Читать книгу "Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр"

* * *

Изабелла поддерживала регулярную связь (через своего слугу Гавейна Кордье) с мудрым и проницательным приором Истри, и в день Рождества Истри сделал несколько замечаний о ее ненависти к Деспенсеру в письме к архиепископу Рейнольдсу. Никто, писал он осторожно, не может быть любим всеми, и бывает, что человека не любят, даже если он не совершил ничего дурного и никого не обидел. Королева, добавил он, подчеркнула, что «никакое действительное или лживое, кем-то выдуманное обвинение не следует возлагать на нашего государя, короля Англии, и на любых его подданных». За исключением, разумеется, Хьюго Деспенсера. Изабелла ясно осознавала, что народ поддержал бы любую попытку сбросить фаворита; но замашка на короля — совсем другое дело, и эту часть замысла пока хранили в полном секрете.

Повлиять на королеву в тот период мог не только Мортимер — к примеру, Ричмонд все еще пользовался у нее большим почетом. На Рождество, по настоянию Изабеллы, тринадцатилетний принц Эдуард в качестве герцога Аквитанс-кого принял «верность и оммаж» от Ричмонда, который согласился отдать юному Эдуарду все свои земли в Англии взамен 10 000 малых турских ливров из доходов Аквитании. Эту сделку полагалось подтвердить и Карлу IV, и Эдуарду II, но в первую очередь это был союз между Изабеллой и Ричмондом, а также, возможно, способ добычи денег на подготовку вторжения.

В Англии в начале января Деспенсер, поняв, что угроза вторжения из Эно — более не пустой слух, велел перевезти большую часть своих сокровищ в принадлежащую ему крепость Каэрфилли.

Но вторжение грозило не только из Эно. Ко 2 января архиепископ Рейнольде узнал от хорошо осведомленного приора Истри, который снова добыл сведения от Гавейна Кордье, что Карл IV официально предложил дать в жены принцу Эдуарду одну из дочерей Гильома V д'Эно и Жанны Валуа; еще более беспокоило то, что король французский также попросил графа об оказании помощи в подготовке французского нападения на Англию. Этот план был почти несомненно итогом переговоров, имевших место между Карлом IV, Изабеллой, графиней Жанной и Мортимером в декабре, и сам характер этого союза выдавал его направленность против самого Эдуарда II. Встревожившись, Рейнольде немедленно оповестил короля.

На следующий день Эдуард, чрезвычайно озабоченный, приказал установить караулы по южному побережью, чтобы предупредить проникновение в Англию войск, оружия и писем. Очевидно, он боялся, что Франция может теперь объединить свои силы с Эно для нападения на Англию. В тот же день он приказал схватить мать Мортимера и запереть пожизненно в монастырь за организацию бунтовских собраний; к счастью, несгибаемая старая леди успела где-то укрыться и тем самым избежала ареста. Уже 13-го числа были введены ограничения на отъезд из Англии, а 20-го королю показалось, что худшие его страхи сбываются, когда Рейнольде сообщил ему, что узнал от Истри о намерении Франции и Эно, заключивших тайное соглашение, осуществить совместное нападение на Англию вскоре после праздника Сретения; поступили доклады о том, что флот вторжения уже собирается в Нормандии и Нидерландах.

Истри, однако, постарался доказать, что все это лишь слухи, и выразил мнение, что король Карл IV попросту пытается запугать Эдуарда по просьбе Изабеллы, чтобы заставить его прогнать Деспенсеров, но «на самом деле не имеет намерения объявлять войну Англии».

Мнение Истри было, вероятно, основано на сообщениях, будто папа призвал короля французского проявить осмотрительность касательно поддержки сестры, поскольку раскол между нею и Эдуардом оказывал дестабилизирующий эффект на европейскую политику и мог привести к вспышке ожесточенной гражданской войны в Англии. Тем не менее Эдуард отнесся к угрозе вторжения очень серьезно. 22 января он написал примирительное письмо графу Гильому, предлагая достичь какого-либо дружественного соглашения, но ответа не получил. Он написал также несколько писем Карлу IV и шестнадцати французским пэрам, с просьбой немедленно отправить к нему королеву и принца. Но и это его обращение проигнорировали. Тем временем король продолжал укреплять оборону и принимал предосторожности против любого нападения.

На протяжении января и февраля 1326 года еще часть служащих из сократившейся свиты королевы покинули ее и возвратились в Англию. Большинство из них поступили так, будучи шокированы ее связью с Мортимером и неверностью королю. Возможно, именно от этих служащих Эдуард II узнал правду о деятельности своей жены в Париже — этим можно объяснить тот факт, что он их наградил.

Король и Деспенсеры, должно быть, ужаснулись, узнав, что королева сошлась с Мортимером, его главным врагом и осужденным изменником. Достаточно было уже того, что она отказывалась вернуться, не отпускала сына — но, наставив рога мужу с Мортимером, а не с кем-то иным, она делала короля объектом презрения и насмешек в глазах всего христианского мира.

На протяжении февраля Изабелла переписывалась с графиней Жанной, несомненно, в связи с планируемым союзом и вторжением. Эдуард провел этот месяц в приорате Барнвелл, обсуждая основание задуманной им коллегии Кинге Холл. Но больше его занимала измена жены и иноземная угроза, и 3 февраля он приказал конфисковать земли Генри Бомонта.

Изабелла все еще поддерживала впечатление, что поссорилась только с Деспенсером. В письме, написанном Эдуарду 5 февраля, она настаивала, чтобы никто не думал, будто она оставила его «без очень важной и оправданной причины». Причиной этой, как она утверждала, был Хьюго Деспенсер, который «все время желал нанести урон нашей чести любыми доступными ему средствами». Она признавала, что в течение долгого времени скрывала свою ненависть, но лишь для того, чтобы избегнуть опасности. Она завершила письмо уже известными нам словами: «Превыше всего на свете, кроме Господа бога и спасения души нашей, мы желаем находиться рядом с нашим господином и умереть вместе с ним»

Но высокоморальный смысл ее слов несколько поблек, поскольку Эдуард уже знал, что она лжет. В воззвании о всеобщем сборе войск, обнародованном 8 февраля, король впервые упомянул о том, что Изабелла покинула его ради Мортимера: он заявил, что сбор объявлен,

«поскольку королева не пожелала пи возвратиться к королю, пи отпустить его сына, почему король полагает, что она прислушалась к наущениям Мортимера, злейшего врага короля и мятежника, и вступила в соглашение с людьми тех краев и прочими чужестранцами с целью начать вторжение».

Король сообщал, что если королева, принц и граф Кентский вернутся, их следует встретить с почетом, но если они прибудут под развернутыми знаменами, приведя с собою войска, тогда их следует взять в плен, а чужестранцев повесить, как враждебных пришельцев. Спустя четыре дня король начал собирать людей для защиты юго-восточных областей.

Опасаясь, как бы его наследника не сделали пешкой в руках союза, отвратительного для него, Эдуард написал папе, умоляя его не выдавать разрешения на брак мальчика, пока не получит согласие короля. Папу Иоанна в это время уже начали беспокоить сообщения, поступающие к нему из Парижа. Помня, что он сам предложил отправить Изабеллу с миротворческой миссией, он, должно быть, чувствовал себя в какой-то степени ответственным за такой оборот событий. Пытаясь исправить положение, он отправил 15 февраля двух нунциев, архиепископа Вьеннского и епископа Оранжского, в качестве посредников между Эдуардом и Изабеллой, надеясь достичь примирения. Два дня спустя он написал Деспенсеру: поскольку именно на его поведение королева ссылалась как на причину, почему она не могла возвратиться к королю без опасности для своей жизни, ему следует немедленно удалиться от двора и обеспечить условия, чтобы она более не боялась воссоединиться с мужем.