Читать книгу "Лестница грез. Одесситки - Ольга Приходченко"

Я сначала не поняла, о ком и о чем он говорит. Кого ревновать, кто меня выбрал? И вдруг до меня дошло, как до жирафа, это он ведь о Стасе. Так вот почему он временами пропа дал, и на Новый год я его зря прождала. Шерше ля фам. Ищите женщину Неужели это свидетельница со стороны невесты?

Стас бесконечно чокался с ребятами и со всеми родственниками, закусывая всем подряд, а мне на тарелку мой сосед от щедрот своей души навалил расплывшийся холодец, салат оливье, противно называя его «оливэ», ещё огромные голубцы. Всё у него падало из рук Я так боялась, что он мне посадит сейчас пятна на мой новый костюмчик.

– Так ты кушай, мы ж кабанчика специально к свадьбе нагуляли, – он никак не мог угомониться. – Я ж плакал, когда пришлось заколоть. Спробуй колбаски домашней, ты ж такую сроду не ела. Вы, одесситы, всё к магазинному привыкли.

Паразит Стас подмигнул мне: потерпи, скоро отстанет. А что оставалось делать, как не терпеть? Но еще немного, и я стала толкать Стаса: я сейчас уйду или уйми этого дядьку, он меня уже так достал.

«Теперь свидетель танцует со свидетельницей, просим!» – кто-то громко рявкнул на весь двор со стола, где сидели молодожены, наверное, тамада. Мой сосед, положив мне на плечо руку стал толкать Стаса: шо, свидетель, сидишь, иди танцуй, вас с Ленкой зовут. Стас поцеловал меня в щёчку: я сейчас, и пошел за свидетельницей, но ее нигде не было. Ага, все верно, это та самая девушка, о которой отец невесты намекал. Стас, не найдя партнершу, немного растерялся, еще раз оглядел столы и стал протягивать ко мне руки. Радуясь, что наконец я освобожусь от своего соседа, воняющего потом, как его прирезанный кабанчик, я рванула к нему.

Первый раз в жизни я вообще так танцевала, полностью прижавшись друг к дружке, все время целуясь. В голове моей всё звенело и играло. Потом он потянул меня на крышу сарайчика. Как мы не зацепили электрические провода, я до сих пор не знаю. Стас уверял меня, что это он сам всё придумал, чтобы во дворе светло было. Потом на крышу потянулись другие гости. «Вот сволочи, другого места, что ли, нет. Давай смоемся, я знаю куда», – он потянул меня за руку, помог спрыгнуть, и я даже не заметила, как мы очутились не пойми где, не то это был сарай, не то комната. Стас на здоровенный крючок закрыл дверь и стал ко мне приближаться, завалил на тахту зажатую по бокам грязными узлами, пахнущими плесенью. Мне стало мерзко, не по себе: эта вонючая постель, совершенно пьяный Стас. У меня внутри что-то сработало, я с силой его оттолкнула: не смей ко мне приближаться, я тебе не твоя бывшая свидетельница.

– Да ладно ломаться. Или сейчас, или никогда! Пока не закончу мореходку, жениться не собираюсь. Не рассчитывай. Ложись и не рыпайся или давай отсюда. Я из-за тебя со всеми и так разругался.

Вдруг свет погас. Я в потёмках старалась отыскать этот проклятый крючок, ломая ногти. Сорвала всю кожу на руке, пока открыла. Вернулась к своему столу, схватила сумочку и, не обращая ни на кого внимания, кинулась к воротам.

За ними кто-то стоял, я слышала, как они присвистну ли мне в след. Я неслась, не разбирая дороги, в полной темноте. Ее разрезал свет фар приближающейся машины. Я буквально бросилась ей навстречу. Это оказался милицейский уазик.

– Ребята, умоляю, скажите, как поскорее выбраться отсюда, какой-нибудь трамвай здесь поблизости ходит?

Растерянный вид и зареванное лицо заставили милиционеров, когда они усадили меня на заднее сиденье, подробно поинтересоваться, что со мной случилось, как зовут, где живу.

– Вас кто-то обидел?

– Никто не обидел, сама сбежала со свадьбы. Ненавижу всю эту компанию. Если можно, до 6-й Фонтана довезите.

– Не получится, девушка. Нам район патрулировать. До вокзала добросим, а дальше уж сама на трамвае.

– Тогда к Леониду Павловичу на улицу Ленина, вы же с Ильичёвского района?

Оба милиционера от моей просьбы опешили. Водитель включил внутренний свет и пристально посмотрел на меня, второй даже фонариком посветил.

– Вот это номер, чтоб я помер. Вы што, его знаете?

– Да! Это мой родной дядя.

– А на шестой Леонида Павловича мать живёт.

– Это моя бабушка Пелагея Борисовна.

– Так куда вас везти?

– На шестую.

По дороге милиционеры еще раз переспросили, что же все-таки произошло и надо ли навести порядок с моими обидчиками? Я возразила: у них кишка тонка, чтобы меня обидеть, и попросила, чтобы они ничего Леониду Павловичу не говорили, я туда случайно попала, по глупости.

Водитель развернулся ко мне лицом: надо бы, девушка, поосмотрительнее быть, вот от таких случайностей и выходят разные неприятности. Не волнуйтесь, дяде ничего не расскажем. Всё приехали, Коля, проводи до самой двери.

Коля подал мне руку, помог выйти из машины.

– У вас во дворе кран есть? Так вы бы умылись, прежде чем домой идти, я подожду, – посоветовал он.

Роман со Стасом окончен, так я считала, анализируя его поведение. В нём сочетались два совершенно разных человека: умница, симпатяга, когда трезвый, и совсем другой, когда выпьет. У него омерзительно тогда подгибаются коленки и становятся такие противные мутные глаза. Словом, забыть раз и навсегда, отдохнуть с месяц и собираться ехать по распределению в солнечную Молдавию.

Но ровно через неделю Стас заявился прямо к нам домой. Мы вместе с Леськой собирались на пляж, а потом ещё куда-нибудь рвануть. Его появление было настолько неожиданным, что я растерялась. Леська тоже смутилась, когда я их стала знакомить. Стас внимательно оглядел ее и спросил: не та ли это Леся, которая в институте связи учится? Я тебя узнал.

– И я тебя тоже, – Леська нахмурилась и резко направилась к двери. Наши планы накрылись медным тазом – ни пляжа, ни гульки.

Устраивать допрос при бабке не хотел ось. Я попросила Стаса выйти в коридор, сама переоделась, и мы вышли на улицу. Стас шёл быстро впереди, я, получалось, его догоняла. Внезапно он остановился, схватил меня за плечи и стал тормошить: откуда ты знаешь эту Лесю?

– Мы с ней подруги со школы, с восьмого класса. Талантливая девочка, во всём с неё стараюсь брать пример.

– Вижу, и ты такая же.

– Какая? Можешь по-человечески объяснить?

– Это она!

– Кто она? – я так разозлилась, что, не стесняясь, на всю у лицу завопила: – Ты ненормальный, сумасшедший, пить надо меньше!

Стас вплотную приблизился ко мне и по-змеиному зашипел:

– Ты Вовку с 16-й помнишь? Так это твоя Леся ему устроила. Недотрога. Из-за нее парня выгнали. И ты такая же. Ненавижу! Сначала глазки корчите, а потом мстите.

Я уже сама не выдержала:

– Да иди ты сам к чёртовой матери! Дуй в эти вонючие сараи к своим подружкам с Молдаванки. Пей с ними самогонку, тебе там самое место.

Как я ненавидела себя в тот момент, проклинала, что опять вляпалась в дерьмо. Когда же у меня заработают мозги, не маленькая ведь, дедушка в мои годы в Первой мировой войне два Горгиевских креста заслужил. Завтра же у Леськи все разузнаю, что там с этим Вовкой, этот алкоголик внятно ничего не объяснил, как с цепи сорвался. В голове была сплошная мешанина, одна мысль выбивала другую. Почему я должна страдать? Почему не могу встретить нормального парня, их столько за мной увиваются, а мне психи недоделанные нравятся! Он не прав, он меня совсем не знает. Если бы знал, как я его люблю!