Читать книгу "Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - Михаил Зыгарь"

Других лидеров регионов Ельцин вызывать не станет. Но в Ростовской области и Карачаево-Черкесии, где ситуация похожая и Ельцин проиграл в первом туре, во втором он победит – их главы, видимо, все поняли без лишних слов.

«Стали слишком много на себя брать»

Таня сажает Чубайса и Малашенко в свою машину и везет в Кремль. Она боится, что охрана не пропустит их, – ведь всюду люди Коржакова, но уверена, что ее не остановят. Таня говорит: «Они со мной» – и охрана не спорит. Они проходят в комнату ожидания около кабинета президента.

Валя Юмашев на костылях заходит в офис на Новом Арбате, где сидят Зверев, Шахновский и еще несколько человек из аналитической группы. Ему пересказывают краткое содержание предыдущей ночи. Выслушав, он говорит: «Мне кажется, сегодня Борис Николаевич уволит Коржакова, Барсукова и Сосковца». «Кто тебе сказал?» – спрашивают его. «Да нет, у меня нет никакой информации. Я просто его знаю – вот увидите».

Освобожденный под утро Аркадий Евстафьев рассказывает, будто ему ночью сотрудники Службы безопасности президента говорили, что Ельцин все равно победит, но не благодаря тем, кто примазался к нему, а благодаря истинным патриотам.

В 11:00 начинается заседание Совбеза. Коржаков не является его членом. У порога зала заседаний он напутственно кивает Барсукову и выходит. В этот момент на него кидаются журналисты кремлевского пула, которые ждут окончания совещания.

«Извините, но вынужден перейти к медицинским терминам, – говорит Коржаков. – Мастурбация – это самовозбуждение. Так вот Березовский со своей командой всю ночь занимались мастурбацией. Передадите это?»

Основная цель заседания Совбеза – протокольная. Ельцин должен официально представить генерала Лебедя, чтобы ему дали, наконец, кабинет и он приступил к работе. Но Ельцин быстро переходит к волнующей его теме и начинает сердито отчитывать Барсукова: «Вы превысили свои полномочия! Вы лезете, куда вас не просят! Я вас отстраняю от участия в работе штаба по выборам президента!» – так передает слова Ельцина министр внутренних дел Куликов.

Заседание длится всего полчаса. После его окончания премьер Черномырдин остается у Ельцина, а директор ФСБ Барсуков, глава МВД Куликов и глава МИД Примаков идут в кабинет к Коржакову. С собой зовут и Лебедя. Коржаков наливает всем по рюмке коньяку. Но Лебедь, подержав ее в руках для вида, так и не садится, а через какое-то время тихо уходит.

«Ну, Михал Иваныч, расскажите наконец, что произошло», – просит министр внутренних дел Куликов. Глава ФСБ улыбается: «Вот видишь, – говорит он Коржакову, – меня уже вывели из штаба. Тебе, наверное, тоже перепадет». Куликов вспоминает, что «весь их по-курсантски задиристый вид свидетельствует о том, что президентский гнев не кажется им долговечным».

Черномырдин в это время объясняет Ельцину, как он понимает суть произошедшего. Коржаков, конечно, знал, как финансируется кампания. Его люди несколько месяцев наблюдали, как коробки с кэшем приносили в Белый дом, а потом уносили оттуда. Поэтому действия Коржакова – это подрыв избирательной кампании.

У Черномырдина нет причин защищать Коржакова – все последние годы тот пытался заменить его Сосковцом.

Пресс-секретарь Ельцина Сергей Медведев рассказывает, что президент в этот момент очень сердит: «Он, что называется, искрит. Он зол на всю ситуацию: что это всплыло и что это выборные деньги. Кажется, что он очень решительно настроен».

После Черномырдина к Ельцину заходит Чубайс. «Борис Николаевич. В нашей стране избирательные кампании выстроены так, что значительная часть платежей идет наличными деньгами, – воспроизводит спустя 25 лет Чубайс свою тогдашнюю речь. – И у нас, и у Зюганова, и у Явлинского, и у Жириновского, и у кого хочешь. Значит, платеж, который героически вскрыл Коржаков, это мой платеж, я послал людей заплатить за концерты, которые они провели. Мы, будучи наивными людьми, считали, что самое надежное место, в котором деньги не украдут, называется правительство. Поэтому в правительстве, собственно, у нас и был источник средств. Тех самых, про которые я вам сказал. Да? Соответственно, 538 тысяч долларов, из которых было 500 Лисовскому за "Голосуй или проиграешь", а 38 – на проект, за который отвечает Сергей Шахрай, – это все мой платеж за очередные шаги, одобренные аналитической группой. Если бы Коржаков работал на вас, то он с таким же успехом мог бы ежедневно задерживать людей в штабе Зюганова, в штабе Явлинского или Жириновского. Так это устроено. Никакого хищения нет, я за эти деньги отвечаю, готов за каждый рубль отчитаться перед вами. Это очевидная политическая провокация, чтобы сорвать второй тур».

Встреча длится недолго. Чубайс выходит из кабинета к ожидающим его Тане и Малашенко с каменным лицом. Но через минуту начинает улыбаться и шепчет: «Все хорошо».

Коржаков уже проводил членов Совбеза, они с Барсуковым сидят вдвоем – и тут звонит телефон. Ельцин просит их обоих написать рапорты об отставке. «Мы с улыбочками за полминуты написали рапорты. Сейчас трудно объяснить, почему улыбались. Может, принимали происходящее за игру?» – вспоминает Коржаков.

Ельцин выходит из кабинета и идет к журналистам. Таня уже знает о его решении от Чубайса, она подходит к отцу в коридоре. «Подожди, не мешай», – просит он.

Михаил Барсуков (слева), Шамиль Тарпищев и Александр Коржаков

Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»

«Все время меня упрекают за Барсукова, Коржакова, Сосковца… Никогда такого не бывало, чтобы я работал по подсказке Коржакова, – объясняет Ельцин представителям СМИ. – Силовые структуры надо было заменить, поскольку они стали слишком много на себя брать и слишком мало отдавать… В целях усиления и обновления команды… Надо менять кадры, чтобы были свежие люди».

Татьяна стоит рядом и слушает. «К Коржакову у меня не было жалости. Но и разочарования в нем не было. Я просто холодела при мысли, что такой человек имеет огромные властные возможности. Мне было очень жаль его жену Ирину. Я позвонила ей сразу после отставки, попыталась найти какие-то слова».

Оператор Ельцина, записав его заявление, немедленно бежит к своему начальнику – Коржакову – и показывает, что только что сказал президент. «Я оторопел», – вспоминает глава охраны – слова про «много на себя брали и мало отдавали» кажутся ему колоссальным оскорблением.

Последний гвоздь

В 13:30 счастливый Чубайс проводит свою запланированную пресс-конференцию. Его несет. Он ощущает себя победителем, который обошел всех, он ликует и даже придумывает рифмованный каламбур про увольнение «Коржакова, Барсукова и их духовного отца, господина Сосковца».

«Назначение Лебедя – это последний гвоздь в крышку гроба российского коммунизма, – сыплет метафорами Чубайс. – А увольнение Сосковца, Барсукова и Коржакова – это последний гвоздь в крышку гроба иллюзии военного переворота в российском государстве».