Читать книгу "Дорога на две улицы - Мария Метлицкая"

– Палец не отсохнет? – проворчала Ольга. – Кто? – грубо спросила она.

– Я, – ответил радостный мужской голос.

– И кто у нас «я»? – ядовито переспросила она. – Не Дедушка ли Мороз?

– Почти, – засмеялся «голос».

Ольга откашлялась и сурово сказала:

– Дверью ошибся, дедушка! Мы подарков не ждем.

– А вот это напрасно, – продолжал острить «Дед Мороз». И добавил: – Открывай, Лелька! Открывай! Свои!

Она вздрогнула, узнав наконец его голос.

Зашелестела замком и распахнула дверь.

На пороге стоял вовсе не Дед Мороз. Там, широко улыбаясь вновь обретенными белоснежными зубами, стоял Дмитрий Андреевич Колобов. В коротком кашемировом вишневом пальто, в яркой клетчатой дурашливой кепочке с помпоном и широком зеленом шарфе, переброшенном, по последней небрежной моде, через плечо.

– Господи! – произнесла Ольга и сморщилась, словно от зубной боли.

– Вот тебе и «господи», – подтвердил он и шагнул в глубину квартиры. – Новый год, Леля, все-таки. Праздник! – сообщил он. – А ты… – Он оглядел ее с головы до пят. – А ты, право слово! – И он осуждающе покачал головой, доставая из многочисленных пакетов какие-то коробки и бутылки.

– Только тебя мне еще не хватало! Для полного счастья! – простонала она, плюхнувшись на табуретку.

– Неласковая ты, Оля. Нечесаная, неласковая и невоспитанная! – Он укоризненно вздохнул.

– Ну а посмотреть на тебя – так тут сплошные манеры! Припереться в чужой дом без приглашения. А ведь не день рождения, между прочим. Когда могут приходить все желающие. Хотя это я тоже не одобряю. Это – Новый год, Дима! Семейный и интимный праздник, между прочим! И с какого боку тут ты, позволь поинтересоваться? В каком статусе ты выступаешь? Тебя манерам вроде бы учили. Даже слишком рьяно занимались твоим воспитанием – лет до сорока, кажется?

Он усмехнулся:

– Так, по порядку. Первое – приперся я сюда, как ты изволила выразиться, на правах: а) старого друга и б) будущего родственника. А по второму вопросу – мамы моей так давно нет в живых, что трогать ее не надо, как мне кажется. И в-третьих, – он усмехнулся, – про интим. Я все про тебя знаю, Леля. Знаю, что ты одна. Извини, если эта информация засекречена. Ну-с! – оживился он. – Смотри, какие деликатесы! Прямо из Лиона! Свежак!

Он доставал яркие коробочки, баночки, контейнеры и с явным удовольствием оповещал:

– Фуа-гра! Устрицы в винном соусе! Устрицы в собственном соку! Террин! Мидии с лимонным соком! Паштет из прованской утки! Сыр… Сыр… Ветчина… Пирожные… Ну? – Он оглядел Ольгу взглядом победителя.

– Баранки гну, – буркнула Ольга. – Вот и ешь все это сам! А я пошла спать. Нечесаная, невоспитанная и грубая.

– Отдыхай, – легко откликнулся он, – а я пока тут похозяйничаю.

* * *

Она укрылась с головой одеялом и застонала: вот, опять подчинение чужой воле и чужим интересам! Надо было гнать Колобка прямо с порога. А считается, что она – сильная женщина. Глупости все это. Ерунда. Она-то про себя все знает. Всех жалко и всех за все готова простить. Потому что дура. Он так решил, видите ли! Захотелось ему поностальгировать с бывшей любовницей. Душевности захотелось, тепла. Видно, совсем ему там хреново, в этом Лионе. При хорошей жизни он бы про нее и не вспомнил. Пижон в идиотской кепульке.

Не заснула, только голова разболелась. От злости на него и главным образом на себя.

В одиннадцать встала, умылась, причесала волосы и подкрасила губы. Потом стерла – много чести! Еще возомнит, что это я для него стараюсь.

К столу, украшенному скатертью и еловыми ветками (подумайте только!), вышла в джинсах и майке.

Дима суетливо пытался ухаживать.

– Сядь! – пригвоздила она его. – Не трать понапрасну силы!

Он вздохнул и начал разливать шампанское – разумеется, «Дом Периньон».

Она вяло ковыряла вилкой французские деликатесы. Дима Колобов трещал без умолку и закусывал с явным удовольствием, постоянно интересуясь Ольгиными ощущениями.

– Вкусно, – однообразно отвечала она. – Вкусно. Отстань.

В два часа ночи под «грохот канонады» – так обозвал остряк Колобок взрывающиеся под окнами петарды – отправилась спать.

Кинула комплект постельного белья на диван в гостиной:

– Располагайся.

Дима тяжело вздохнул и принялся застилать постель.

Выспаться ей не удалось – за стеной раздавался мощный храп Димы Колобова.

– Женишок, – усмехнулась она. – Кавалер.

Завтракали молча. Ольга хмурилась и смотрела в окно. За ночь намело много снега, и трудолюбивые среднеазиаты с терпением и упорством боролись за удобство и комфорт столичных жителей, с больной головой и все еще хорошим аппетитом доедающих вчерашние подкисшие «оливье», «мимозы» и «селедки под шубой».

Дима предложил прогуляться по свежему снежку.

Она повернулась к нему со взглядом, полным тоски:

– Слушай, тебе надо – ты и прогуляйся! И по свежему, и по несвежему. Сходи на Арбат – это близко, если ты помнишь. На Красную площадь. В зоопарк. Куда еще ходят туристы?

Он пропустил ее остроты мимо ушей – планы были другие. И ссориться с ней в эти планы не входило.

Он помыл кофейные чашки – под ее насмешливым взглядом, протер кухонный стол и раковину.

– Пылесос в коридоре, – подсказала она.

– Наглостью ты прикрываешь смущение, – пояснил он. – И еще – радость. Радость от моего приезда, – продолжал хохмить Колобок.

– Это – да! – согласилась она. – Вот как ты догадался? Что радость моя огромна? Просто необъятна моя радость, думаю так!

В коридоре он долго надевал пальто, поправлял пижонистую кепочку и тщательно завязывал шарф.

– Значит, так, – лицо его было бледно и серьезно, – я ухожу. Чтобы вернуться. Завтра или через день. Двух дней тебе хватит?

– На что? – спросила она.

– На принятие решения. Я делаю тебе предложение. Второй раз в жизни и совершенно серьезно. Подумай! Всем обидам давно вышел срок. Амбиции тоже остались в молодости. А сейчас… Сейчас есть два одиноких и немолодых человека. Остро нуждающихся в близком плече и сочувствии. Имеющие огромный и непростой жизненный опыт за плечами. Горький опыт, надо сказать. Такие я сделал важные выводы, – назидательно проговорил он и поднял пухлый указательный палец.

– Я подумала, Дима. Однажды. Крепко тогда подумала и многое поняла. Так много поняла, что и вспоминать не хочется. Например, если человек предатель – это даже не надолго. Это – навсегда. И если человек трус, это тоже вряд ли временно. И если человек жлоб, подкаблучник и хам. Все это – навсегда, Дима. Невзирая на возраст и жизненные обстоятельства. И это мои важные выводы, Дима. И мой непростой жизненный опыт.