Читать книгу "Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача - Феликс Керстен"

– И для них, и для нас было очевидно, что такая мера требует благословения высшего исламского духовенства. По моему предложению мы вступили в контакт с верховным муфтием Иерусалима и нашли с ним общий язык. Набор добровольцев ведет исключительно мусульманское духовенство, которое гораздо сильнее приближено к реальной жизни, чем христианские священники. Сейчас в каждой роте есть свой аман, а в каждом полку – свой мулла, священники с офицерским чином. Верховный муфтий лично инспектирует их. Эти визиты оказывали колоссальный эффект, так как борьба с Тито и коммунистами стала для мусульман священной войной. Они очень отличаются от господ из Западной Европы, которые молятся о русской победе, сами подставляя свои шеи под топор палача.

Когда я спросил, насколько хорошие бойцы получаются из мусульман, Бергер ответил:

– Первоклассные. Их войска такие же стойкие, как лучшие немецкие дивизии в начале войны. Свое оружие они считают священным. Например, никогда не бывает такого, чтобы они потеряли пулемет, если только не уничтожен весь его расчет. Никогда не бывает, чтобы раненый пришел в полевой госпиталь без винтовки, пусть ему приходится волочь ее за собой. Его винтовка всегда должна быть рядом с ним, даже когда он на операционном столе. С той же беззаветной храбростью мусульмане держатся за свой флаг – древний зеленый флаг Пророка с белым полумесяцем, обагренный кровью древних битв, с древком, расщепленным пулями.

Бергер рассказывал, что верховный муфтий обладает колоссальным влиянием на этих мусульманских добровольцев. Верховный муфтий – невысокий, не очень крепкий человек с тонкими чертами лица; у него голубые глаза и рыжие, седеющие волосы из-за того, что в течение многих поколений его предки брали в жены уроженок Европы. Он получил обширное образование и с готовностью может разговаривать как о немецкой литературе, так и о математике или баллистике.

Триберг

6 декабря 1944 года

Гиммлер показывал мне фотографии добровольческой бригады СС «Валлония», вырвавшейся из Черкасского мешка; ее командир Дегрелль был награжден Рыцарским крестом. Добровольцы получили специальный отпуск и отправились к себе на родину, в валлонские провинции Бельгии.

– Вражеская печать заявила, что местное население устроило вернувшимся бойцам ваффен-СС ледяной прием. На этих фотографиях вы видите радующихся мужчин, женщин и детей. Чему они радуются? – продолжал Гиммлер. – Эти люди считаются там своими солдатами, своими офицерами. Поставьте себя на их место. Их собственные войска были полностью разбиты в 1940 году. Поражение ошеломило их. Достаточно было бы поговорить с бельгийскими, голландскими и французскими офицерами в те дни. А сейчас поражение забыто, потому что мы дали им новую цель – борьбу Европы с большевизмом. Мы протянули руку вчерашнему врагу и дали ему место среди наших отборных войск. Его сыновья стали офицерами и получили командование, под их началом служат наши собственные сыновья. В добровольческих дивизиях ваффен-СС вы можете услышать команды по-французски, по-норвежски и на других языках. Никто из моих людей не откажется сражаться под белым знаменем бригады «Валлония» с ее девизом «Dur et pur» (стойкий и верный). У нас нет иностранных легионов – только европейские дивизии, и мы гордимся, что в них служат наши сыновья. Задумывались ли вы о том, какое значение имеет то, что мы, немцы, допускаем, чтобы наши сыновья служили под началом недавно покоренных врагов? Это верный залог европейского единства.

– Я просто не в состоянии принять вашу интерпретацию, – возразил я. – Если этих людей действительно радостно встречают по возвращении домой, так только из-за того, что они сражались против большевизма, а не потому, что они воевали за ваш Великий Германский рейх.

Тридцатилетняя война с Россией

Хохвальд

18 декабря 1942 года

Когда я сегодня пришел к Гиммлеру, он ходил из угла в угол и был очень расстроен, очевидно потрясенный каким-то крупным событием. Я терпеливо ждал. Наконец он сказал, что имел очень серьезный разговор с фюрером, который заверил его, что война с Россией не кончится за год или два; она продлится по меньшей мере десять лет, а может быть, и все тридцать.

Гитлер заявил: «За спиной России стоят бесчисленные азиатские орды. Россия обучает и вооружает их, посылая волну за волной на Европу, чтобы покорить все обширные земли между Атлантическим и Тихим океанами. Германия – единственный авангард Запада в борьбе с большевизмом. Америка и Англия должны принять участие в этой борьбе, если они не хотят быть уничтоженными. Я вложил все резервы немецкого народа в производство вооружения. Вся его масса и вся наша живая сила поставлены на карту в этой войне с Россией. Если запасы вооружения в Германии иссякнут, Америка и Англия должны будут снабдить нас новым, так как силы немецкого народа окажутся исчерпаны. Америка и Англия еще не поняли этого, но вскоре поймут».

По словам Гиммлера, он спросил у Гитлера, почему тот позволил объявлять, что война вскоре закончится. Гитлер ответил, что если бы русские дали нам ждать еще десять лет, прежде чем начинать войну, то он осмелился бы открыто говорить о затяжной войне, потому что к тому времени немецкий народ стал бы гораздо сильнее. Но в данный момент у немцев не хватит мужества, чтобы перенести такое известие. Поэтому он ведет себя как врач, который говорит пациенту, что тот вскоре поправится, не позволяя впадать в отчаяние, хотя и знает, что для спасения его жизни нужно много времени. Это тяжело, но ничего не поделаешь. А ваффен-СС идут в авангарде этой борьбы.

Критика коррупции и мании величия

Харцвальде

1 июля 1944 года

Сегодня я привлек внимание Бергера к внутренней ситуации, которая постоянно ухудшается, к постепенным изменениям и признакам коррупции и к поведению рейхскомиссара Украины Коха – те методы, которыми он и ему подобные пытаются урвать маленькое царство для себя лично, не могут не оказывать угнетающего влияния на европейских добровольцев. Еще я спросил, собирается ли что-нибудь делать с этим Гиммлер.

– Вы в самом деле думаете, что я сделаю ту же ошибку, которая была сделана в Первую мировую войну, – очень выразительно сказал Бергер, – когда каждый германский князек получал трон? Наша молодежь в ваффен-СС, не говоря уже про европейских добровольцев, проливает кровь не ради гауляйтеров Фландрии, Валлонии, Голландии или какой-либо иной территории на западе, севере или востоке. Мы не покрываем никаких случаев коррупции, даже среди самых высоких чинов или тех, которые проходят под названием полицейских мероприятий. Подождите, пока после войны ваффен-СС не вернутся домой, тогда мы развернемся вовсю. Я довел это до сведения фюрера, и он готов принять меры. Но до того момента, к сожалению, приходится смириться с существующим положением.

– Какая жалость, что и это остается лишь в теории, – заметил я. – Тем не менее осмелюсь высказать свою мысль: почему вы – не рейхсфюрер СС?

– Вы этого не говорили, я этого не слышал, – ответил Бергер крайне официальным тоном.