Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

– Это было бы лучше. А если уж ты спятил и собралсявыходить, то надень мой шарф!

– Ладно. Это правильно. – Он надел пальто и застегивал его,стоя к ней спиной, чтобы она не заметила, как у него дрожат руки. Когда онповернулся, Вай уже скрылась в ванной. Он молча постоял в предвкушении того,что теперь уж она завизжит, но тут вода полилась в раковину. Затем он услышал,как Вай чистит зубы в своей обычной манере – с напором.

Он постоял еще и вдруг мысленно вынес себе приговор тремяпростыми словами: «Я схожу с ума».

Возможно… но это не меняет того факта, что, если он вближайший момент не провернет кое-что, его ждут крайне неприятные последствия.По крайней мере, эту проблему он способен решить, и Говард испытал некотороеутешение. Он открыл дверь, уже было вышел, потом вернулся, чтобы взять шарфВай.

«Когда ты намерен рассказать ей о последний удивительныхсобытиях в жизни Говарда Митла? – вдруг решил он осведомиться у самого себя.

Говард тут же отогнал эту мысль и сосредоточился на том,чтобы затолкать концы шарфа за отвороты пальто.

Квартира Митла была на пятом этаже десятиэтажного здания наХокинг-стрит. За полквартала, на углу Хокинг и Куинс-бульвара, находилсяработавший круглосуточно магазин «Деликатесы и удобства Ла». Говард повернулналево и дошел до конца здания. Здесь была узкая тропинка, которая вела кмусоропроводу. По обе ее стороны стояли контейнеры для мусора. Здесь бездомные,далеко не все из которых были пропащими алкоголиками, устраивали себе неуютнымночлег из газет. В этот вечер, кажется, никто не собирался поселиться на тропе,за что Говард был им очень благодарен.

Он зашел в укромный промежуток между двумя контейнерами,расстегнул джинсы и обильно помочился. Сначала он испытал такое облегчение, чтопочти забыл недавние удары судьбы, но по мере того как напор ослабевал, опятьначал обдумывать свое положение, и отчаяние опять овладело им.

Положение его было, прямо скажем, безвыходным.

Вот он стоит и мочится на стену дома, в котором имееттеплую, уютную квартиру, оглядываясь через плечо, не заметил ли его кто-нибудь.

Появись здесь бандит или грабитель, пока он находится втаком беззащитном состоянии, ничего хорошего не будет, но гораздо ужаснее, еслиего увидит кто-то из знакомых – Фенстеры, например, из 23-й или Дэттлбаумы из35-й. И что скажет Вай эта языкастая Алисия Фенстер?

Он застегнул штаны и вернулся к началу тропинки. Тщательноосмотревшись по сторонам, он зашел в магазин и купил банку пепси-колы у улыбающейсябронзовокожей миссис Ла.

– Что-то вы сегодня бледный, мистер Митра, – произнесла онасо своей неизменной улыбкой. – Все в порядке?

«О да, – подумал он. – Я действительно брежу, спасибо,миссис Ла. Просто замечательно».

– Поймал таракана в раковине, – пояснил он ей. Онанахмурилась, не переставая улыбаться, и он сообразил, что ляпнул что-то не то.– В конторе, я имею в виду.

– Лучше одевайтесь теплей, – сказала она. Складка на еепочти идеально гладком лбу разошлась. – Радио говорит, будет холодно.

– Спасибо, – поблагодарил он и вышел. По пути домой оноткрыл банку и вылил ее в канаву. Учитывая, что ванная теперь стала вражескойтерриторией, ему менее всего хотелось пить на ночь.

Когда он вошел, Вай похрапывала в спальне. Три банки пивахорошо на нее подействовали. Он поставил пустую банка на столик кухне, затемпостоял за дверью ванной. Потом прижался уход к дереву.

Царап-царап. Царап-царап-царап.

– Вонючий сукин сын, – прошептал он.

Он отправился спать не почистив зубы – впервые с тех пор,как мать забыла положить ему, двенадцатилетнему зубную щетку, когда отправлялав летний лагерь. *** Он лежал в постели рядом с Вай и не спал.

Слышно было, как палец продолжает свой бесконечный поиски вванной, постукивая ногтем. На самом деле он не мог слышать сквозь закрытыедвери и знал это, но представлял, как он это слышит, что было ничуть не лучше.«Нет, – говорил он себе, – по крайней мере ты знаешь, что это лишь воображение.Насчет самого пальца ты не уверен».

Впрочем, это мало утешало. Он все еще не мог уснуть и неприблизился к решению проблемы. Он знал, что не сможет до бесконечностивыдумывать предлоги, чтобы выйти помочиться возле мусорных ящиков. Онсомневался, получится ли это даже на протяжении двух суток, а что будет, когдаприспичит большая нужда, леди и джентльмены? Вот вопрос, который никогда незадавали в суперигре, и он не имел ни малейшего представления, как на негоответить. Не под ящиками же – тут он был совершенно уверен.

«Может быть, – осторожно предположил внутренний голос, – современем ты привыкнешь в этой штуке».

Нет. Немыслимо. Он двадцать один год жил с Вай и все еще нев силах был зайти в ванную, когда она была там. Эти цепи просто замыкало отперенапряжения. Она могла весело сидеть на унитазе и болтать с ним о том, чтоделала на работе у доктора Стоуна, пока он брился, но он на это был неспособен. Не то воспитание.

«Если этот палец не уйдет сам по себе, значит, тебе придетсяпересмотреть свое воспитание, – настаивал голос, – потому что кое-что,по-видимому, нуждается в коренной перестройке».

Он повернул голову и взглянул на будильник. Четвертьтретьего… и, меланхолично сообразил он, что необходимо помочиться.

Он осторожно поднялся с кровати, миновал ванную, из-зазакрытой двери которой доносилось все то же непрекращающееся царапанье ипостукиванье, и направился в кухню. Он придвинул табуретку к кухонной раковине,влез на нее и тщательно прицелился в сливное отверстие, настороженноприслушиваясь, не проснулась ли Вай.

Наконец получилось… лишь когда он перебрал все простые числавплоть до трехсот сорока семи. Рекорд всей жизни. Он поставил табуретку наместо и побрел обратно в постель, размышляя про себя: «Я так не смогу. Долго непротяну. Просто не смогу».

Проходя мимо двери ванной, он оскалился.

Когда в шесть тридцать зазвонил будильник, он вскочил с постели,прошаркал в ванную и пошел внутрь.

В сливе было пусто.

– Слава Богу, – прошептал он дрожащим голосом. Волнаоблегчения, почти священное вдохновение, охватила его. – О, слава Б…

Палец высунулся, как ванька-встанька, словно привлеченныйзвуком его голоса. Он молниеносно крутнулся три раза и застыл, словно сеттерперед прыжком. И указывал прямо на него.

Говард отскочил, издавая бессвязное рычание.

Верхняя фаланга пальца сгибалась и разгибалась, словноприманивала его. Доброе утро, мистер, рад вас видеть.