Читать книгу "Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача - Феликс Керстен"

Закат ваффен-СС

Харцвалъде

19 марта 1945 года

Гиммлер сегодня был очень мрачен, разговаривая о потерях, которые понесли ваффен-СС. Более четверти миллиона погибших и сто тысяч тяжелораненых – неслыханный процент потерь; ни одна армия не понесла таких жертв за всю историю войн. Я спросил, входят ли в это число европейские добровольцы. Гиммлер ответил:

– Их жертва столь же велика. Погибла аналогичная доля от 6 тысяч датчан, 10 тысяч норвежцев, 75 тысяч голландцев, 25 тысяч фламандцев, 15 тысяч валлонов, 22 тысяч французов и бесстрашных мусульман; каждый третий в их рядах пал на поле боя. Потери относительно высоки у людей из балтийских провинций, украинцев, казаков и галицийцев. Мы не щадим крови – и каждый день льются все новые и новые потоки. Всюду, где кипит битва, проливается лучшая кровь ваффен-СС.

Я ужасаюсь, думая о новых погибших. Неужели остальная Европа откажется признать, что мы спасаем ее от самого ужасного нашествия азиатов в истории? Тем не менее западные державы бьют нам в тыл и отправляют оружие в Азию, чтобы его использовали против нас, и не желают замечать, что оно обращается против них самих.

Я заметил Гиммлеру, что итог этой борьбы уже очевиден.

– Не говорите этого, – запротестовал он. – У нас еще есть в запасе новейшее оружие. Хотя в данный момент перспективы очень мрачны, все еще может окончиться хорошо. Однако, если рок неотвратим и нас ждет гибель всего мира, ваффен-СС будут сражаться до последнего человека, как остроготы сражались на Везувии, ибо что делать этим людям в мире, ввергнутом в пучины отчаяния?

Потрясенный мыслью о таком ужасном и гибельном исходе, я высказал предположение о том, какова должна быть финальная роль рейхсфюрера СС:

– Я так понимаю, что вы, как командир ваффен-СС, падете во главе своих людей, как Тейяс, последний король остроготов, пал в упомянутой вами битве.

XXXVII

Голландия и спасение Гааги

Гаага

1 февраля 1944 года

Итак, я снова оказался в Голландии, хотя на этот раз с Генрихом Гиммлером и обергруппенфюрером Бергером. Я живу в гостинице СС позади Дворца мира. Как хорошо после стольких лет снова увидеть Голландию! Я встретился со своими дорогими друзьями – верными патриотами Голландии. Уже много лет они держат меня в курсе событий в Нидерландском королевстве. Некоторым из них пришлось уйти в подполье, чтобы спастись от гестапо. Осведомителей много даже среди голландцев; есть те, кто готовы предать кого угодно за кусок хлеба. Несколько недель назад Гиммлер с гордостью сказал мне:

– Чтобы править Голландией, мне нужно лишь 3 тысячи полицейских и немного добавочных рационов – и тогда полиция будет знать все.

Гиммлер заявляет, что у него есть контакты со всеми подпольными движениями. Об этом я ничего не знаю, но одно знаю наверняка – у него нет никакого представления о том, кто поставляет мне информацию.

Сегодня вечером Гиммлер приглашен на обед к Муссерту в его новый дом, ранее принадлежавший моему доброму другу Ф.Т., которого просто вышвырнули оттуда. Гиммлер спросил меня, поеду ли я с ним. Я ответил, что владелец дома не приглашал меня.

– Естественно, приглашение Муссерта распространяется и на вас тоже, – сказал Гиммлер.

– Муссерт не по праву владеет этим отелем, который принадлежит моему другу Т., изгнанному оттуда.

– Правда? – спросил Гиммлер. – Я этого не знал. Значит, причина для отказа у вас есть.

Гиммлер живет вместе с Зейсс-Инквартом в Клингендале, где я лечу его. После нашего разговора появился Зейсс-Инкварт, потирая руки; он слегка поклонился и сказал, что готов приступить к докладу. Он рассказал Гиммлеру о программе на вечер и сообщил, кто будет на обеде. Неожиданно Гиммлер спросил:

– Между прочим, друг мой, кому на самом деле принадлежит отель Муссерта? Это собственность партии или нет?

– Нет, еще нет, – ответил Зейсс-Инкварт. – Он принадлежит очень сомнительному типу, некоему Т. У нас на него скопилась целая груда неблагоприятных донесений, и мы вынуждены завтра послать за ним. Еще он владеет очень ценным собранием старых мастеров, которое мы от имени СС намереваемся переправить в безопасное место. Кроме Т. и Ф. ван В. из Утрехта, завтра мы пошлем за восемью другими господами. – С иронической улыбкой Зейсс-Инкварт добавил: – Мы хотим немедленно отправить их в Дахау, чтобы они оказались подальше от Голландии.

– Хорошо, хорошо, – сказал Гиммлер. – А кто остальные?

– Речь идет о восьмерых видных жителях Роттердама, – ответил Зейсс-Инкварт. – Некто Б. и ван дер В. также владеют очень ценными собраниями картин, о которых мы тоже позаботимся ради СС. У обоих крупные поместья, где проводятся подпольные собрания.

Гиммлер сказал, что убрать самую верхушку – великолепная идея и что ему хочется знать все подробности, чтобы пользоваться этим методом и в дальнейшем. С этими словами он увел Зейсс-Инкварта в соседнюю комнату, в дверях обернувшись и спросив меня:

– Керстен, так вы едете на обед?

Я поблагодарил его за приглашение и сказал, что, к сожалению, не могу принять его, так как на вечер у меня назначена встреча со старым пациентом, которому я не могу отказать.

Гиммлер сказал:

– Ничего. Поступайте, как знаете.

Гаага

2 февраля 1944 года

Пришлось изрядно поволноваться, но мне повезло, и я добился своего! Прошлым вечером я был у Т. Сейчас они живут в Вассенааре в очень симпатичном доме, носящем название «Три попугая». Я был рад повидаться со старыми друзьями. Но они ужасно страдают от притеснений со стороны немцев. На меня тяжким грузом давила мысль, что через несколько часов за Т. придут из гестапо. Присутствовал там и М. де Б. со своей прекрасной, очаровательной женой; над ним также нависла опасность. Мне приходилось с ним встречаться. Я рассказал им, как мне повезло, что удалось выбраться из Германии и жить в Швеции, и что я разделяю взгляды всех достойных голландцев. Т. сказал, что ничего другого он от меня и не ждал.

Я расстался с Т. в полдвенадцатого, и неожиданно меня осенила идея – я должен пойти к Гиммлеру и спасти этих десятерых людей! Когда я миновал виадук, у меня уже был готов план. Я отправился в Клингендаль – и через несколько минут был там. На первом полицейском посту я показал бумаги, меня пропустили, и то же повторилось на втором посту. Третий пост был у самой двери. Я спросил, вернулся ли рейхсфюрер. «Да, десять минут назад», – ответили мне. Охранник проверил мой пропуск и вызвал другого полицейского, который проводил меня в комнату Гиммлера. Тот сидел в спальне, уже разувшись. Мое появление крайне изумило его, и он спросил:

– Керстен, вы еще и мысли читать умеете? Вы пришли как раз вовремя. У меня начинаются колики.