Читать книгу "Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде - Владимир Бешанов"

В приказе, посвященном итогам Усть-Тосненской операции, командующий Ленинградским фронтом дал беспощадно-точную оценку действиям 55-й армии, которая в широком смысле применима ко всей РККА:

«Для этой операции были определены 5 стрелковых дивизий, танковая бригада, отдельный танковый батальон, значительное артиллерийское и минометное усиление и ВВС фронта. Несмотря на превосходство над противником, поставленная задача армией не выполнена.

Основными причинами невыполнения задач являются:

Полная беспечность и безграмотность Военного совета и штаба армии, командиров и штабов дивизий в организации и ведении тактической разведки противника, в результате чего ни перед боем, ни в ходе боя ни командарм, ни командиры дивизий не знали противника.

Командующий армией и командиры дивизий не умеют руководить артиллерией и минометами усиления и танками в современном наступательном бою. Огонь артиллерии и минометов не массировался на решающих направлениях. Тактические задачи артиллерии и минометов усиления ставились нецелеустремленно по этапам боя. Объекты огневого воздействия вообще не указываются артиллерии, выбор их предоставляется артначальникам самостоятельно. Минометный огонь, несмотря на неоднократные указания, массированно использован не был.

В результате непродуманного использования артиллерии и минометов огневая система противника на переднем крае, его минометные и артиллерийские батареи подавлены не были.

Ввод в бой танковых подразделений не был обеспечен рядом организационных мероприятий. Минные поля не были разминированы, в результате чего с вводом в бой танки несли потери на своих минных полях. Не были подготовлены дороги. У командира 268 сд была попытка решать задачи боем одних танковых подразделений, не увязав их действия с пехотой и не обеспечив артиллерийской поддержкой.

1. Штабы армий и дивизий оказались неподготовленными к управлению войсками. Начальники штабов армий и дивизий не руководили деятельностью подчиненных отделов и начальниками родов войск, не ставили им конкретных задач ни при организации боя, ни в ходе его.

Выяснение обстановки, положения и действий своих войск проходило с таким запозданием, что отдельные частные успехи войск не были своевременно использованы и развиты. Контроля за выполнением отданных приказов организовано не было. Начальники штабов занимались лишь фиксацией событий, не контролируя фактического положения войск и правдивости поступающих донесений…

В проведенной операции войска армии понесли большие потери в личном составе убитыми и ранеными. Цифра потерь говорит за то, что у начальствующего состава армии притупилось сознание необходимости максимального сохранения личного состава армии. Пренебрежение к неоправданным потерям бойцов и командиров является характерной особенностью командования 55-й армии. Даже тогда, когда нет активных боевых действий, 55-я армия несет самые высокие потери среди армий и групп фронта. Достаточно указать, что в период с 6 по 9.9 армия потеряла убитыми и ранеными 3800 человек…».

Естественно, командармы шибко умного командующего не любили, прозвав его между собой «аптекарем».

Как ни старался штаб Волховского фронта замаскировать свои намерения, полностью скрыть столь масштабные приготовления и перемещения войск от немецкой разведки было невозможно. Ее донесения аккуратно фиксировал генерал Гальдер:

25 августа: «На Волхове противник переносит вперед свои командные пункты».

26 августа: «Множатся признаки близкого наступления русских южнее Ладожского озера».

27 августа в 6 часов утра Мерецков начал рубить шлиссельбургский выступ. После двухчасовой артподготовки, завершившейся мощным 10-минутным налетом реактивных минометов, — стреляли, правда, привычным способом, по площадям, в том числе и орудия особой мощности — по всей линии, от Ладоги до Вороново, перешли в наступление восемь дивизий 8-й армии. Главный удар от Гайтолово наносил 6-й гвардейский стрелковый корпус, укомплектованный в основном курсантами пехотных училищ (это тоже наше ноу-хау — формировать стрелковые роты из без пяти минут офицеров). Первые два дня наступление развивалось довольно успешно. Преодолев Черную речку, взломав передний край обороны и вклинившись на стыке 227-й и 223-й пехотных дивизий противника на глубину 1–2,5 километра, соединения гвардейского корпуса под командованием генерал-майора СТ. Биякова, отбивая непрерывные контратаки, хотя и медленно, но настойчиво прогрызали путь к Синявино, на подступы к которому вышли 29 августа. Вектор атаки пролегал вдоль просеки высоковольтной линии электропередачи. Затем 3-я гвардейская дивизия полковника Н.М. Мартынчука нацелилась на Рабочий поселок № 5, наступавшая в центре 19-я гвардейская дивизия полковника Д.Н. Баринова должна была взять Синявинскую высоту и поселок Синявино, 24-я гвардейская полковника П.К Кошевого — через сплошной лес и болота выйти к озеру Синявинское. Левее 265-я стрелковая дивизия полковника Б.Н. Ушинского овладела опорным пунктом Тортолово и 1-м Эстонским поселком. На правом фланге 128-я стрелковая дивизия полковника И.Б. Грибова с ходу взяла Рабочий поселок № 8.

Противник использовал тактику обороны силами мелких групп, численностью не более роты, седлая тропы, удерживая опушки и поляны, широко используя снайперов, которые выводили из строя офицеров, расчеты пулеметов и орудий. На флангах прорыва немцам удалось удержать опорные пункты в районе Мишкино, Поречье и Гонтовой Липки. Жесткой обороной они сковали значительные силы атакующих и вынудили их вести многодневные кровопролитные бои.

Стремясь воспрепятствовать выходу соединений Волховского фронта к Неве на синявинском направлении и ликвидировать «весьма неприятный прорыв», германское командование спешно перебрасывало сюда дополнительные силы, в том числе прибывшую из Крыма 170-ю пехотную дивизию, части 121-й пехотной и 5-й горнострелковой. Они с ходу контратаковали. Немцы попытались также использовать «тигры», находившиеся в районе станции Мга. Однако танки, действовавшие на совершенно неподходящей для них местности, в условиях отсутствия мостов, способных выдержать их тяжесть, не смогли даже добраться до поля боя, и их пришлось отвести назад.

Начиная с третьего дня советское наступление застопорилось. В первую очередь потому, что танки и пехота остались без артиллерийской и авиационной поддержки, в основном из-за безграмотности начальников, не сумевших распорядиться свалившейся на их головы техникой. Штаб артиллерии 8-й армии «не имел опыта управления большими массами артиллерии» (еще одна беда недоучек — слишком много дали пушек, а что с ними делать — не объяснили), поэтому этого самого управления и не организовал. А начальник артиллерии фронта и его штаб и вовсе не ломали себе голову подобными вопросами, возложив планирование, организацию и исполнение на нижестоящие инстанции. Никаких ударных группировок не создавалось, все приданные на усиление армии Старикова 24 артиллерийских и гвардейских минометных полка были равномерно распределены по дивизиям с плотностью 70—100 орудий на километр фронта, хотя имелась полная возможность на направлении главного удара создать плотность до 180 стволов на километр. Но принцип концентрации сил и средств никак не укладывался в генеральских головах. После обработки переднего края обороны противника (400—1000 м) сопровождение наступающих частей и обеспечение боя в глубине даже не планировалось. Таким образом, пехота ушла вперед, артиллерия осталась на месте и бездействовала.