Читать книгу "Орден Последней Надежды. Книга 2. Святой воин - Андрей Родионов"

— Приложу все старания! — отвечаю я.

Голос отца Антуана по-отечески добр, глаза лучатся любовью, но остался в них червячок сомнения. Я выхожу из дома «отставного нотариуса», рычу на всю улицу специально для десятков любопытных, которые словно прилипли к окнам:

— Таких доносчиков колесовать мало! Мерзавец оклеветал честнейшего человека, как мэтр Франсуа Давелин теперь посмотрит в глаза соседям?

Стражники, разочарованно переглянувшись, что-то хрипло бурчат. Не иначе сожалеют, что не удалось как следует пошарить по дому, поживиться при обыске. Построившись, отряд дружно марширует по направлению к казарме. Сажусь в седло, гнедой нервно дергает ухом, отгоняя вяло жужжащую муху. Я пускаю жеребца рысью, и до самого поворота меня провожает внимательный взгляд. Теперь я не чувствую в нем ни теплоты, ни доброжелательности, одна неприкрытая ненависть и угроза.

Проходит десять дней, и, будто случайно встретив меня в коридоре, сьер де Конт холодно произносит:

— Послезавтра вас ждут в аббатстве Сен-Венсан, шевалье.

Я так же сухо киваю. После памятной встречи с отцом Антуаном я наконец разобрался, что же произошло при осаде столицы. Карл и его окружение прекрасно знали о готовящейся ловушке, а потому вовремя вызвали графа Дюнуа, Орлеанского Бастарда, с отрядом преданных войск. Как, должно быть, потешался Танги Дюшатель, когда отправлял Бастарда в «ссылку»! И как грамотно начальник королевской охраны заморочил всем головы, ведь заговорщики до последней минуты считали, что держат ситуацию под контролем!

Пока Жанна штурмовала ворота Сент-Оноре, тщетно ожидая подкрепления от герцога Алансонского, того уже везли в родовой замок. А случайно ли англичане сосредоточили основные силы на направлении главного удара французов? Ну разумеется, нет! Их предупредили заранее, и сделали это сами французы. То, что раненой Жанне весь день не оказывали помощь, — решение вовсе не графа Дюнуа и даже не канцлера Ла Тремуайя, которым никто бы не позволил подобную дерзость! Это выбор брата Жанны, Карла VII. Его прекрасно устроила бы смерть беспокойной Девы в бою, от руки захватчиков-англичан. Ах, как красиво могло бы все получиться, но не вышло, Жанна осталась в живых.

Что же мне делать, как можно оставить девушку в руках этих хищников? О неподчинении прямому приказу и речи быть не может, я должен ехать в Англию, хочу того или нет. Поколебавшись минуту, я все-таки решаю пойти к ней проститься. Кто знает, когда мы теперь увидимся и увидимся ли вообще?

Остановившись у дверей ее покоев, я нерешительно стучу. Ответа нет, я облегченно вздыхаю, уже поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут двери распахиваются. Жанна молча смотрит на меня, я почтительно кланяюсь, стараясь, чтобы это не выглядело изощренной издевкой.

— Вы разрешите войти? — Голос мой ровен, как лед на озере.

Девушка нехотя кивает. Лицо ее осунулось, под глазами тени. Следом за ней я прохожу в кабинет. Жанна садится в кресло, справа от стола — распахнутое окно. Внизу бурлит шумная улица, громыхают по булыжникам повозки, кричат ослы, бранятся и смеются люди. День сегодня солнечный, воздух прогрелся, а потому камин пока не растапливали, остывшие угли припорошены серым пеплом.

— Итак?.. — прерывает она молчание.

— Я пришел проститься с вами, Жанна, — говорю я. — Меня отсылают по важному делу, и неизвестно, сколько времени оно займет.

— И куда же вы направляетесь, если не секрет? Иногда мне кажется, что вы — самый таинственный мужчина из тех, кого я знаю. Все время где-то пропадаете, куда-то мчитесь.

Жанна слабо улыбается.

— В Англию, — признаюсь я.

— На остров, — тихо повторяет Жанна. — И когда же вы вернетесь? — Она тут же добавляет торопливо, чтобы я, не дай бог, не подумал чего: — Как же я все это время проживу без личного доктора?

— Я не могу точно сказать, когда вернусь, — говорю я тихо.

В глазах моих она читает недосказанное «и вернусь ли вообще».

Жанна опускает глаза и, помолчав с минуту, спрашивает равнодушно:

— Скажите, шевалье де Армуаз, отчего у вас до сих пор нет дамы сердца?

«Ты сама все прекрасно знаешь!» — отвечаю я ей глазами, вслух же говорю:

— Не знаю, моя госпожа. Может быть, не нашел достойной.

Даже когда мы наедине, я не могу назвать Деву настоящим именем. И графиней назвать ее не могу. Все, на что я осмеливаюсь, это робкое «госпожа».

Услышь меня посторонний, будет недоумевать, за что же рыцарь оказывает такое почтение простой пастушке. Жанна встает, пару минут молча смотрит в открытое окно. Я уже решаю откланяться, когда девушка порывисто оборачивается.

— Не будет ли дерзким попросить вас принять мой платок? — любопытствует Жанна. Щеки девушки горят, в глазах стоит какой-то лихорадочный сухой блеск. — Все-таки я, как говорят, каждое утро советуюсь со святыми заступниками Франции! Кто же более достоин стать вашей дамой сердца? И если вы совершите в Британии какой-либо подвиг, то мне будет приятно знать, что посвящен он мне!

— Вы всегда, с самой нашей первой встречи в Мюнхене, жили в моем сердце! — сиплю я перехваченным голосом. — И для меня нет сокровища дороже, чем то, что вы дарите!

Опустившись на одно колено, словно перед королем, я бросаюсь в омут с головой. Наверное, совсем теряю голову, потому что произношу именно то, чего никак нельзя говорить:

— Я любил вас всегда, еще до нашей встречи, и искал везде, пока не нашел! И вечно буду любить, даже после смерти. Вы для меня дороже целого мира! Клянусь, я вернусь к вам, Жанна.

Не поднимаясь с колена, я бережно принимаю платок из тонких, как прутики, девичьих пальцев, которые каким-то чудом ухитряются крепко сжимать в бою как древко копья, так и рукоять секиры. На мгновение наши ладони встречаются, я застываю, как замороженный. Сейчас бери меня голыми руками, руби на части — не почувствую ничего! Целую вечность, глядя в самые прекрасные на земле глаза, я касаюсь ее нежной кожи.

Наконец Жанна отнимает руку и, отвернувшись, тихо говорит:

— Идите же, шевалье. Ну же! У Девы Франции не может быть никаких сердечных привязанностей.

И без того мне кажется, что Небеса вот-вот отвернутся от меня. Если я буду... переживать за одного человека, то могу забыть обо всей Франции!

Пошатываясь, я вышел из покоев Жанны. Показалось мне или нет? Правильно ли я расслышал и понял ее слова? Если хочешь чего-то очень сильно, твое желание может исполниться. Вот только к худу или к добру сбываются наши мечты? Но ради этой девушки я готов на все! Рано или поздно я наберусь наглости и попрошу у царственного брата ее руки. Жанна создана для меня, как и я для нее. И никто не разлучит нас!

Дверь в покои мягко закрылась, мимо бесшумно юркнул проныра Мюго, паж Жанны. Наткнувшись на мой обжигающий взгляд, юноша вздрогнул всем телом, промямлил робкое «здравствуйте» и тут же исчез от греха подальше. Несколько минут я в нерешительности стоял перед дверью, переживая, что так и не попросил Жанну быть осторожнее, затем горько ухмыльнулся. Я влюблен в девушку, которая никого никогда не слушает и всегда поступает по собственному разумению. Что, если такой просьбой я лишь подзадорю ее, подтолкну Деву к новой глупости?