Читать книгу "Орден Последней Надежды. Книга 1. Послушник - Андрей Родионов"

25 декабря 1415 года, Франция, местечко Азенкур: английский леопард топчет золотые лилии.

Все закончилось в 1803 году, когда с герба Великобритании по-тихому пропали золотые лилии. Четыреста пятьдесят лет английские короли спали и видели, как воцаряются во Франции, девятнадцатый век развеял сладкие грезы и мечты. Ни к чему стало хранить символ королевства, бесследно сгинувшего четырнадцать лет назад. Кому теперь интересны неудачники Бурбоны с их фамильными цветочками?

Тем более что Первый консул республики вот-вот провозгласит себя Императором; начнет, злодей, новую династию. Бойкий коротышка упорно не принимает мирного экономического соревнования, знает, умник, что так с британцами не справиться. А потому Бонапарт рвется в открытую драку с Британией, грозя англосаксам тотальной войной.

Словом, в последующие годы с Европой столько всего случилось, приключилось и произошло, что забыли о главном: лилии-то с герба убрали, что дальше? На самом деле толком ничего и не закончилось, а Столетняя война длится до сих пор, ведь мира Англия с Францией так и не заключили.

Поставим вопрос иначе – с чего все началось?

Кое-кто полагает, что с нормандского герцога Вильгельма Бастарда, впоследствии прозванного Завоевателем. Добрый друг и кузен Эдуард Исповедник, последние годы жизни скрывавшийся у Вильгельма, умирая, завещал герцогу все английское королевство. Человек робкого характера и мечтательных устремлений, сам Эдуард не имел никакого призвания к царствованию, явно побаиваясь буйных верноподданных.

Мало того что беспокойные соседи – полудикие валлийцы, скотты и ирландцы – то и дело пробовали границы на прочность, так еще и собственные бароны ни в грош не ставили законного государя. Непочтительные вассалы эдак нехорошо поглядывали на сюзерена, будто уже примеривались, как будут резать горло. Оттого король чувствовал себя на редкость неуютно, по дворцу передвигался нервно оглядываясь и всякий раз вздрагивал, когда к нему громко обращались. О нет, Эдуард вовсе не испугался, просто он не хотел вводить в искушение истинных католиков и добрых сынов Церкви, а потому быстренько перебрался на материк.

Да ну их к дьяволу, этих вечно недовольных англов, бриттов и саксов. Зато как по-царски Эдуард смог одарить властолюбивого кузена! И то сказать, почему бы на прощанье не сделать приятное хорошему человеку. Но что в этом мире достается легко? Пожалуй, только неприятности. Надменные английские бароны нагло проигнорировали последнюю волю покойного, да и видели законного государя британцы так давно, что многие успели основательно подзабыть о его существовании. В пику объявившемуся «наследничку» лорды выдвинули из своей среды некоего графа Гарольда, чистокровного сакса, тут же провозгласив его королем.

– Как же так, – изумлялся потом Вильгельм, – у меня тут и бумажка соответствующая имеется, все чин по чину: сверху написано «Завещание», а вот эти три крестика внизу – личные подписи свидетелей, заверенные баронскими печатями.

Но словами делу не поможешь, а потому в 1066 году французские рыцари Вильгельма, лучшая европейская тяжелая конница, столкнулись близ городка Гастингс с гвардией свежеиспеченного английского короля Гарольда. Британский торопыга так спешил вышвырнуть вон наглого захватчика, что не стал дожидаться идущих со всей Англии подкреплений, а целиком положился на отвагу преданных гвардейцев. И, как оказалось, зря. Не в том смысле, что верные как псы саксы хоть на мгновенье дрогнули перед какими-то заезжими лягушатниками; англичанам хватило отваги красиво умереть, но требовалась-то от них победа!

А ведь всего тремя неделями раньше гвардейцы перемололи войска еще одного претендента на престол, норвежского короля Харальда Храброго. Прознав о ничейном троне, тот велел немедля венчать его на царство, а чтобы показать, что шутки с ним неуместны, захватил север Англии. Прекрасно помня былые «художества» северных соседей, что на протяжении добрых пятисот лет грабили, жгли и насиловали в полное удовольствие, саксы поднатужились и как следует удобрили скандинавами поля родной Британщины.

Харальду Храброму из всего вожделенного острова досталось только семь футов земли под могилку. Из трехсот битком набитых воинами драккаров обратно на север отплыли лишь двадцать четыре, на каждом – не более трети команды. С тех пор в Европе про викингов никто не слыхал, да и берсерки как-то разом перевелись.

Нормандец подошел к делу гораздо основательней. Вильгельм готовился к завоеванию целый год, под крыло герцога стеклись все бродячие европейские рыцари, лишенные наследства третьи сыновья и откровенные наемники. Десять тысяч воинов переправились через Ла-Манш вместе с Завоевателем. Надо сказать, что пошедшие за ним не прогадали: потомки выживших в смертельной мясорубке под Гастингсом и поныне правят Британией.

Семь раз Вильгельм лично водил бравых шевалье в смертоубийственные атаки на мечи и копья лучшей тяжелой пехоты Европы, а укрывшиеся за спинами гвардейцев британские лучники били рыцарей в упор, и свист каждой из тяжелых стрел, проламывающих французские кольчуги, отзывался в ушах герцога траурной музыкой.

Раз за разом лучники выкашивали сотни рыцарей, прежде чем тем удавалось хотя бы добраться до гвардейцев, засевших на вершине Тельхэмского холма. О, тот зеленый холм впитал немало французской крови, прежде чем копыта тяжелой рыцарской конницы безжалостно растоптали гвардию английского короля. Сбылась стародавняя мечта викингов, и потомок их покорил туманный Альбион. Разумеется, все началось с Вильгельма, тут и спорить не о чем: редкому герцогу удается захватить целую страну, начать новую династию и изменить судьбы Европы.

Впрочем, некоторые винят потомка Вильгельма, английского короля Эдуарда III. Кто-то скажет: «Тяжелая наследственность» – и не ошибется. Имея нежную маму, за добрый нрав и ангельский характер широко известную в тогдашней Европе как «Французская волчица», а также папу весьма сомнительных наклонностей (их в простом народе не мудрствуя называют «греческими»), немудрено слегка подвинуться в уме. Тем более когда знаешь, что королем стал лишь оттого, что мама приказала казнить отца особенно мучительной смертью. В четырнадцать лет Эдуард надел корону Англии, тогда многие считали его человеком здравого рассудка, к пятидесяти годам таковых осталось совсем мало.

Честолюбец возжелал владеть сразу и Англией, и Францией, на что имел несомненное право. По закону людскому и божьему, после смерти бездетного дяди Карла IV, французского короля и последнего из нескладной династии Капетингов, именно Эдуард должен был получить во владение еще одну страну, нацепить еще одну корону.

Но французские вельможи с некоторой брезгливостью отвергли заморского племянника, чуть не в глаза назвав потрясенного Эдуарда «заморышем» и «дерзким молокососом». Часть присутствующих с громким хохотом предлагала спустить с «волчонка» шкуру и сделать коврик. Проголосовали же они за двоюродного брата покойного короля, французского графа Филиппа де Валуа.