Читать книгу "Полёт попугайчика - Евгения Мелемина"

— Я тоже говорю ему, что нужно жить дальше, — с жаром поддержала она. — Очень нужно! Но он же не слушается… Проходи, поговори с ним.

— Нет, — отказался Кирк, — я хочу вытащить его на улицу. Погуляем, съедим по гамбургеру.

— Нет, я его никуда не отпускаю.

— А как тогда он должен начать жить дальше? — удивился Кирк. — Вы боитесь, что что-то произойдет? Я буду следить за ним, миссис Митчелл. Обещаю.

Она несколько минут думала, опустив голову, потом сказала решительно:

— Подожди здесь, — и захлопнула дверь.

Кирк сначала потоптался на месте, потом присел на крыльцо и закурил, прикрывая дым ладонью. Он выкурил одну сигарету, другую, посмотрел на часы и собирался было позвонить еще раз, как показался Алекс — исхудавший до костей, измятый, с кислым неприятным запахом, исходившим от его рубашки.

— Макгейл.

— Ага. Прогуляемся?

— Только без гамбургеров, — быстро сказал Алекс, — никаких зданий. Никаких домов. Никаких стен.

— Заметано.

Миссис Митчелл с тревогой наблюдала в окно: смотрела, куда отправились мальчики и не шатает ли Алекса, и не пытается ли парень в серой парке вытащить из кармана оружие…

Ничего такого не происходило. Кирк бодро шагал в сторону Речной улицы, Алекс медленно, но уверенно тащился рядом.

Вот так и начинается новая жизнь, подумала миссис Митчелл. С новых друзей, готовых протянуть руку помощи тогда, когда родители бессильны…

Обойдя Речную улицу, припыленную серым скучным дождем, Кирк и Алекс вышли к маленькому пруду, где сиротливо плавали утки, не получавшие теперь своеобычной порции хлебных крошек — девочка по имени Бекки, кормившая их целое лето, больше не приходила к разрушенным деревянным мосткам.

Дождь сыпанул снова, и Кирк натянул капюшон на коротко стриженую голову. Его большие глаза резко выделялись на угловатом, но правильном лице.

— Я предупреждаю, — начал он, глядя, как утка ныряет вниз головой в мутную воду пруда, — всю ту ересь, что ты нес для газет и телевидения, можешь оставить при себе. Тебе мог поверить только последний мудак или выпускница католической школы. Всю эту херню про дьявольское зло в сердцах и чистоту помыслов в футбольной команде — забудь… Понял меня?

Алекс неопределенно хмыкнул.

— Чем вы его доконали? — прямо спросил Кирк, вытаскивая из кармана табачные крошки и бросая их уткам.

— А без разницы, — сказал Алекс неприятным, шипящим голосом. — Даже если бы мы сунули ему в задницу оголенный провод, он не имел права устраивать это дерьмо. Ты сам об этом знаешь.

— Да я согласен, — нехотя согласился Кирк. — Но что за чертову хреновину вы сотворили? Я хочу знать.

— Ничего особенного не было. Его никто не трогал. Все лето его обходили стороной и никто даже пальцем не прикоснулся. Все это выглядело, как долбанный шутер. Я всегда считал Томми слабаком, он даже в играх корчил из себя благородного, и никак… никак не мог этого сделать! Стена, сплошная стена, не достучаться. Карла пыталась, а он ее застрелил…

— Это потому, что с ним был Хогарт, — возразил Кирк.

Утки медленно расплывались прочь, отказавшись от его угощения.

— Это из-за Кита, — повторил он. — Моран уважал Хогарта и мог что-нибудь ляпнуть, но не полез бы в драку. Давай правду, Митчелл. Я хочу знать правду.

Алекс рассмеялся, запрокинул голову и попытался поймать каплю дождя на распухший, покрытый налетом язык.

— А если ты и есть тот, кто все знал? — спросил он, остановившись. — Ты ушел из школы целым и невредимым. Не ты ли третий в их компании?

— Ну конечно, — скривился Кирк. — Не пори ерунды… Я ушел оттуда, но будто бы там и остался. Не знаю, как объяснить. Я все время думаю об этом, я все время перечисляю их имена, вспоминаю и пытаюсь понять, почему так случилось. Если я пойму, в чем дело, это оставит меня. Я смогу жить дальше… пока что я не могу жить дальше, я все еще возле чертовой школы, и Митфорд говорит мне: «Иди домой!», а я не могу уйти и стою, как дурак… что с ними произошло, а?

Алекс вздохнул и впервые посмотрел на Кирка без злого огонька в глазах.

— Я предположу, — примирительно сказал он. — Ему всерьез доставалось от ваших шуток. Я даже могу его понять… заметь — понять, а не оправдать! А вот что случилось с Китом, никто не узнает. Парень с железными нервами и холодной головой. Просто сошел с ума? Проснулся и решил всех убить? В чем была его проблема? Я не знаю, так что вряд ли смогу тебе помочь.

Одна из уток вернулась и окунулась в шуршащие на осеннем ветру камыши.

— Был сильный ветер, — сказал Кирк, — сильный ветер, прямо как сейчас… и на футбольное поле грохнулась какая-то птаха. Что-то вроде маленького соколка. Загнутые когти, клюв. Хищная птичка, но со сломанным крылом. Хогарт остановил тренировку и потащил ее в зоомагазин. Зоомагазин, который за пекарней, знаешь? Там работал Кормилец. Придурок, натаскавший себе в дом сотню всяких зверюг. У него еще сбежал барсук и перерыл какие-то ценные гладиолусы, и миссис Белл…

— Я понял.

— Так вот. Кит притащил Кормильцу птичку и спросил, как ее выходить, а Кормилец возьми да вякни: у вас, молодой человек, в руках потенциальный труп, и ничем здесь не помочь…

Кирк остановился, вынул из кармана сигарету, закурил и закончил:

— Кит ему тогда сказал: ты тоже потенциальный труп, гондон, и ничем тебе не помочь. Он никогда раньше не злился, а в этот раз стал как бешеный, но быстро успокоился, извинился и вышел. Мы подумали — сорвался, с кем не бывает… иногда полезно. Это я все к тому веду, что Митфорд для него был чем-то вроде этой птички. У нас мало бывает настоящего в жизни, Митчелл, а он нашел что-то живое и настоящее себе по вкусу, вот и не выдержал, когда птахе начали ломать крылья.

— В школу уже все ходят? — спросил Алекс минуту спустя.

— Все, кроме тебя. Ты оказался слабее любой бабы.

— Я не слабее любой бабы, придурок, — торопливо ответил Алекс. — Если бы я просто обоссался перед Томми, как эта идиотка Буш, я бы тоже прибежал в школу как ни в чем ни бывало. На следующий же день.

— А что случилось? — заинтересовался Кирк. — Обосрался?

Алекс скрипнул зубами, вытянул тощие руки и изо всех сил хлопнул себя ладонями по глазам. Еще раз. Еще и еще раз.

Он успокоился только тогда, когда убрались непрошенные слезы. Просто красные воспаленные глаза, но абсолютно сухие, будто песочком присыпали.

— Боюсь, это я прикончил Карлу, — сказал он наконец таким же сухим, песчаным голосом. — Томми сказал, чтобы я бежал. Что он отпускает меня и забирает взамен мою скво.

Он рассмеялся, а потом раскрыл рот и выкрикнул:

— Беги, гурон! Беги!

Голос и эхо разнеслись далеко над туманной поверхностью озера, над головами шевельнулись мокрые ветки, покатились капли.