Читать книгу "Старт Страны Советов. Революция. Октябрь 1917 - март 1918 - Александр Шубин"

Тактический союз большевиков и мусаватистов подходил к концу, однако большевики быстро нашли замену – дашнаков. Тем более что социалисты и дашнаки вернулись в Совет и 15 марта поддержали резолюцию против отделения от России.[644] Это означало перегруппировку как политических, так и национальных сил, что в условиях Баку было двумя сторонами одной медали. Такая перегруппировка вызвала даже некоторое беспокойство Шаумяна, и он подстраховался – был сохранен Военно-революционный комитет Кавказской армии (хотя в связи с Брестским миром она уже фактически разошлась по домам). ВРК опирался на оставшиеся в Баку воинские подразделения и флот. «Мы решили сохранить этот комитет, несмотря на демобилизацию армии, чтобы не быть связанными всякими дашнакскими, правоэсеровскими и мусаватистскими фракциями, которые участвуют в Бакинском Совете»,[645] – писал Шаумян Сталину 16 марта.

30 марта – 1 апреля 1918 г. развернулись столкновения между «татарскими» (азербайджанскими) националистами, с одной стороны, и большевиками и сторонниками «Дашнакцутюн» – с другой. События начались с небольшого конфликта красногвардейцев и группы военных из «Дикой дивизии», прибывших в Баку. Большевики потребовали разоружения офицеров. Произошло столкновение. Это вызвало возмущение мусульманской части города. Кадет Б. Байков вспоминал: «Я увидел на улице густые толпы татар, вооруженных до зубов, спешившие из всех нагорных татарских частей к месту бывшего столкновения».[646] Попытки посредничества лидера лево-социалистической азербайджанской партии «Гуммет» Н. Нариманова не удались. Вскоре боевые действия охватили весь Баку.

Большевики и дашнаки были готовы к столкновению гораздо лучше. Их поддержали и русские партии, в других условиях враждебно относившиеся к большевизму. Флот и артиллерия русских частей бомбардировали татарские кварталы, а дашнаки «зачищали» их. По словам Шаумяна, «участие последних придало отчасти гражданской войне характер национальной резни, но избежать этого не было возможности».[647] Большевик А. Микоян писал жене вскоре после случившегося: «Неграмотная масса обывателей старалась придать всем этим событиям национальный характер. Между прочим, хочу уточнить, что до воскресного дня партия Дашнакцутюн и Армянский национальный комитет объявили о своем нейтралитете. Но многие их солдаты не остались нейтральными, а активно участвовали в боях».[648]

Без фактора армяно-азербайджанской борьбы большевики не получили бы достаточной поддержки в городе, чтобы покончить со все еще сохранившимся двое властием. Более того, борьба с мусаватистами способствовала временной консолидации социалистов и коммунистов – на стороне Совета сражались не только левые, но и правые эсеры.[649] В сложившейся ситуации армянские националисты, вовсе не поддерживавшие большевистские идеи, согласились на установление Советской власти, чтобы противостоять с ее помощью азербайджанской общине и турецкой угрозе. Тем более что советская форма представительства давала дашнакам своего рода политический «контрольный пакет», которым они еще воспользуются. Правящее большинство в Совете опиралось на большевиков, левых эсеров и дашнаков, согласившихся на этом этапе поддержать Шаумяна, за спиной которого стояла Россия – традиционная защита от турецкой экспансии в Закавказье.

Историк А. Ю. Безугольный считает: «Бакинские большевики сами вольно или невольно смешивали понятия “русский” и “советский”. “Единственное спасение Баку, – доносил в Москву коммунар Б. Шеболдаев, – это присылка немедленно не менее 4000 красноармейцев… надежных в смысле партийном и, в крайнем случае, в смысле крепкой русской советской ориентации”».[650] Очевидно, Шеболдаев не очень доверял войскам местной «советской ориентации».

Армянские вооруженные формирования были включены в состав Кавказской Красной армии, хотя фактически продолжали контролироваться Армянским национальным Советом. Армяне составляли более 80 % 15–18-тысячной Кавказской Красной армии.[651] Смысл службы дашнаков в Красной армии был понятен – предстояли бои с турками и союзными им мусульманскими формированиями.

Победители создали новый орган власти – Комитет революционной обороны во главе с Шаумяном, который 31 марта был объявлен высшим военно-политическим органом Баку и окрестностей. 1 апреля он предъявил татарам ультиматум: снять вооруженные посты, срыть окопы, признать власть Совета, вывести из города национальные вооруженные формирования – при обещании вывести и дашнакские отряды, принять срочные меры для открытия железнодорожного сообщения Баку с Петровском и Тифлисом,[652] что уж явно было не во власти бакинских мусаватистов. Впрочем, они на все согласились.

В сложившейся ситуации большевики надеялись уравновесить зависимость от армянской общины, восстановив отношения с мусульманами. Большевик М. Азизбеков был назначен комиссаром мусульманской части Баку. В своем обращении он заявил: «Комитет революционной обороны г. Баку и его района назначил меня комиссаром по охране мусульманской части города. На основании этого обращаюсь к населению, без различия национальностей, моего района с просьбой не бежать из города, не переселяться из одной части в другую. Неподчиняющиеся будут немедленно водворены назад в прежние квартиры. Мною будут расставлены везде красногвардейцы, и будет обеспечено полное спокойствие и гарантия в сохранении жизни, имущества и чести населения без различия национальностей».[653]

21 апреля сторонники Советской власти собрали митинг против мусаватистов, на котором выступили представители азербайджанских левых политических сил. Председатель организации мусульман-эсеров Везиров обрушился на интриги богачей и выступил за то, чтобы Закавказье осталось в составе Российской федеративной республики. Критике подверглись не только беки, но и армянская буржуазия с ее проанглийской ориентацией.[654]