Читать книгу "По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация - Андрей Мартынов"

Сложно судить, было ли это письмо инспирировано самим Власовым в традиции советских «открытых писем», или же оно возникло по инициативе переметнувшихся к нему атаманов, а генерал лишь санкционировал его печать. По мнению Кирилла Александрова, имела место санкция. В любом случае текст передавал определенную тенденцию, имевшую место в Комитете освобождения народов России. И в этом плане письмо-ответ важно в двух аспектах. С одной стороны, невольной критикой нацистского руководства и, в частности, Розенберга с его позиционированием казаков, как остготов, то есть арийского этноса. С другой стороны, любопытна оговорка в письме по поводу русской и украинской наций. С начала казаки объявляются «выходцами из среды русского и украинского народов». А чуть позднее они утверждают, что «казачья же масса всегда считала себя плотью русского народа, всегда героически отстаивала национальные русские интересы».

Отдельно стоит рассмотреть слова, подчеркивающие равноправие коллаборантов в союзе с немцами. В официальных документах («Смоленское воззвание», «Пражский манифест») и власовской периодике всегда подчеркивались равноправные, партнерские отношения с Германией. Зачастую оно объяснялось «исторической необходимостью сотрудничества русского и немецкого народов». Думается, в этот период подобное заявление не должно было способствовать напряжению в отношениях с нацистами. В ситуации потери оккупированных территорий, а вместе с ними и союзников-марионеток, появление нового якобы «независимого» союзника в виде власовского КОНРа, для Германии было благом.

* * *

Создав административную базу в виде Казачьего управления, Власов послал для переговоров с Казачьим станом Кононова.

14 апреля 1945 года генерал-майор Иван Кононов прибыл на север Италии в Толмеццо (провинция Фриули), где располагался штаб походного атамана генерал-майора Тимофея Доманова со специальным поручением. Кононов предъявил письменные полномочия, заверенные печатями и подписями Власова и Трухина, согласно которым он являлся особоуполномоченным главы РОА в ведении переговоров о подчинении Казачьего стана руководству КОНРа.

Судя по всему, Доманов был удивлен и не знал, что делать. Возможно, здесь сказалась его зависимость от Петра Краснова. В свое время он стал походным атаманом при довольно сомнительных обстоятельствах. В ходе незначительной контрпартизанской операции 17 июня 1944 года его предшественник атаман Сергей Павлов погиб в бою. После его гибели походным атаманом Казачьего стана назначается 25 июня Доманов, бывший до этого начальником штаба казачьих войск и заместителем Павлова по хозяйственной части. Петр Донсков в одном из писем Николасу Бетеллу прямо обвинял Краснова «в подготовке убийства Павлова с целью завоевать доверие немцев и стать атаманом». Следует отметить, что Павлов действительно довольно критично оценивал деятельность Краснова, который поддерживал экономическую деятельность оккупационных властей, направленную против интересов казаков. Он утверждал, в частности, что в красновских письмах казакам «даже не указана отдаленная перспектива восстановления самостоятельности Дона… Его письма разрушают долгожданные надежды казачества». Последнее, впрочем, не мешало Павлову печататься в прокрасновской эмигрантской периодике. Так в журнале «На казачьем посту» он опубликовал несколько очерков по истории и современным проблемам казачества, в которых довольно комплементарно писал о Краснове.

Правда, есть и другие версии. Александр Ленивов, считая, что непосредственный убийца атамана сотник Дмитрий Богачев (расстрелян по приговору казачьего военно-полевого суда 3 июля 1944 года) был завербован советскими агентами, тем не менее, отрицал непосредственную причастность к смерти Павлова Доманова, видя в нем «косвенного виновника убийства».

Визит Кононова вызвал экстренное совещание совета старшин, которое было созвано в помещении штаба. Они единогласно отклонили требование Власова, несмотря на давление эмиссара Власова.

Совет мотивировал отказ тем, что глава КОНРа не предоставил казакам формальных и полноценных гарантий, аналогичных Декларации правительства Германии от 10 ноября 1943 года, а потому притязания власовцев «не имеют никакого нравственного права». Также совет не считал требование сдачи полномочий походного атамана законным, поскольку последний назначается по приказу начальника Главного управления казачьих войск. Имели место голоса, отрицающие вообще легитимность статуса Власова.

В итоге заседание, длившееся четыре часа, закончилось скандалом. Третий адъютант походного атамана подъесаул Бутлеров, попросив слово, в очень резкой форме высказал все, что он думает по поводу требования Власова и лично Кононова. После этого Бутлеров, быстро расстегнув кобуру, направил кольт на генерал-майора. Показав другой рукой на дверь, он произнес: «Вот — Бог, а тут и порог. Вон». Не видя другого выхода и вполне разумно полагая свою миссию оконченной, Кононов возвратился к Власову.

Возможно, сопротивлению Доманова придала силы оппозиционно настроенная КОНР часть казаков. В частности, тех, что ранее осудили переход Пауменко в состав власовской армии.

Вероятно, удачное для Краснова разрешение Домановым конфликта привело к тому, что атаман информировал казаков приказом №4 от 12 февраля 1945 года, предоставив всю власть походному атаману. Как вспоминал Поляков, говоря о генерале Т. До-манове, как походном атамане… он (Краснов. — А.М.) дал ему, в полном смысле слова, блестящую аттестацию, как талантливого и умного человека, прекрасного организатора, честного и всецело ему преданного». Тем не менее Краснов сохранил за собой руководство ГУКВ. Последнее опровергает утверждение Науменко, полагавшего, что именно в феврале атаман «отошел от официального возглавления казачества, уединился и занялся литературным трудом». Но, в стремлении к единоначалию, более, правда, похожему на печально знаменитый führerprinzip, он действительно самоустранился. Краснов писал: «Главное управление казачьих войск, чтобы не создавать вредного двоевластия, устранилось от работы в Казачьем стане, предоставив все походному атаману. Им ведется огромная работа созидания. Всякое вмешательство в эту работу, тем более критика этой работы, недопустимы».[188] Спустя два месяца потеря атаманской должности обернулась для Петра Краснова окончательным поражением.

Спор между атаманом и генералом разрешился вполне в традиции тоталитаризма, а именно административным решением. Еще в начале февраля в Берлине прошли переговоры между уже упоминавшимся офицером связи Власова оберфюрером СС Эрхардом Крегером и Гельмутом фон Паннвицем. Крегер говорил о необходимости вхождения корпуса в состав ВС КОНР. При этом Паннвиц сохранял за собой должность командующего. Стеенберг писал, что «Паннвиц подтвердил, что казаки хотят соединится с РОА, а он лично ничего против не имеет». Об этой встрече мало что известно в связи с желанием коллаборантов позиционировать себя «жертвами» СС. Тем не менее, похоже, именно эти переговоры, возможно, не столь быстро, как это хотелось власовцам (по утверждению Крегера, протесты Краснова и Розенберга приостановили процесс объединения), повлияли на последующий ход событий. По крайней мере, их можно рассматривать как причину (или, по крайней мере, одну из причин) объединения ВС КОНР и казаков, произошедшим полтора месяца спустя.