Читать книгу "Подержанные души - Кристофер Мур"

Мятник Свеж старался не спускать луча света на винтовке со всей длины тоннеля, впихивая свежие патроны в трубчатый магазин, отчего хватка его, мягко говоря, была сомнительной. Когда когти Морриган ударили его в икру, он выпустил винтовку из рук, и та неловко отскочила в сторону. Свет заплясал по всему тоннелю, как фея Колокольчик в эпилептическом припадке.

Он дернулся от боли подальше, и ноги из-под него выдернули. Приземлился он жестко на бок, дух из него вышибло, и он почувствовал, как его затягивает под трактор. Одной рукой он уцепился за какую-то железку, торчавшую из переднего колеса трактора, – рычаг управления, быть может, – а другим кулаком замахнулся на того, кто на него бросился. И ни во что не попал.

Крик Риверы. Белая боль у него в ноге. Неистовые копания в полупальто свободной рукой, нащупывая какой-нибудь “орел пустыни”. Одного он коснулся, но его дернули, он потерял ориентацию, вновь полез под одежду. Свободную руку ему мотнуло, и она наткнулась на что-то круглое – поначалу Мятник решил, что еще какая-то деталь трактора. Но то была трость Чарли Ашера. Он вытянул шпагу из ножен и махнул ею изо всех сил в ту сторону, где явно был нападавший.

Визг – но не Риверы. Хватка у него на икре разжалась, нога вяло упала на рельсы. Пальба из винтовки, фигура, освещенная дорожными фальшфейерами, выкатилась из-под трактора, неловко привстала на ноги. Еще один выстрел – и ее развернуло, она упала и на четвереньках с визгом ускакала во тьму.

– Вы в порядке? – спросил Ривера. Его лицо возникло у колеса с другой стороны трактора.

– Ну. Хуйня? – Теперь он увидел, как на земле у его ноги подергивается отсеченная лапа Морриган и понемногу испаряется кожистыми перышками, начиная с запястья. Через несколько секунд она пропала. – За ногу меня цапнула.

Ривера обежал трактор спереди, присел рядом с Мятным. Из жилета он вытянул фонарик, обмахнул его лучом всего дылду, установил на земле так, чтобы освещал ногу. Кровь в его свете выглядела как деготь. Ривера снял с себя ремень и обхватил им ногу Мятника над самым коленом, затянул, упершись для верности стопой.

– Держите. Потуже. – Конец ремня он вручил Свежу.

– Валяйте за ними, – сказал тот.

Ривера покачал головой, выудил из кармана пиджака телефон, проверил сигнал.

– Блядь. Мне нужно встать ближе к выходу, чтобы поймать сигнал. Надо вызвать помощь.

Ривера помог Мятнику Свежу сесть спиной к – колесу трактора, затем взял у дылды конец ремня и затянул его сам. Подобрал свою полицейскую винтовку и отдал ее Мятнику.

– Два еще в обойме, запаски по-прежнему на ложе.

– Ага, перезаряжать было ошибкой, – сказал Мятник.

– Сейчас вернусь.

Ривера подобрал фонарик и встал. Едва луч пробрался ближе к выходу из тоннеля, он увидел, как из темноты приближается обновленный и более подтянутый Чарли Ашер.

– Очень жуткая тетка в какой-то черной дранине сказала мне, что вам, ребята, кажется, надо помочь, – произнес он.

– Хватайте его за руку, – сказал Ривера. – Нам нужно его отсюда вытащить. – Он опустил взгляд и увидел, что Мятник Свеж потерял сознание.

25. Карта смерти

Чарли не говорил Одри, что он собирается нападать на Морриган, – он не говорил ей, что вообще кто-то намерен нападать на Морриган. Последнее, что она слышала: такая атака рассматривается теоретически; инспектор Ривера пар спускает, думала она.

Из больницы, когда из Лос-Анджелеса прилетел сын миссис Корьевой, Чарли приехал на такси домой и своим ключом открыл дверь в новую квартиру, которая все еще пахла свежей краской и чистящими средствами. Залез в постель к Одри и поцелуями разбудил ее ровно настолько, чтобы сообщить, что миссис Корьеву врачи стабилизировали, и выслушать от Одри, что Софи спит в собственной кроватке у себя в комнате в другой квартире, но больше она ему говорить ничего не стала.

Они позанимались любовью, и она разок дернулась, когда он задел ее лодыжку, – та еще болела после того, как Беличий Народец связал ее там монтажной лентой, однако движение это она замаскировала страстью, а – потом уснула в его объятиях. Так безопасно ей не было уже много дней. Проснулась Одри на заре, когда Чарли поднялся, и вновь уснула, когда он поцеловал ее в висок и тихонечко выбрался из квартиры. На стойке для завтраков в кухне он оставил записку: “Нужно выйти. Позвоню через пару часов. Передай Софи, что я ее люблю. Целую, Чарли”. А вовсе не: “Намерен схватиться с силами тьмы, потому что у меня так хорошо получилось в прошлый раз”. И не: “Я полнейший дебил без крупицы здравого смысла и заботы о тех, кто меня любит”. Даже не просто: “Надо выйти”. Поэтому когда около семи утра он позвонил ей и сказал, что направляется в Городскую больницу Сан-Франциско, потому что туда везут Мятника Свежа, и он за нею заедет через пять минут, пусть будет готова и стоит снаружи, ну… она немножко удивилась и чуточку рассердилась.

Когда он, сидя за рулем ее “хонды”, притормозил перед Одри и та забралась в автомобиль, ей очень хотелось наорать на Чарли – сначала обнять, потом, возможно, много-много раз стукнуть, отчего включились долгие годы всей ее подготовки, – и вместо всего этого она сделала долгий и медленный вдох и выпустила его на счет десять. Смотрителями забытых глав “Книги жития и умирания” не становятся те, кто поддается случайному расколбасу, едва столкнется с трудностью. Поэтому она его стукнула всего разок.

– Ай! За что?

– Почему ты не сказал мне, что творишь?

– Не хотел, чтоб ты волновалась.

Это она немножко обдумала. Чище ль были ее причины не рассказывать ему о бойне в буддистском центре? Не пыталась ли она просто уберечь его от лишних тревог? Она столько всего неправильного сделала – из лучших намерений, но неправильно же. А правильное – хоть и нелегкое – это то, что она ему ничего не сказала. Возможно. Наверное.

Мужчина в желтом не походил на других существ. Может, он и темный, может, он из самой тьмы состоит, но разве тьма не обязательна? Свет, тьма, мужское, женское, инь, ян – равновесие. Уж в этом-то он ее убедил после того, как спас от Морриган.

Тогда он поставил уцелевший стул и пододвинул его туда, где, связанная, на полу лежала она, а вокруг по всей комнате были разбросаны останки искрошенного Беличьего Народца.

– Не против, если я присяду? – спросил он. От нелепости того, что он спрашивает ее одобрения, когда она кулем лежит на ковре, Одри чуть не рассмеялась.

– Прошу вас, – ответила она.

Он дотронулся до своей шляпы, словно бы с ее полей скатывались шелковистые ноты саксофона, и проделал пять шаркающих шагов, обходя стул вокруг. На каждом втором шаге нога у него подрагивала, будто он танцевал. Сел, подался вперед.

– Как поживаете? – спросил он. На правом верхнем малом коренном у него была золотая коронка, и он ее показал Одри, улыбнувшись.

– Я связана и лежу на полу, а за последние пять минут меня чуть не убили два раза.