно за другим не смогло оставить своим наследникам никакой значимой собственности — что еще вы хотите от русских, и какой жизни вы от них ждете. Это народ который своими руками построил заново державу, и если не изменить историю — через несколько лет ему скажут: извините, вы свободны. Точнее, скажут то более грубо: вас рожать не заставляли. Так, да?

— Товарищи...

...

— Двадцатого февраля двадцать второго года Владимир Ильич Ленин написал большевику Каменеву письмо-отповедь, которое завершалось так: учись у немцев, паршивая российская коммунистическая обломовщина! Так Владимир Ильич отреагировал на попытки Каменева отказаться перенимать опыт немцев, организовавших в послереволюционной Москве образцовое предприятие. Каменев мотивировал свой отказ тем что якобы русский человек какой-то особенный и не может так трудиться как немцы. Вот Ленин ему и врезал!

...

— К чему я это говорю, товарищи. Да все к тому