Читать книгу "Лунный воин - Анна Гурова"

– Не жаба, а жаб. Уважаемый господин Жаб – мой нынешний учитель.

Ким хмыкнул:

– Чему может научить окаменевшая жаба?

– Господин Жаб близок к окончательному просветлению, – обидчиво сказала бабка. – Он постиг истину, которая словами невыразима. Он очень мудр. Его мудрость такова, что людям ее уже не объять. Он удостаивает меня своими наставлениями уже около ста лет. Эка важность – окаменел! В своей каменной коже он быстрее и свободнее, чем ты и я. Господин Жаб с легкостью мог бы стать императором, но ему до светской власти дела нет.

Ким с сомнением покосился на гладкую синеватую поверхность озерца.

– В детстве, помнится, бабушка рассказывала мне одну сказку, – сказал он. – Император со свитой поехал на охоту и встретил у дороги жабу. Свита не обратила на нее никакого внимания, но император приказал всем остановиться, сошел с коня и низко поклонился жабе. Когда придворные спросили его, зачем он это сделал, император с улыбкой сказал: «Она была такая сердитая – как же ей не поклониться!» С тех пор люди гадают об истинных причинах, которые побудили императора поклониться жабе…

– Ха, сказка, – проворчала бабка. – Этой жабой была я. И я была не просто сердита. Я чуть не лопнула от злости из-за этого лицемера. Попробовал бы он мне не поклониться – стал бы жабой сам. А почему – не скажу. Это наше с императором личное дело.

Ким с подозрением и недоверием взглянул на бабку. Он не мог понять, разыгрывает она его или говорит всерьез.

– А все-таки, – спохватился он, – где ваш тигр?

– Пошел охотиться на Иголку, за монастырь. Вернется не скоро, дней через пять.

Ким вздохнул, испытывая и облегчение, и некоторое разочарование. Он оперся на края пролома, подтянулся и выбрался наружу. Вся его одежда была вымазана в белесой грязи.

– Можно задать вам еще один нескромный вопрос? Почему вы сидели у тигра на спине?

Бабка некоторое время смотрела на Кима, словно пытаясь на глаз оценить его умственные способности.

– Ну, тут есть по меньшей мере три причины. Во-первых, на тигре сидеть теплее и мягче, чем на голом камне. Во-вторых, это весьма сложная и полезная духовная работа. Усмиряя природную злобу тигра, ты одновременно усмиряешь зверя в себе. Таким образом, тигр – это вынесенное вовне человеческое зло. Понимаешь? Только когда ты полностью преодолеешь в себе зло, ты сможешь стать истинным бессмертным. Для тебя, мой мальчик, с твоей природной жестокостью, это особенно актуально.

– Моей природной жестокостью? – искренне удивился Ким.

Бабка усмехнулась:

– Ты просто плохо себя знаешь. Разве не тебе предсказали, что ты станешь демоном и погубишь империю?

Ким сначала даже не понял, о чем это она, а потом вспомнил предсказание Кушиуры и поразился – она-то откуда об этом проведала?

– И третья причина, – бабка зевнула во всю пасть, – заключается в том, что этот тигр – мой муж.

– Как это? – опешил Ким.

– Солнце уходит за гору. Пора вздремнуть, – пробормотала старуха и прыгнула в воду.

Всплеснула вода, полетели брызги, по воде пробежали круги. Через некоторое время вода снова успокоилась – а бабка все не выныривала. Ким, встревожившись, взобрался на прибрежный валун и заглянул в воду. Ему пришлось хорошенько поискать, прежде чем он разглядел старуху. Она лежала на дне между двух замшелых камней, свернувшись клубочком. Волосы ее тихо колыхались, словно длинные белые водоросли, глаза были закрыты. «Да она и вправду спит!» – понял изумленный Ким.

Близился вечер. Снова заалели ледники Иголки, воздух стал прохладным, затихло пение птиц. Ким сидел на берегу, нетерпеливо дожидаясь, когда старуха соизволит вынырнуть, и всерьез склонялся к мысли, что она утонула.

– Слушайте, я не могу ждать! – крикнул он, наклоняясь над водой. – Это просто невежливо. Меня, в конце концов, ждет друг!

Старуха мирно лежала на дне, не подавая признаков жизни. Только из ее рта время от времени вырывалось несколько крошечных пузырьков воздуха. Казалось, она может проспать так несколько дней. Или лет…

– Я пошел, – рявкнул Ким, вставая и отряхивая штаны от налипших иголок. – Приятно было познакомиться!

Он не без труда выбрался из скалистой котловины, которая образовывала заводь, и двинулся в обратном направлении, ориентируясь на Каменную Иголку. Во время «игры в догонялки» со старухой, гора, насколько он помнил, была справа. И еще где-то тут должен быть ручей…

Ручья Ким так и не обнаружил. Как и тропы. Горное плато оказалось не просто больше, чем он предполагал, – оно, похоже, вообще не имело конца. А Каменная Иголка все так же маячила над верхушками леса, не приближаясь и не удаляясь. Очень скоро Ким понял, что безнадежно заблудился. И даже дорогу спросить не у кого, потому что обратно к заводи он тоже сам не выйдет. Блуждания среди однообразных сосен и колючих кустов едва не свели его с ума. Уже почти стемнело, когда он наконец наткнулся на нечто, напоминающее звериную тропу. Во всяком случае, тут явно пробегал какой-то зверь, топча подрост и ломая ветки. Ким радостно устремился по этой тропинке, но не успел он пробежать и десятка шагов, как земля ушла у него из-под ног. Ухватившись за ветки сосен, Ким успел удержаться на краю провала. Он посмотрел вниз и с закипающим бешенством узнал бабкину заводь. Он сделал круг.

– Вылезай, ведьма! – заорал он так, что с соседних деревьев спорхнули несколько ворон. – Выходи на берег и покажи мне дорогу из этого проклятого леса!

Когда отзвучало эхо вопля и умолкло карканье, Ким сдался. Он спустился к воде – бабка по-прежнему дрыхла на дне, – и со вздохом принялся собирать сухой тростник, устраиваясь на ночлег.

Глава 16Слепящее пламя

– Просыпайся, – бесцеремонно приказал Кагеру, сдергивая одеяло с Сахемоти. – Ты еще жив там, безымянный? Пора ужинать!

Сахемоти не ответил. У него не осталось сил даже на то, чтобы открыть глаза. Кагеру посмотрел на него, скривился, выволок его из постели и на руках понес из дому.

Снаружи была глубокая ночь. Ветер гнал по небу слоистые облака, доски крыльца побелели от инея. Кагеру шагал босыми ногами по заиндевевшей сухой траве, не замечая холода. Он обогнул дом, прошел мимо кухни к хозяйственным постройкам.

– Учитель! – раздался из-за кухонной двери робкий голос Головастика. – Вам помочь?

– Кыш в дом! И сиди там, пока не позову!

Сквозь плетеные стены хлева пробивался неяркий свет. Кагеру пинком открыл дверь, внес внутрь повисшего тряпичным тюком Сахемоти. Рядом с центральным столбом на земле светил фонарь. В черной клетке, в дальнем углу, затаился Толстый, поглядывая на знахаря настороженными и совсем не безумными глазками. На полу, прикованный к столбу цепью, в железном ошейнике, сидел и щурился от света еще толком не проснувшийся ошеломленный Мотылек. Кагеру бросил рядом с ним Сахемоти, мельком взглянул на мальчика.