Читать книгу "Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде - Владимир Бешанов"

Не могу сказать, чем занимались «соколы» генерала И.П. Журавлева, поскольку уже на третий день над полем боя их не наблюдалось. «В этот день резко изменилась не только наземная, но и воздушная обстановка, — свидетельствует П.К. Кошевой. — С утра по нашим войскам стала действовать очень активно авиация противника. Она налетала группами по 5—15 самолетов с интервалами от 20 до 60 минут… Авиация врага, появившаяся внезапно, висела над районом 1-го Эстонского поселка и Тортолово черной, ревущей массой. Бомбардировщики сменяли друг друга волна за волной в какой-то дьявольской карусели. Над полем боя стоял грохот разрывов тяжелых бомб и горький дым пожарищ». С этого момента и до конца сражения немцы удерживали абсолютное господство в воздухе. В результате атакующие полки несли большие потери и быстро утрачивали боеспособность (историографы 13-й воздушной армии, на своей шкуре эту «карусель» не испытавшие, напротив, заявляют, что на протяжении всей Синявинской операции «в целом в воздухе преобладала советская авиация», уничтожившая 215 самолетов врага. Жаль, что врагу это нисколько не мешало уничтожать нашу пехоту и танки).

Новоиспеченные советские автоматчики на радостях двое суток непрерывно строчили из своих ППШ и, расстреляв все мыслимые нормы, остались без патронов: «А получилось это потому, что на фронте впервые оказалось много автоматов… Как только начиналась атака, бойцы нажимали на спусковой крючок и без передышки выстреливали целые диски. Конечно, здесь сказывался и психологический фактор. С автоматом, прижатым к животу и непрерывно стреляющим, легче идти вперед».

31 августа наступил момент шаткого равновесия. Первый эшелон, углубившись в оборону противника на расстояние до семи километров и израсходовав «психологический фактор» до последнего цинка, выдохся. Потери 8-й армии за пять дней составили 16 185 человек. Немцы тоже не имели достаточно сил, чтобы восстановить положение. В этой обстановке Военный совет фронта принял решение о вводе в сражение с утра 1 сентября 4-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерала H.A. Гагена. Командующему Ленинградским фронтом было предложено использовать выгодный момент для нанесения встречного удара.

Но эти меры к лучшему обстановку не изменили. Гвардейский корпус попал под «дьявольскую карусель» еще в районах сосредоточения. Затем его соединения двинулись через обширные Синявинские болота, действуя подчас по пояс в воде, прокладывая себе дороги под непрерывным артобстрелом и бомбежками. Управление войсками то и дело нарушалось. Своя артиллерия и авиация развертывание корпуса прикрыть не смогли. В результате он понес большие потери еще до встречи с немцами. К 4 сентября наибольшая глубина прорыва войск Волховского фронта через лесной массив между Мгой и Синявино, где у немцев опорных пунктов не имелось, составила 9 километров. До Невы оставалось не более шести, но дальше не удалось продвинуться ни на один метр. Противник стянул в район прорыва прибывающие крымские дивизии, подразделения 121-й и 96-й пехотных дивизий с других участков фронта. В районе Тортолово появились танкисты 12-й дивизии из группы Байера, высвободившиеся после боев за Ивановское.

X. Польман приводит в своей книге выдержки из захваченного дневника советского командира: «4.9. Вчера был дан боевой приказ: прорыв на Ленинградское шоссе на Московскую Дубровку… похоже на то, что дальнейшее продвижение вперед без предварительного расширения вклинения на флангах — просто глупость. Однако наш 861-й стрелковый полк по решению командира корпуса, генерал-майора Гагена, сегодня целый день атакует, но не сдвигается с места. До 18 часов полк потерял 65 % своего рядового состава и 100 % командиров». Всего действовавшая в составе корпуса 294-я стрелковая дивизия потеряла в сентябре 6934 человека из 7288, вступивших в бой.

Виноватым сделали генерала Гагена, не сумевшего «осуществить твердого руководства», и назначили на его место генерал-майора С.В. Рогинского, что в принципе ничего не меняло.

Ожесточенные бои продолжались на флангах образовавшегося прорыва, где войска из состава ударной группировки фронта, блокировав Мишкино, Поречье и рощу «Круглая» севернее Гонтовой Липки, вели борьбу за овладение этими опорными пунктами. В роще, ставшей еще одним кровавым символом Волховского фронта, размещался батальонный узел сопротивления 366-го полка 227-й дивизии под командованием полковника Венглера. Этот опорный пункт, ежедневно получая пополнения, ежедневно атаковали подразделения 3-й гвардейской стрелковой дивизии. В первый же день наступления в Журнале боевых действий 13-го гвардейского полка появилась запись: «Подразделения продвижения не имеют. В первой роте осталось 13 человек, во второй — 8, в четвертой и шестой — 20. Комиссар полка ранен, начальник артиллерии убит». Особым «сюрпризом» для наших солдат стали немецкие деревоземляные валы. В германских сводках этот опорный пункт получил прозвище «Нос Венглера», в солдатском обиходе — «проклятая дыра».

Фактически начинал повторяться сценарий Любанской операции: советские части сидели в лесах и болотах, немцы удерживали узлы сопротивления, истребляя нашу пехоту авиацией и артиллерией, накапливая силы на флангах прорыва. Просека оставалась единственной линией снабжения всех советских войск. Военный совет требовал «усилить темпы» наступления и как можно скорее выйти к Неве.

5 и 6 сентября была произведена частичная перегруппировка войск Волховского фронта. 19-я и 24-я гвардейские стрелковые дивизии выводились из состава 6-го гвардейского корпуса. При этом дивизия Кошевого была развернута фронтом на юг и фактически перешла к обороне, а ее полосу севернее Синявинского озера заняла 259-я стрелковая дивизия, которой ставилась задача опрокинуть противника и наступать к Неве. В прорыв входили 191-я стрелковая дивизия подполковника Н.И. Артеменко и 122-я танковая бригада подполковника A.B. Зазимко из фронтового резерва. Никаких сведений о противнике, о соседях они не имели, карт местности — тоже. Задача: взять Синявино и соединиться с Ленинградским фронтом. При передислокации практически все части этих соединений подвергались интенсивным налетам немецкой авиации. Вступив в бой за Синявино 7 сентября и продолжая нести большие потери, они вышли на юго-западный берег торфяного болота, но дальше немцы их не пустили: «Сотни самолетов-бомбардировщиков постоянно находились над нашим расположением и бомбили, бомбили без конца». Подполковник Артеменко был убит сразу, на третий день полегла треть 191-й стрелковой дивизии.

Некоторый успех был достигнут на левом фланге 8-й армии, где 327-я стрелковая дивизия полковника H.A. Полякова обходным маневром, взаимодействуя с 286-й стрелковой дивизией генерал-майора Б.М. Козика, овладела опорным пунктом Вороново и прочно в нем закрепилась.

8 сентября Военный совет Волховского фронта решил ввести в сражение третий эшелон — 2-ю ударную армию. Одновременно генералу Клыкову были переподчинены 4-й и 6-й гвардейские корпуса, что окончательно запутало систему управления. Для усиления было выделено 18 артиллерийских и минометных полков, 3 гвардейских минометных полка и 14 дивизионов М-30. Всего в армии насчитывалось 1244 миномета и 563 орудия (при этом надо иметь в виду, что в советских подсчетах никогда не учитываются 45-мм пушки и 50-мм минометы). Но стрелковые соединения первых двух эшелонов были выбиты, в батальонах осталось 7—10 % первоначального состава, общие потери достигли 50 тысяч человек.