Читать книгу "Английский экспромт Амалии - Валерия Вербинина"

Она подменила чашки, когда подходила к викарию в начале беседы. Платьем Амалия загородила стол и свободной рукой осуществила подмену. Если бы в ее чашке не оказалось мышьяка, викарий бы не пострадал. Но она угадала правильно: не зря он так долго возился у буфета. Поняв, что его разоблачили, он сразу же решил, что не отпустит ее живой.

Морриса вновь начало сводить ужасающей судорогой. Он катался по полу, его тело корчилось в немыслимых позах, руки и ноги дергались, как у эпилептика.

– Спасите меня! – крикнул он из последних сил. – Вы же можете, я знаю!

– Могу, – спокойно ответила Амалия. – Но не хочу.

Агония продолжалась еще некоторое время. Наконец Моррис вытянулся и застыл. Изо рта его текли кровь и пена. Судя по всему, он не поскупился на яд для Амалии, но испытать его действие пришлось ему самому.

– Спасибо за чай, мистер Моррис, – сказала Амалия. Она убрала свою чашку и, убедившись, что не оставила в комнате следов своего присутствия, скользнула за порог.

Сэнди вылез из-под комода, подошел к хозяину и стал жалобно мяукать. Викарий не шевелился, и Сэнди лег, свернувшись калачиком, возле него. Так они и встретили утро, когда случайный прохожий обнаружил уже окоченевшее тело того, кто когда-то был Робертом Моррисом.

В это время Амалия была уже далеко.

Эпилог,после которого автор этой правдивой истории наконец сможет позволить себе немного передохнуть

– Пассажиров просят занять свои места! Отправление поезда через пять минут!

От вагонов валил пар. Леди и джентльмены давно расположились в своих купе, и только Амалия с великим князем да еще несколько человек, в основном провожающие, топтались на перроне.

– Черт возьми, – кричал Владимир Львович, – да куда он денется, этот мошенник, приедет потом!

– Я не двинусь с места без моего повара, – отвечала Амалия.

– Но поезд уйдет!

– Ну и пусть себе уходит.

– Амалия Константиновна, – сказал измученный великий князь, – я положительно не узнаю вас!

Амалия только поглубже спрятала руки в муфту и ничего не сказала.

– Вот и он! С какой-то девицей! О! Это форменный кошмар!

– Наоборот, – отозвалась Амалия, – если Франсуа с девицей, значит, все в порядке.

– Прошу прощения, мадам, – начал оправдываться Франсуа, подбегая, – но эта милая девушка… Она провожает сестру и совершенно запуталась… Моя соотечественница… Я счел своим долгом проводить ее до поезда.

Девушка направилась к дальнему вагону и стала оживленно махать кому-то рукой.

– Садитесь в поезд, я сейчас, – сказала Амалия.

– Но… – попробовал было протестовать великий князь.

– Делайте, как вам говорят.

– Пассажиров просят занять свои места! – протрубил зычным голосом кондуктор.

– Мадемуазель! – окликнула Амалия незнакомую девушку, догнав ее.

Та обернулась. Простенькое скуластое личико, веснушки… Но одежда подобрана со вкусом, и воротник манто отделан соболем.

– Да, мадам?

– Будьте так добры, – спокойно сказала Амалия, – отдайте мне кошелек моего человека, который вы у него украли.

– Что?! – От негодования девушка, казалось, вот-вот задохнется.

– То, что вы слышали, милая. Кошелек, не то я зову полицию.

– Но я… Но вы…

– Кондуктор! – Амалия резко повысила голос.

Личико девушки исказилось плаксивой гримасой.

– Хорошо, хорошо, – пробормотала она, – вот, держите… Но как вы…

Амалия уже ушла. Она последняя из пассажиров оставалась на перроне, и кондуктор, подскочив к ней, предупредительно помог ей забраться в вагон и убрал за ней лесенку.

Франсуа уже устроился у окна. Великий князь смотрел на него с раздражением.

– Что вы так долго? – напустился он на Амалию, когда та вошла.

– Да так, – беспечно отозвалась баронесса. – Франсуа, где ваш кошелек?

– Здесь, мадам! – с готовностью ответил Франсуа и стал хлопать себя по карманам. – А… э… Кажется, я положил его сюда… Ничего не понимаю!

Амалия молча достала кошелек и отдала ему.

– Впредь, Франсуа, будьте осторожнее. На вокзалах полно таких прелестниц, но вам-то совсем не к лицу быть обворованным! Профессионал вы или нет, в конце концов?

Князь, сообразив наконец, что произошло, разразился сочным хохотом, который заставил задрожать стекла в окнах и содрогнуться от ужаса двух старых дев в соседнем купе.

– Ай да моя Лялька! Никому ее не надуть! Ей-богу, Амалия Константиновна, я начинаю тебя бояться.

Кондуктор засвистел, как Соловей-Разбойник, подавая сигнал к отправке поезда. И в это мгновение со стороны вокзала показался человек.

На нем не было шляпы, и пальто даже не было застегнуто. Он бежал, наклонив вперед рыжую голову, и изумленные пассажиры расступались перед ним. Толстая дама не успела вовремя посторониться, и он едва не сбил ее с ног.

– Поезд отправляется!

Амалия вынула сумочку, проверила, на месте ли билет, и тут ее руки коснулись чего-то холодного и гладкого. Она открыла сумочку пошире и увидела, что в уголке ее лежит сиреневый камень.

Так, значит, Арчи все-таки ухитрился подложить его ей! Милый Арчи, она всегда будет вспоминать о нем с теплотой. Иногда он бывал невыносим, но под конец – чересчур даже хорош, если быть откровенной с самой собой. Но теперь у него все будет отлично. Никакая опасность ему уже не угрожает, Амалия об этом позаботилась. Он женится на своей Эмили, проживет с ней долгую, счастливую жизнь и у них будет много детей, как в сказке.

Амалия опустила камень обратно в сумочку и защелкнула замочек. Прислонилась головой к спинке сиденья и закрыла глаза. Поезд, пыхтя, стал отползать от перрона.

– Поезд ушел, сэр! Вы опоздали!

Кондуктор схватил рыжего малого в распахнутом пальто, пытающегося прорваться на перрон. Поезд стал набирать скорость. Из-под колес взлетали снопы искр.

– Ничего страшного, сэр, – попробовал утешить кондуктор опоздавшего пассажира, – будет следующий.

Но тот его не слушал. Оттолкнув кондуктора, Арчи Невилл бросился бежать вдоль перрона.

– Амалия, подожди! Не уезжай! Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя!

В вагоне первого класса Амалия открыла глаза.

На мгновение ей показалось, что среди гула и грохота поездов, прибывающих на вокзал и оставляющих его, она услышала голос Арчи. Наверное, это память сыграла с ней шутку. А может – как знать, – она тоже была в него чуточку влюблена?

Поезд, фыркая и плюясь паром, рвался навстречу новому дню.