Читать книгу "Гималайский зигзаг - Андрей Чернецов"

— Тем хуже для вас, — прогнусил Голос.

— «Никогда, никогда, никогда, никогда англичанин не будет…» А собственно, почему?

— Потому! — отрезал Голос. — Серьезный вроде человек, молодежь учите… Зачем вы просили Зеркало показать вам будущее?

— А… А… Ф-ф-ф… — Почтенный археолог с трудом удержал во рту челюсть-предательницу. — А разве нельзя? Любому разумному существу интересно…

— Ах, интересно! — протянул Голос. — Все-то вам, людишкам интересно… Вам вот интересно, как расщепляется атом?

— Мне? — Профессор дернулся, пытаясь освободиться от пут. — Нет… Я… Я… Я археолог. Что мне до атома?..

— А вот некоторым интересно. И они его расщепляют. А зачем?

Вопрос показался Енски-старшему совершенно дурацким, тем более все попытки освободиться были тщетными, что еще более раздражало.

…И волосок из бороды не вырвешь!

— Ну как зачем? — решил все-таки пояснить он. — Свет… Электричество…

— Ах электричество… — зловеще повторил Голос. — Электричество, конечно, полезная штука. Да-а-а… Так вы все еще хотите видеть будущее?

Профессору было уже не до будущего, но не отступать же ему, истинному ученому!

— Да, хочу!

— Ну ладно, смотрите…

Вспыхнул свет — яркий, трепещущий, почему-то зеленоватый. Енски-старший зажмурился. Потом, когда наконец зрение слегка адаптировалось, он осторожно приоткрыл глаза.

Обмер…

…Он стоял посреди пустыни. Искореженные скалы, на которых явственно были заметны потеки, словно невероятная температура плавила горную породу, превращая ее в лаву. Спекшийся в стекло песок, земля, превращенная в ссохшуюся грязь… Где-то далеко-далеко, на линии горизонта можно было разглядеть огромный черный провал, из которого поднимались облака пара.

— Что это такое? Тр-р-рубы Иер-р-рихонские! — взревел Енски-старший. — Что за ерунда? Это что, полигон в Неваде?

— А, это? — мерзко хмыкнул кто-то за спиной профессора. — Это будущее. Будущее, которое вы так стремились увидеть.

Алекс Енски обернулся и едва не упал на грязный красноватый песок. Посреди спекшейся пустыни, в кресле от самолета «Конкорд» (именно такое стояло в кабинете у самого профессора), сидел Дьявол и ел мороженое, кажется, карамельный пломбир.

У профессора пересохло в рту. Он попытался сглотнуть.

Не вышло.

— Ну что вы вытаращились, словно увидели архангела Гавриила? — поинтересовался Дьявол, закрутив хвост знаком вопроса.

Профессор хотел сказать «Сгинь!», но тут же сообразил — не поможет.

— Нет, ну это же невежливо, профессор! Что за поведение в приличном-то обществе? Очнитесь, наконец!

Енски подумал, поднес руку к бороде…

Ай!

Сразу же стало легче…

— Что?.. Что все это значит?

— Уже лучше, — похвалил Дьявол. — Уже значительно лучше… Так что же вас интересует?

— Что все это значит и кто вы такой, дьявол вас подери!

Он осекся. С вопросом кто кого должен побрать в этой ситуации выходила явная неувязка.

— Замечательно! — мерзко хихикнул Дьявол, поигрывая хвостом. — Итак, отвечаем на первый вопрос… Что все это значит? Это значит, что вы сейчас смотрите, именно смотрите, на наиболее вероятную временную линию. То есть на будущее. Каким оно может быть с вероятностью…

— С вероятностью?.. — наконец-то сглотнул профессор, вновь протягивая руку к бороде.

…Ай!

— Да, примерно 99 процентов. И еще самая малость… Восемь десятых…

— Как?!

— А вот так! — Дьявол прищелкнул когтистыми волосатыми пальцами. — Электричество, понимаете ли… Совершенно мирный атом… И вот, вуаля! Мы имеем то, что имеем. Увлекает?

— Это что, ядерная война? — выдохнул Алекс Енски. — В смысле, была? Эти… милитаристы, Пентагон, Советы?..

— Ха-ха!

Дьявол не засмеялся, он именно проговорил:

— Ха-ха! Молодость свою антивоенную вспомнили, профессор? Хиппи, сигаретка с марихуаной, марши протеста, «Битлз»… Нет, уважаемый! Человечество, как правило, попадает совсем не в ту яму, в которую боится попасть. Никакой войны! Просто всякие «зеленые» и прочие взбесившиеся защитнички «среды» решили бороться и с неразумным использованием нефти, и, конечно, с ядерными электростанциями. А бороться — так до полной победы. Вначале цепями себя приковывали, стены краской мазали… Как вы сами когда-то, профессор. А потом перешли к кое-чему более эффективному. Вот и доборолись — до победного конца. Нравится?

— Дьявол его раздери! — прошептал Енски.

— Именно, именно, — прокомментировал Дьявол.

— Что?

— Я сказал «именно». Именно, «Дьявол раздери». Теперь второй ваш вопрос, уважаемый профессор. Вам интересно, кто я таков? Я — ваша персональная галлюцинация. В клетку вас посадили? Посадили! Пить вам захотелось? Захотелось? Вот и выпили микстурочки!..

— Галлюцинация? — облегченно вздохнул профессор. — Ну конечно! А я-то испугался!.. Да, мне стало плохо, мисс МакДугал еще кричала, и какой-то старик дал мне… Значит, ни Зеркала не было, ни этого всего черного… Слава Богу!

— Не услышит! — Дьявол оглянулся, хмыкнул. — Раньше надо было к Нему обращаться! И не очень обольщайтесь, галлюцинация — это только мой внешний вид. Имидж, если хотите. Каждому по вере его. Вы так часто повторяли «Дьявол», «Что за дьявольщина», «Дьявол тебя раздери»… Чему уж тут удивляться? Да и всякие «трубы Иерихонские» тоже не способствовали… Между прочим, и сынок ваш вслед за вами повторять начал… А кого бы вы хотели увидеть? Какого-нибудь Шиву, Вишну или на худой коней убиенного ракшаса, между прочим, последнего на планете? Нет, дорогой профессор. Я, Дьявол, ваш персональный кошмар, проводник по всем кругам вашего будущего…

Дьявол подумал и тут же поправился:

— Наиболее вероятного будущего. Знаете, самому неприятно… А все вы!

— Я?!

— Ну и вы тоже… Это же ваше будущее. Не мое… Вот так-то! Ну что, насмотрелись? Хорошо. Хотите совет?

— Фофеф?.. — Челюсть вновь пришлось ловить. — Совет?

— Да, да, совет. — Дьявол махнул в воздухе хвостом. — Дружеский. Будьте терпимее, профессор. И к людям, и к их слабостям. Нетерпимость — самая короткая дорога сюда. И не думайте, что если вы не боретесь с атомными электростанциями, то не виноваты во всем этом. Каждый приносит свой камешек, а потом удивляется, когда вся гора рушится на голову. Может, слыхали в воскресной школе насчет «не судите»? И… не шутите с зеркалами!

Алекс Енски подавленно молчал.

— Ну, — бодро встал с кресла Дьявол, облизываясь раздвоенным языком.