Читать книгу "Бывший муж моей мачехи - Альма Либрем"

Моя рука скользнула обратно на живот, и я напряглась, чувствуя, как болезненно заколотилось в груди сердце. Это она так говорит о моем ребенке? Так пренебрежительно, будто о какой-то вещи, которую она просто хочет выкинуть, потому что та ей не нравится?

Неужели Олег.

— Потому предлагаю тебе просто деться куда-то из нашей жизни, — велела Викки. — Устрой ему истерику. Скажи, что не доверяешь. Короче, делай всё, что тебе в голову взбредет, просто беги от Олега — и тогда ребенок будет твой. Возможно, с него станется таскать вам подачки и давать деньги, я, в принципе, не против. Только не хочу быть ему мамашей. Это взаимовыгодный вариант, правда, Стася? Подумай над моим предложением.

И она бросила трубку, прежде чем я успела произнести хоть слово — оставляла преимущество за собой, вот так самоуверенно обрывая любые наши контакты.

Я застыла, чувствуя, как колотится в моей груди сердце, готовясь вылететь из груди. Потом, почувствовав себя как будто измаранной в грязи, почти отбросила в сторону мобильный телефон. Подумав несколько секунд, осторожно положила его на тумбочку и скользнула обратно под одеяло, притихла, дожидаясь, пока вернется Олег.

Мне дико хотелось вылететь из комнаты вихрем, назвать его предателем, швырнуть в него смартфоном, собрать свои вещи и убраться из этой квартиры раньше, чем Олег успеет хоть что-то понять. Но умом я понимала: именно этого и добивалась Викки.

И не факт, что она говорила правду.

Дверь скрипнула, уведомляя о возвращении Лаврова, и я выдавила из себя вынужденную улыбку.

— Я вижу, ты уже окончательно проснулась, — расплылся в благожелательной улыбке он.

В руках у мужчины был поднос, заставленный чашками, заварным чайничком и блюдцами с разнообразными сладостями, которые я в последнее время поглощала, совершенно не думая о фигуре. Беременные, с которыми я случайно пересекалась в больнице, обычно жаловались на то, что полнели из-за того, что не могли соблюдать диету, но я, казалось, становилась ещё худее, если не обращать внимание на уже немножко выпирающий живот.

— Да, — улыбнулась я немного виновато, пытаясь сесть поудобнее. — А что это?

— Завтрак в постель, — Лавров устроился на краешке кровати и опустил поднос мне на колени, осторожно придерживая его руками.

Я попыталась казаться довольной и счастливой — поступок любой нормальной девушке показался бы милым и романтичным, хотя я в эту секунду вряд ли была способна оценить что-нибудь в этом роде. Единственное, на что я оказалась способна — это обвести взглядом содержимое подноса и потянуться к странной коробочке.

— Выходи за меня замуж, — вдруг произнес Олег, окончательно выбивая меня из колеи.

Я застыла.

— Что? — пришлось переспросить.

Олег выглядел вполне серьезно. Он взял коробочку, ту самую, которую я держала в руках и сжимала крепче, чем следовало, действуя по инерции, открыл её и вернул мне.

Красивое кольцо — золотое, украшенное россыпью драгоценных камней, — могло бы покорить любую. У меня раньше были драгоценности, но я как-то не особенно к ним присматривалась и уж точно не ценила так, как остальные девушки, не сходила с ума по бриллиантам, сапфирам, рубинам и изумрудам… Но это кольцо казалось особенным. Не потому, что оно было дороже или красивее других, а потому, что могло предопределить мое будущее. И я понимала, насколько много всего зависело от моего выбора.

Если я соглашусь, я могу стать самой счастливой женщиной на свете. Любимой мужем, ждущей желанного ребенка.

Либо пленницей какого-то брачного контракта, инкубатором для будущего наследника — не знаю, в стиле ли это Олега, но зато в стиле моего отца.

Если откажусь — обижу хорошего человека подозрениями, которые в моем сердце посеяла эта отвратительная, мерзкая женщина, его бывшая жена.

Или спасусь от участи, которую даже врагу не пожелаешь.

Я не хотела стоять перед этим выбором.

— Будь моей женой, — более торжественно произнес Олег, глядя прямо мне в глаза. — Я хочу узаконить наши отношения… Мы любим друг друга, мы не собираемся расставаться, к чему тогда полумеры?

Голос Викки всё ещё звенел в ушах. Я понимала, что рискую — и с ужасом осознавала, что какое б я решение не приняла сегодня, оно всё равно может оказаться неправильным. Шансы угадать довольно низки. Пятидесятипроцентные вероятности — это вообще дурное дело, когда речь идет о собственной судьбе. Доверять такой ерунде мне не хотелось совершенно, но я понимала — скорее всего, придется.

Я уже попалась в сети, под вопросом только, в чьи именно, в Викины или Олеговы.

— Я. - наверное, я сильно покраснела, потому что Олег с особенной заботой подался вперед, касаясь моей щеки, и заглянул мне в глаза. — Я. - конечно, если я уйду, риски меньше. — Я согласна.

Он поцеловал меня, порывисто, страстно, и мы едва не вывернули поднос, стоявший у меня на коленях. Если б он сделал мне это предложение за секунду до звонка Викки, я была бы вне себя от счастья и радостно хохотала бы, любуясь разлитым на одеяло чаем. Сейчас быть радостной и счастливой, само собой, получалось очень плохо, но я, по крайней мере, старалась довольно качественно сыграть эту роль. Олег, как мне показалось, поверил, смотрел на меня с неподдельным восторгом, гладил по спине, обнимая.

— Какую хочешь свадьбу? — поинтересовался он. — Мы организуем всё максимально быстро. Уже через неделю.

Через неделю?

Нормальные мужчины не спешат жениться. Но я жду от него ребенка, и это логично — повести меня под венец до того, как я начну напоминать колобка и буду переваливаться с ноги на ногу, как косолапый беременный медведь. Конечно, он хочет свадьбу поскорее.

А если Вика не солгала? Если он хочет отобрать моего ребенка, и ему просто надо сделать всё быстрее?

Ну, раньше срока меня рожать точно не заставят. Это ведь будет грозить малышу. А значит, месяца четыре-пять у меня есть.

— Что-нибудь камерное и для своих, — прошептала я, запечатлевая на губах Олега короткий поцелуй. — Но будет очень мило, если ты дашь мне добраться до душа.

Он улыбнулся, взял поднос и протянул:

— Жду тебя внизу.

Я только кивнула. Дождалась, пока Олег выйдет, закроет за собой дверь — достаточно плотно. Может быть, чтобы меня не продуло. Или чтобы я чувствовала себя комфортно.

Но стоило только шагам на лестнице утихнуть, как я тут же потянулась к своему собственному телефону.

Я набрала знакомый номер — по памяти, хотя могла бы просто найти в списке контактов нужное имя, — и замерла, слушая гудки. Я знала, что трубку возьмут — опыт подсказывал, что надо досчитать до четырех. Алекс почему-то всегда позволял телефону звонить чуть дольше, будто испытывал тех, кто пытался до него достучаться.

Это не отменяло главного — реагировал он тоже всегда.