Читать книгу "Ричард Длинные Руки - ландлорд - Гай Юлий Орловский"

Я пустил Зайчика чуть в сторонке, стараясь не опережать других. Я первым наткнулся на стадо оленей, хлопнул в ладоши, что за непуганые идиоты, и они сорвались с места, как стрелы с туго натянутых луков. За ними с воем, гамом и дикими криками ломанулась вся пестрая толпа, уже забывшая, что они гомо сапиенсы.

Немного погодя спугнули небольшое стадо свиней, но, пока преследовали, наткнулись на десяток таких огромных кабанов, что рыцари завопили в восторге и выставили перед собой копья.

Я держался в сторонке, охотничьей страсти никогда не понимал, этот атавизм застрял у некоторых особо примитивных существ с тех еще времен, когда все добывалось охотой. Сейчас десятки сотен лет кормимся с полей и огородов, так что надо быть неандертальцем, а не кроманьонцем, чтобы сохранить все эти инстинкты.

Слышны звуки труб, сеньоры созывают своих, я все еще не силен в сигналах, но трубачи умеют переговариваться. Я же больше посматривал за леди Беатрисой. Если верно, что здесь появились опасные тролли, то рыцари что-то слишком уж увлеклись охотой на кабанов и оленей... Хотя все верно: бить троллей — это для отечества, а кабанов — для себя...

За густыми кронами солнце не слишком видно, но выехали мы рано утром, а когда я после долгих скитаний в хвосте охотничьей партии выбрался на поляну и посмотрел вверх, светило уже в зените. Пора бы остановиться и перекусить. Не столько потому, что умираю от голода, но от бестолковой скачки по лесу в восторге только Бобик. Даже Зайчик не совсем понимает, что же мы хотим.

Леди Беатриса с королевским видом восседает на красивой нарядной лошадке с вплетенными в гриву цветными лентами. Впервые возле нее никого, все добывают честь и славу в погоне за кабанами и оленями.

Только граф Росчертский иногда появляется в поле зрения. Бдит, чтобы никто не покусился на его невесту. Именно он первым насторожился, даже привстал в стременах и всмотрелся вдаль между деревьями.

Я видел, как багровое мясистое лицо покрылось смертельной бледностью. Он прокричал, срывая обычно густой голос на тонкий визг:

— Берегитесь!.. Волна Соляных Магов!

Все, кто услышал, настегивая коней, в ужасе кинулись в сторону огромной поляны. Беатриса взглянула растерянно и гневно, однако граф Росчертский ухватил ее коня за повод и пришпорил своего. Конь Беатрисы помчался за ним, граф оглянулся и, убедившись, что леди в седле, повернулся в сторону прохода между деревьями, туда ломятся обезумевшие от ужаса люди, страшно ржут кони, люди кричат, хватаясь за амулеты, нещадно настегивают коней.

Конь Беатрисы на скаку попал обеими копытами на трухлявое дерево, упал на колени, леди Беатриса, не удержавшись, перелетела через его голову и рухнула в высокую траву, а туго натянутый повод едва не оторвал голову ее лошадке. Она вскочила с жалобным ржанием и понеслась за удаляющимся графом.

За спиной треск и грохот, деревья валятся, как костяшки домино, верхушки срывает злой ураган, на землю пала серая мгла. Я повернул Зайчика, он в два прыжка оказался возле леди Беатрисы.

— Вы целы? — крикнул я.

Она не успела ответить, я соскочил, схватил ее на руки и, грубо зашвырнув поперек седла, торопливо прыгнул следом. Она попыталась извернуться, едва не упала на землю. Я прижал ее одной рукой к себе, другой ухватился за луку седла, позор, но с Зайчиком приходится...

— Вывози, — крикнул я отчаянно. — Куда угодно...

Грохот налетел, словно курьерский поезд. Неведомая сила сдавила, как лягушку в кулаке, глаза полезли из орбит, холод пронзил до пят. Я чувствовал, что умираю, но прижимал к себе трепещущее женское тело, пережидал рев и гул, а когда ощутил, что вот-вот меня выдернет из седла...

...внезапная тишина ударила по ушам, как молотом. Я поднял голову, ошалелый, страх заполз под кожу и вздыбил волосы. Странный красноватый свет падает на землю. Деревья застыли недвижимо, полный штиль толстый коричневый ковер опавших листьев лежит пугающе ровно. Вверху над покореженными ветками краснеет пугающе низкое небо, от него на все, что внизу, ложится недобрый багровый свет.

Зайчик мелко-мелко дрожит подо мной, мне почудилось, что сижу на глыбе льда. Послышался визг, Пес поджал хвост и осматривается с самым потерянным видом.

— Все в порядке, — проговорил я жестяным голосом. — Зайчик, Бобик! Все в порядке. Это говорю я, ваш сюзерен.

Зайчик перестал трястись, а Пес поднял голову и посмотрел мне в глаза с надеждой и верой. Я улыбнулся ему, все в порядке, я все беру на себя, не ломайте головы.

Он с неуверенностью улыбнулся, я услышал облегченный вздох, как хорошо служить хозяину, который все знает и все решает, после чего Пес одним могучим прыжком метнулся за ближайшее дерево.

В моих руках зашевелилось, кулачки леди Беатрисы с силой уперлись мне в грудь.

— Перестаньте меня тискать!

Я пробормотал:

— Леди, леди, что у вас на уме?.. Я думаю, куда мы попали...

— Куда бы ни попали, — заявила она надменно, — это не дает вам права вести себя так!

— Леди, я вас спасал...

— От чего? — фыркнула она. — Как видите, просто сильный порыв ветра. Уже утих.

— Да, — проговорил я севшим голосом. — Если не считать, что этот порыв застал нас в полдень, а сейчас вечер, солнце уже садится... Кстати, где же оно... солнце-то...

Она кое-как, упираясь в мои руки, извернулась, села впереди меня. Я придерживал, чтобы не упала, а леди Беатриса посмотрела на меня, на небо, ахнула и уже сама прижалась ко мне, но тут же опомнилась и отстранилась с такой силой, что едва не свалилась.

Я продолжал придерживать ее за пояс, сердце колотится, как у зайца. Дрожь пронизывает все тело, нехорошая дрожь и нехороший холод, воздух теплый и затхлый...

— Зайчик, — сказал я просительно, — давай потихоньку отсюда... Только помедленнее, а то у меня голова оторвется.

Леди Беатриса тоже дрожит, глаза огромные, как у перепуганного олененка, поворачиваются в орбитах, следя за проплывающими мимо исполинскими стволами. Кора деревьев багровая, будто из запекшейся крови, поперек едва ли не шире, чудовищные наплывы и трещины обезображивают кору, одни приподнялись на толстых коленьях, похожие на пауков, другие неведомой силой разодраны так, что уже два-три ствола, скрепленные тонкой пленкой, не толще воловьей кожи.

Наверху по ветвям прыгает нечто крупное и мохнатое, но на землю с металлическим стуком падают остро заточенные перья, хотя по запаху там млекопитающее: ни одна птица и ни один крокодил не могут пахнуть так сильно и гадостно.

За спиной послышался шорох, рядом взметнулся ворох листьев. Пес промчался мимо, мелькнул толстый зад и пропал. Леди Беатриса со страхом смотрела на жуткий лес, ее в конце концов прижало ко мне, я так и не понял, она это не заметила или сделала вид, что не замечает.

Бобик со свирепым гарчанием возился на треугольной поляне, что-то мял в траве. Я с высоты седла рассмотрел нечто вроде толстой ящерицы размером с ягненка.