Читать книгу "Серебряное пламя - Сьюзен Джонсон"

— У тебя такое напряженное расписание? — спросил он с очаровательным нахальством, которое она наблюдала весь день. — Я готов купить твое время. Какие нынче цены в Париже, — растягивая томно слова, продолжал он, — теперь, когда ты уже не босая на ярмарке? — И он посмотрел на нее.

Импрес вспыхнула до корней волос, дыхание перехватило от беспрецедентного убийственного гнева.

— Естественно, я нахожу твое предложение привлекательным, — ответила она ядовито через несколько секунд. — К сожалению, тебе оно не по карману.

Он выглядел удивленным, а затем улыбнулся.

— Я могу купить любую шлюху на континенте, радость моя, — сказал он сердечным голосом, — и ты знаешь это.

— Тогда приятных каникул, мистер Брэддок-Блэк, — отрезала она.

Если бы Импрес была мужчиной, она бы убила его. Повернувшись, Импрес толкнула дверь и убежала от этой улыбчивой грубости, не в силах удерживаться от желания вцепиться ему ногтями в лицо, чтобы кровь смыла оскорбительную улыбку. Влетев в первую комнату и с силой захлопнув за собой дверь, Импрес упала в кресло рядом с маленьким полированным столиком, дрожа от ярости. Если бы у нее было оружие, она бы не задумываясь, использовала его. Как осмелился он назвать ее шлюхой за то, что, как он считал, было исключительно мужской прерогативой!

— Черт бы тебя побрал, Трей, — выругалась она. — Катись отсюда подальше!

Большие напольные часы в углу прозвонили, напоминая ей о том, что Макс скоро будет в ярости: период между кормлениями слишком затянулся. Сознательно она заставила себя отвлечься от мыслей о Трее, держащими ее в ярости и возбуждении. Властно наклонив голову, она успокоилась и толкнула дверь. По крайней мере, подумала она с удовлетворением, ее отказ был абсолютно ясен.

Она видела в последний раз магнетического мистера Брэддок-Блэка.

Глава 20

Он появился на следующее утро.

Трей катался по полу комнаты, где дети обычно завтракали, вместе с Эдуардом, в то время как Гай, Женевьева и Эмили дергали его и громко кричали, требуя, чтобы он, наконец, обратил и на них внимание. Цветная бумага, ленты, порванные и смятые, были разбросаны на дорогом тебризском ковре вперемешку со щедрыми подарками-драгоценностями и одеждой, игрушками и куклами, коробками и красками, книгами, седлом от Герме, которое, видимо, предназначалось для Гая, — обычная для Трея щедрость по отношению к детям. Светлые кудри Эмили были убраны под дорогой дамской шляпой, а на тонкой шее Женевьевы висели три нитки изумительного светло-розового жемчуга, прекрасно подобранного и ровного. Гай дергал Трея за рукав и настаивал, чтобы он немедленно отправился с ним на конюшню.

— Ты должен, Трей. Оставь Эдуарда, сейчас моя очередь.

— Он может взглянуть на твою старую клячу позже, — решительно заявила Эмили, фиалки на ее шелковой шляпке дрожали от негодования. — Он должен посмотреть мое новое бальное платье. Это мое первое, Трей, — сказала она, таща его за руку, — с блестящим газом по белому шелку, и я в нем выгляжу…

— Как сказочная принцесса, — ответил, улыбаясь Трей, сидя среди детей со счастливым Эдуардом, устроившимся у него на коленях.

— В самом деле! Это действительно так! — согласилась Эмили счастливо, и ее ответная улыбка напомнила ему Импрес. Должно быть, так она выглядела в двенадцать лет — светловолосая, с румяными щеками и танцующими огоньками в глазах. — И Пресси говорила, что я могу сделать прическу, потому что будет семейное торжество.

Раздался стук захлопываемой двери, все повернулись и увидели Импрес, замершую в ухода в комнату.

Она была одета в утреннее платье из бледно-желтого шелка, и Трею вновь бросилось в глаза, насколько полнее стали у нее груди. Возможно, подумал он, это ухищрения портного, чтобы добавить привлекательности в образ куртизанки. И очень эффектные, решил он, почувствовав, как зажглось желание.

— Посмотри, кто пришел, Пресси! — воскликнул Гай.

— Разве это не прекрасно! Трей на каникулах и приехал навестить нас! — Глаза Женевьевы были широко раскрыты от восторга.

— Посмотри на мою новую шляпку, Пресси! Трей говорит, что она очень идет мне! — сказала Эмили совершенно по-взрослому, но, в конце концов, захихикала, как подросток.

Возбужденные улыбки светились на лицах детей, голоса были полны восторга, все окружили Трея, но что задело Импрес больше всего, так это Эдуард, обвивший руками шею Трея. Он прилип к нему просто со свирепой решимостью, его большие детские глаза смотрели на Импрес с осторожностью. Она почувствовала, как на ее глазах появились слезы.

— Доброе утро. В Париже ты долго спишь, — сказал Трей вежливо, его рука с длинными пальцами обнимала Эдуарда.

— О, Пресси, теперь никогда не встает рано, не так ли? — вставил замечание Гай, пытаясь сгладить впечатление от каменного выражения лица сестры, голос у него был просительный.

— Полагаю, что ты очень устала вечером, — заметил мягко Трей, увидев слезы на глазах Импрес.

Импрес не собиралась отчитываться за свое расписание перед человеком, который постоянно жил вне условностей. Она долго спала по утрам, потому что часто ставала ночью к Максу и перепеленовывала его, прежде чем положить обратно в колыбель.

— А ты что-то рано, — ответила она, обиженная и раздраженная. — Неужели в Париже трудно найти развлечения?

— Вовсе нет, — ответил Трей миролюбиво, — я совсем не ложился в постель, чтобы поспать. — И слегка улыбнулся.

Горячее негодование затопило Импрес, когда она увидела следы бессонной ночи на его прекрасно вылепленном лице и, конечно, его вечерний костюм, который, как она только что заметила, не был сменен. Черт бы побрал его распутную душу, подумала она возмущенно, и, понизив голос до шепота, даже не осознавая этого, сказала:

— Надеюсь, ты развлекся соответствующим образом?

— Благодарю, очень хорошо.

В его серебристых, мерцающих глазах сверкнула неконтролируемая ярость. Подбородок Трея мирно покоился на темноволосой взлохмаченной головке Эдуарда, его поза была расслаблена и спокойна, но острый взгляд вызвал дрожь в спине Импрес, дрожь, которая причудливо переросла в странное растекающееся тепло, и она невольно прикоснулась открытой ладонью к двери за своей спиной, словно гладкая поверхность красного дерева могла остановить отклик ее тела на исходившую от Трея опасность.

— Трей должен увидеть мое вечернее платье — вмешалась Эмили, не понимавшая горячего обмена взглядами и репликами, и оба взрослых заставили себя обратить внимание на девочку.

С уверенностью, происходившей от большого светского опыта Трея, он ответил раньше, чем нашлась Импрес.

— Замечательно, принцесса, пойди, надень его и покажи мне, а я, если ты мне скажешь, какие твои любимые драгоценности, куплю ожерелье к твоему великому празднеству. Каждая юная леди нуждается в драгоценностях для своего первого взрослого вечера.