Читать книгу "Балканские призраки. Пронзительное путешествие сквозь историю - Роберт Д. Каплан"

До окончания холодной войны, когда существование Варшавского договора способствовало искусственному отделению Греции от ее северных соседей, только такие люди Запада, как я, живущие в Греции, сознавали, насколько эта страна балканская. Те, кто находились вовне, предпочитали видеть Грецию лишь средиземноморским западным государством; факты отбрасывались. В 1989 г., когда я начинал работать над «Балканскими призраками» и когда Македония была известна только как родина Александра Великого, а не как геополитическая проблема, каковой она является сейчас, мне советовали не включать в книгу Грецию, поскольку она «на самом деле не является частью Балкан». Я отказывался. Дальнейшие события подтвердили мою правоту. С начала 1990-х гг. Греция все чаще оказывалась в центре внимания в связи с пограничными конфликтами с Македонией и Южной Албанией. А греческие политики, несмотря на демократические традиции, восходящие к Античности, вели себя не благоразумнее своих северных соседей, у которых таких демократических традиций практически не существует.

Первый раз я приехал в Грецию поездом из Югославии. Второй раз – из Болгарии, тоже поездом. В третий – автобусом из Албании. И каждый раз, оказываясь на территории Греции, я сразу ощущал некую непрерывность: такие же горные хребты, народные костюмы, музыкальные ритмы, нации, верования – все тесно переплеталось с теми регионами, из которых я приезжал. И, как везде на Балканах, где происходит столкновение народов и культур и где принцип расселения национальных групп далеко не всегда соответствует государственным границам, это переплетение с жаром отрицается.

– В Греции турки не живут, – как-то сказал мне бывший замминистра иностранных дел Греции Иоаннис Капсис. – Просто есть некоторое количество греков-мусульман, которые разговаривают между собой по-турецки. И македонцев никаких нет, – горячился Капсис.

Его было не остановить. За все годы, прожитые мною в Греции с 1982-го по 1989-й, никогда не слышал, чтобы кто-то из греков, не считая нескольких хорошо известных политиков, когда-нибудь поднимал вопрос о мраморах Элгина (с Афинского акрополя) и о нежелании Британского музея их возвращать. А если эту тему, которая получила широкую известность на Западе, поднимал иностранец, никто из греков не проявлял особой заинтересованности и желания говорить об этом. Но я провел немало часов своей жизни, молча сидя за греческим столом и слушая яростные споры по таким вопросам, как турки и Константинополь, сербы и Македония или преследование представителей греческого меньшинства в Албании. В 1990 г., когда я приехал в Грецию, побывав в Македонии и Болгарии, я попытался объяснить позицию македонских славян группе моих греческих друзей. Они вскипели практически в унисон: «Грязные цыгане из Скопье запудрили тебе мозги всякой ерундой, но не думай, что это правда!» Для них все славяне, которые называют себя македонцами, грязные цыгане.

Вот почему, когда я приехал в Грецию из Болгарии в 1990 г., я посчитал, что не покинул Балканы, а оказался в том месте, которое наилучшим образом суммирует и объясняет Балканы. Икона – греческое изобретение. Греческая православная церковь – мать всех восточных православных церквей. Византийская империя, по существу, греческая империя. Османы правили руками греков из богатого константинопольского квартала Фанар («маяк»), служивших дипломатами и губернаторами в европейской части Османской империи. Константинополь – греческое название исторически греческого города. Даже турецкое название этого места Истанбул – искаженная греческая фраза is tin poli («в город»). Элитные части османской армии – янычары – в большинстве состояли из греков, которых в детском возрасте отнимали у родителей и воспитывали в султанских казармах. Кириллица, которой пользуются в Болгарии, Сербии, Македонии и России, возникла на основе греческого, когда два монаха, Кирилл и Мефодий, покинули Салоники и отправились проповедовать среди славян. Современная греческая нация – это смесь греков, турок, албанцев, румын, разного рода славян и прочих, которые мигрировали на юг, к теплым водам Балканского полуострова. То, что в Греции сохранилось мало четко отличимых меньшинств, – подтверждение мощной ассимилирующей силы греческой культуры. Крестьяне горного региона Сули в Западной Греции и население островов Специя и Гидра в Эгейском море – изначально чистые албанцы. «Греция классического наследия и романтического филэллинизма осталась в прошлом и в любом случае всегда была нерелевантна греческой ситуации, – пишет Филип Шеррард, переводчик современной греческой поэзии. – Греция… никогда не знала Средневековья в нашем понимании, или Ренессанса в нашем понимании, или эпохи Просвещения. Это возвышение разума над всей остальной жизнью здесь просто не имело места».

Греция – последняя пристань Европы. Здесь Балканы начинают полностью растворяться в Востоке. Но, если посмотреть с другой стороны, Греция – то место, где западный кислород начинает разъедать сокрушительную абстрактную логику месопотамских и египетских пустынь. Это, в конце концов, было величайшим достижением Афин периода Перикла (и, шире, вообще Запада): вдохнуть гуманизм – сочувствие к личности – в бесчеловечность Востока, которую в то время олицетворяли тирании Древнего Египта, Персии и Вавилона. В Национальном археологическом музее в Афинах я своими глазами видел этот процесс в действии: яростные и обезличенные статуи раннего и среднего бронзового века, отмеченные сильным влиянием Египта времен фараонов, постепенно, в течение двух тысячелетий, превращались в возвышенную красоту и идеализм классической греческой скульптуры.

Классическая Греция 1-го тысячелетия до н. э. изобрела Запад, гуманизируя Восток. Греции это удалось благодаря сосредоточению художественной и философской энергии на высвобождении человеческого духа, на усилиях личности по осмыслению мира. В то же время в Персии, к примеру, искусство существовало для прославления всемогущего правителя. Но Греция всегда оставалась частью Востока, пусть и на его западной окраине. Чтобы увидеть Грецию в ее подлинном ориенталистском свете, необходимо понять масштаб достижений древних греков.

Более того, понимание исторической роли Греции как поля идеологической битвы между Востоком и Западом обеспечивает более глубокое осмысление процесса, с помощью которого демократии и ценности западного мира уже в нашу эпоху могут влиять на политические системы третьего мира. Греция – это вечное сито, через которое должны пройти и мгновенно выпасть в осадок нападки Востока на Запад и Запада на Восток.

– Добро пожаловать на Восток, – сказал Сотирис Папапулитис, один из лидеров греческой консервативной партии «Новая демократия», пригласивший меня на роскошный ланч из морепродуктов в ресторан портового города Пирей неподалеку от Афин. Я только что приехал из Салоник. А на Востоке, предупредил меня Сотирис, никогда нельзя путать широту души с широтой взглядов.

Папапулитис говорил о себе. Осенью 1990 г. он баллотировался в мэры Пирея, но выборы для него закончились неудачно. Он был ярким, изысканным, наивным и недалеким одновременно. Он относился к такому типу людей, которые могут цитировать Декарта и верить в теории заговоров и при этом носить узкие рубашки, расстегнутые до пупа. Папапулитис все это сознавал и получал удовольствие от того факта, что сама его личность, как и окружающая нас атмосфера – яхты, синее море, солнце, горы морепродуктов, неэффективность и хаос, – представляют идеальный синтез Балкан, Средиземноморья, европейского Запада и левантийского Востока.