Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

– Сволочь, – пробормотал Говард. Он повернулся к унитазу.Решительно вознамерился помочиться… и ничего. Вдруг его охватило бешенство…жгучее желание просто наброситься на наглого пришельца в сливе, вытащить его изпещеры, бросить на пол и топтать босыми ногами.

– Говард? – сонно спросила Вай. Она постучала в дверь. –Уже?

– Да, – ответил он настолько мог спокойным тоном. Он спустилводу в унитаз.

Ясно было, что Вай мало интересует его тон и его вид. Онастрадала от непредвиденного похмелья.

– Чуть не напустила лужу, но могло бы быть и хуже, –пробормотала она, вихрем пронесшись мимо него, задирая ночную рубашку иусаживаясь на унитаз. Она потрогала свой лоб. – В рот больше не возьму этойдряни, благодарю покорно. «Американское зерно» – это страшное говно. Кто быподсказал этим типам, что удобрение в хмель следует сыпать до того, каксажаешь, а не после. Три паршивые банки – и голова разваливается. Господи! Нучто ж, какова цена – таков и вкус вина. Особенно если продают такие гады, какэти Ла. будь лапочкой, дай мне аспирин, а, Гови?

– Конечно, – сказал он и осторожно приблизился к раковине.Палец снова исчез. Вай, кажется, и на этот раз его спугнула. Он достал аспириниз аптечки и высыпал две таблетки. Ставя пузырек обратно, он заметил, каккончик пальца на мгновение высунулся из дыры. На полсантиметра, не более, иопять как бы поднял воду, прежде чем скрыться.

Он дал Вай аспирин и сказал:

– Минуточку – налью тебе воды.

– Не надо, – тоскливо пробормотала Вай и принялась крушитьтаблетки зубами. – Так быстрее действует.

– Да он же тебе все кишки сожжет, – настаивал Говард. Онобнаружил, что не против оставаться в ванной, пока Вай с ним.

– Не беспокойся, – произнесла она еще более мрачным тоном.Она спустила воду в унитазе. – Как ты сейчас?

– Не лучшим образом, – честно признался он.

– У тебя тоже?

– Похмелье? Нет. Скорее грипп, с доктором я говорил. Горлоболит, и палец беспокоит.

– Что?

– Пятна, говорю. Пятна какие-то на щеках.

– Знаешь что, лучше оставайся дома. – Она подошла к раковинеи стала энергично чистить зубы.

– Может, и тебе лучше остаться, – сказал он. Он, однако, нехотел, чтобы Вай была дома; он хотел, чтобы она помогала доктору Стоуну ставитьпломбы и прочищать каналы, но было бы невежливо не сказать что-то.

Она глянула на его отражение в зеркале. У нее уже появлялсялегкий румянец, глаза чуть засветились. Приходила в себя Вай тоже энергично.

– В тот день, когда я не выйду на работу из-за похмелья, яброшу пить совсем, – сказала она. – И потом, я нужна доку. Мы сегодня ставимполную верхнюю челюсть. Грязная работа, но кто-то должен ее делать.

Она сплюнула прямо в слив, и Говард восхищенно подумал: «Вследующий раз он появится, весь заляпанный зубной пастой. Господи!»

– Сиди дома, укутайся и пей побольше жидкости, – наказывалаВай тоном старшей медсестры, который следовало понимать: «не будешь выполнятьпредписаний – сам будешь виноват». – Почитай. И дай понять этому вонючкеЛатропу, что он теряет, когда тебя нет. Пусть дважды подумает.

– Не плохая идея, – поддержал Говард.

Она поцеловала его на бегу и подмигнула:

– Твоя Увядающая Вайолет кое-что в жизни понимает, –похвасталась она. Когда через полчаса она побежала на свой автобус, тобеззаботно напевала, забыв о похмелье.

Первое, что сделал Говард после ухода Вай, – приставилтабуретку к кухонной раковине и помочился туда. Без Вай было легче: не успел ондойти до двадцати трех – десятого по счету простого числа, – как дело пошло.Уладив эту проблему хотя бы на ближайшие несколько часов, он прошел в прихожуюи просунул голову в ванную. Он сразу увидел палец, и это было ненормально.Немыслимо – потому что из двери он мог видеть только край раковины. А развидел, значит…

– Что ты делаешь, подонок? – заорал Говард, и палец, которыйвертелся во все стороны, как бы пробуя ветер, обратился к нему. Он был испачканзубной пастой, как и следовало ожидать. Он изогнулся по направлению у нему… нотеперь изогнулся в трех местах, что было уж вовсе невозможно, совершенноневозможно, потому что на любом пальце третий сустав находится на стыке скистью.

«Он удлиняется, – промелькнуло у него в мозгу. – Я не знаю,как это может быть, но это так – он уже выходит за край раковины о крайней мересантиметров на восемь… если не больше!»

Он осторожно прикрыл дверь в ванную и вернулся в гостиную.Ноги снова превратились в негнущиеся ходули. Ледокол в мозгу исчез,расплющенный под тяжестью белого ужаса и растерянности. Это был не айсберг, ацелый ледник. Говард Митра сел на стул и закрыл глаза. За всю свою жизнь он неощущал себя таким одиноким, таким растерянным и бессильным. Он просидел такдовольно долго, застыв в оцепенении. Всю ночь он не спал, и теперь уснул, покавсе удлиняющийся палец в раковине стучал и царапал, царапал и стучал.

Ему снилось, что он участвует в «Поле чудес» – не новомварианте с большими ставками, а в обычной дневной передаче. Вместо компьютерныхэкранов ассистент позади игрового стола просто выставляет карточку, когдаучастник называл ответ. Вместо Алекса Требека ведущим был Арт Флеминг с гладкозализанными волосами и простецкой улыбкой. В центре стола сидела та же Милдредс той же спутниковой антенной в ухе, но с пышным начесом под Жаклин Кеннеди и вроскошных дымчатых очках вместо пенсне.

И все изображение было черно-белым, включая его самого.

– Ладно, Говард, – произнес Арт, указывая на него. У Артабыл странный указательный палец в полметра длиной; он торчал из неплотносжатого кулака, словно учительская указка. На ногте засохла зубная паста. –Твоя очередь ставить.

Говард взглянул на доску и сказал:

– Тема «Вредные насекомые» за сто долларов, Арт.

Сняли квадрат «100 долларов», и Арт прочел: «Лучший способизбавиться от зловредных пальцев в раковине».

– Это… – начал Говард и запнулся. Черно-белая аудитория встудии пялила на него глаза. Черно-белый оператор наезжал крупным планом на егозалитое потом черно-белое лицо. – Это… гм…

– Быстрее, Говард, твое время истекает, – ласковоприговаривал Арт Флеминг, указывая на него своим неимоверно длинным пальцем, ноГовард остолбенел. Он готов был пропустить вопрос, пусть с него вычтут стодолларов, пусть он вообще окажется в минусах, пусть он совсем проиграл, пустьему не дадут заглянуть в эту распроклятую энциклопедию…