Читать книгу "Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф"

— М-м-м, — промычал он.

Алекс поднял вилку с колечками и стал их разглядывать.

— У меня папа делает черные макароны.

— Да? И какие они на вкус?

— Это просто соус, и он такой же, как красный. — Алекс покачал вилку. — Правда, на вид странно.

— Еще бы. Ешь.

Тед три раза подряд быстро поднес вилку ко рту. Он оказался удивительно голоден и чувствовал, что мог бы съесть и порцию Алекса, и самого Алекса. Алекс, с другой стороны, копался в тарелке и набирал вилкой макароны, и половина их падала с вилки. Потом он стал втягивать колечки в рот одно за другим. Красные усы из липкого соуса скоро оказались на его верхней губе.

Тед подумал, что мог бы облизать эти усы одним движением языка, но вместо этого предложил мальчику бумажную салфетку из открытой коробки на столе. Алекс покачал головой. Потом, как будто услышав какой-то внутренний сигнал, он добавил:

— Спасибо, не надо.

Мать Теда всегда заставляла его говорить «пожалуйста», иногда даже для того, чтобы попроситься в туалет. «Развлекайся, пожалуйста», — говорила мать отцу, когда он выходил, чтобы напиться и сесть за руль.

Тед подождал, пока Алекс доест, глядя, как макароны исчезают в маленьком треугольнике рта. В конце Алекс вытер усы рукавом, но Тед ничего не сказал.

Алекс отодвинул тарелку.

— Что на десерт?

— У меня есть булочки с корицей.

— Это на завтрак!

— Нет. — Тед встал из-за стола, облизывая губы. — Они сладкие и липкие, как ты.

Алекс набычился.

— В каком это смысле?

Тед хотел броситься на мальчика, прижать его к линолеуму и стащить джинсы. Ничего такого он не сделал, но вместо этого уставился на него лукавым взглядом.

— Ты же знаешь, из чего сделаны мальчики. Из конфет и пирожных, из сластей всевозможных.

— Нет, неправильно. Из колючек, ракушек и зеленых лягушек. А из конфет сделаны девочки. — Алекс втрое растянул последнее слово.

— Может быть. Но некоторые мальчики тоже очень славные. Хочешь сыграть в игру?

— Давайте. У вас есть «Монополия»?

— Нет. Извини.

В коллекцию детских вещей Теда входило не много игр, так как в его детстве игр тоже было мало.

— Может, в костяшки?

Тед печально покачал головой. Алекс был недоволен:

— Во что же мы тогда будем играть?

Тед задумался над вопросом. Он знал несколько восхитительно скверных игр, одну под названием «Сосал-ка», а у другой не было даже названия, он сам с собой играл в нее в Темнице. Нет, они не подойдут — во всяком случае, не сейчас. Завоевать доверие ребенка, всегда говорил Заглот, и тогда можно делать все, что угодно, — правда, может, он сам не знал, о чем говорит. Да и все они. Если б хотя бы половина из того, что рассказывал Сперминатор, соответствовала действительности, он бы уже отсиживал двадцатилетний срок за решеткой. От одной только мысли об этом у Теда снова закружилась голова. Какого черта он возится с мальчишкой, подобранным на катке? Даже сейчас он еще мог остановиться, проводить ребенка до двери и сказать, что это все было ошибкой. «Ну и задница», — сказал бы Полпинты, потому что он всегда так говорил. Но если он остановится сейчас, какое этому можно дать объяснение? «Мальчик сказал, что хочет есть, вот я и отвел его домой и накормил ужином. Он плохо катался на роликах, и я дал ему персональный урок».

Он посмотрел на Алекса, который ждал, когда они будут играть. Мальчик наклонился вперед, его свежие ягодицы слегка напирали на стул, бледные руки лежали на столе, как предложение. Как он может упустить такой подарок судьбы, который запросто свалился ему в руки — или может свалиться в любой момент. Но никто в эти сказки не поверит.

— Мы хотели играть, — напомнил Алекс.

— Да, верно.

Может, вспомнить что-нибудь из детства. Но каждый раз, когда он окунался в черные водовороты прошлого, он начинал тонуть. И у него мутилось сознание. Он попытался сосредоточиться на каком-то безмятежном времени, возможно после ухода отца, на чем-то, что было в салоне красоты. Он скучал, и тетя развлекала его во время перерыва. Может, в «дикого детеныша»? — хотя, пожалуй, не стоит так называть.

— Ладно, — сказал он Алексу. — Когда-нибудь играл в «зверей»?

Алекс поднял свои идеальные брови:

— По-моему, нет. Как в это играть?

Тед наклонился, чтобы быть на уровне Алекса:

— Сначала я изображаю животное. Я рычу или мычу, может быть, хожу, как оно ходит. Потом…

— Потом я должен догадаться, что это за животное, — я знаю эту игру! — Алекс захлопал в ладоши. — Только она называется не «звери», а «дикий детеныш».

— Ты ее знаешь?

— Конечно. Чур, я первый изображаю.

— Конечно, как хочешь.

Может быть, им стоит придумать какую-нибудь систему штрафов. Первый, кто трижды проиграет, будет жертвой.

Но Алекс уже подпрыгивал вверх-вниз и почесывал подмышки. Он что-то бормотал, и у него задралась рубашка.

— Это легко. Шимпанзе.

Алекс кивнул со счастливым видом, оттого что его поняли, но и немного разочарованным, оттого что его так быстро разгадали.

— Моя очередь, — заявил Тед, думая, что надо начать с чего-нибудь легкого.

Он сложил руки по бокам, стал хлопать ими и издавать лающий звук вроде «орк-орк». У Алекса был озадаченный вид, тогда Тед сложил руки так, чтобы они больше походили на ласты, и заковылял, шаркая, на коленях. Через секунду он обхватит мальчика и притворится, что так задумано в игре.

— Ты тюлень! — закричал Алекс, вскакивая на ноги. — Опять моя очередь.

Он опустил голову, а руки переплел и вытянул перед головой. Поворачиваясь к Теду, он издал удивительно громкий звук, похожий на «хррт, хррт». Тед почесал голову. Но потом Алекс стал водить по полу сложенными руками, и Тед улыбнулся:

— Понятно, ты слон. Теперь опять я.

Игра уже начала надоедать ему, она казалась слишком детской для них обоих. Пора ее заканчивать, может быть, загадать что-нибудь действительно трудное. Он вытянул шею, глядя поверх кухонных шкафов и ступая на негнущихся ногах и руках.

— А звуки? — через секунду сказал Алекс.

Тед снисходительно улыбнулся и продолжал вытягивать шею, одновременно покачав головой.

Алекс нахмурился:

— Так нечестно.

Тед уступил и согнул шею в сторону стола, над которым на крючке висело полотенце для посуды. Он открыл рот и взял полотенце, как пучок листьев. «Господи, какой у тебя большой рот. Засунь туда голову».

— По-моему, вы что-то неправильное делаете. Кто это?