Читать книгу "Дети из камеры хранения - Рю Мураками"

— Сколько тебе повторять одно и то же? — раздался из транслятора крик господина Д. — Я, конечно, понимаю, что ты возбужден, но нельзя же вести себя как безмозглый подросток!

Мацуяма разделся до пояса, подошел к Хаси и принялся облизывать пиво пополам с потом, капающее с его шеи и лица.

— По-моему, я гений! Тебе не кажется, что теперь у меня алюминиевая глотка? — спросил его Хаси.

Китами с хохотом выплеснул пиво в лицо Симода, после чего тоже разбил бутылку, добавив осколков к уже разбросанным по полу. Когда господин Д. сообщил по транслятору, что устраивает небольшой банкет в номере на верхнем этаже гостиницы, все бросились к лимузинам у запасного выхода, пробиваясь через размахивающих букетами и плюшевыми игрушками фанатов.

Всякий раз во время гастролей в провинции господин Д. устраивал после концерта банкет для местных шишек, и каждый, кто был достаточно богат, получал туда приглашение. Обычно банкет начинался короткими приветственными речами политиков и банкиров. Сейчас какой-то старик в смокинге вещал что-то о спорте и культуре, которые служат смазкой для более гладкого взаимодействия крупных городов и провинции, после чего все подняли бокалы с шампанским или коктейлем. По случаю банкета мебель из номера была убрана, и изящные жены местных врачей и деловых людей с бокалами в руках расположились на выставленных вдоль стен кушетках. Стол в центре комнаты украшали ледяные скульптуры птиц.

— Мне непонятно, почему современной молодежи нравится красить волосы, — сказал старик в смокинге, обращаясь к Мацуяма. — Я уж не говорю об этой ужасной цветовой гамме. Быть может, вы мне объясните?

— По-моему, так я эффектнее выгляжу на сцене, — ответил Мацуяма.

— Я знаю немало людей, готовых загрести таких молодых парней, как вы, и отправить в армию, чтобы там приучить их к порядку.

— В какую еще армию? Забавно…

— Ничего забавного. В армии придется подчиняться дисциплине. В противном случае вас запрут в кутузку, а наутро вытащат оттуда и поставят перед всем взводом.

— Ну и что? — пробормотал Мацуяма.

— Лично я не служил в армии, — продолжал старик, — но если бы я там оказался, то не возражал бы против такого наказания.

— Какого еще наказания?

— Предстать перед строем. Мне всегда нравилось, как офицеры отдают команды: «Готовься… целься… огонь!» В кино это выглядит очень впечатляюще.

Джон Спаркс Симода обсуждал особенности циньской керамики с женщиной в красном вечернем кимоно, супругой владельца фабрики по изготовлению фарфора. Китами пересказывал местному журналисту содержание двух актов представления, которое должно было состояться на первом этаже.

— В первом отделении выступает иностранная стриптизерша, во втором — парень, который сначала ширнется, а потом позволит всем желающим засунуть ему палец в задницу.

Очкастый редактор газеты похлопал его потной рукой по плечу:

— Знаешь, какой заголовок будет в утреннем выпуске моей газеты? «Концерт как безумный хит».

Токумару, как со старым приятелем, вел серьезную беседу с президентом компании по производству теннисных туфель. Сначала они побеседовали о состоянии экономики, потом перешли к боксу и наконец вспомнили о гейском борделе «Некрополь» в Рио-де-Жанейро. Один только Тору чувствовал себя неуютно и пожаловался господину Д., что ему скучно болтать с этими старперами.

— Меня ждут за дверями по меньшей мере три фанатки. Сколько я должен торчать здесь и слушать всю эту чушь?

Господин Д. взглянул на часы:

— Потерпи. Осталось недолго, — сказал он и потрепал его по щеке.

Когда иностранка скинула с себя все одежды, оказалось, что она довольно хороша собой, хотя кожа на животе и бедрах чуть обвисла. Тем временем Хаси затянули к себе на кушетку три дамы лет пятидесяти. У всех трех лица раскраснелись от шампанского, и они запихивали в морщинистые рты канапе с икрой, прикрытой крохотными ломтиками лимона. Все они старались прижаться бедрами к Хаси.

— Когда вы пели, мне так и хотелось взять нож и отрезать кусочек от вашей ляжки, — призналась одна, прижимая руку к предмету своих желаний.

— Какой хорошенький! — восторгалась вторая. — Похож на девочку. Я не удивлюсь, если у него обнаружатся две очаровательные сисечки.

— Мне тоже так кажется, — заявила третья дама в кимоно, которой недавно сделали операцию на горле. — При виде его я вспоминаю порнофильм, который видела когда-то на Гавайях. Там нацистский врач ставил эксперименты на заключенных и решил сделать одному юноше грудь и большую задницу, для чего пересадил ему новую кожу. Смотреть было неприятно, но выглядело в итоге потрясающе. Обворожительно!

Хаси посасывал свой коктейль, не совсем понимая, почему получает удовольствие от этих лапающих его теток. Он взял руку третьей женщины и запустил себе под рубашку:

— Как видите, грудь у меня вполне мужская, волосатая, но когда вы смотрите мне в лицо, вам кажется, что перед вами девушка. Нет-нет, не убирайте руку и попытайтесь представить остальные части моего тела. Кожа у меня нежная, грудь слегка набухшая, покрытая легким пушком. Если вы пощупаете мои мускулы, то ощутите под ними кости, у меня прекрасные руки и ноги, а если схватите меня за шею, будьте уверены, она не сломается. Даже летом я почти не потею, кожа у меня довольно светлая. Подумайте об этом и потрогайте волосы над моим членом, а потом испытайте удовольствие от прикосновения к члену. Сначала дотроньтесь до него чуть-чуть, потом сожмите, и вы почувствуете, как он разбухает… Теперь погладьте его пальцами и одновременно представьте мою нежную кожу ребенка, мою изумительную фигуру и волосы там, в паху. Уверен, что вас это возбудит. Хаси продолжал болтать, но думал при этом совсем о другом, хотя ему и было приятно ощущать, как пятидесятилетние женщины трутся о него бедрами. Господин Д. уговаривал его быть терпеливым и поласковей обходиться с пожилыми дамами, поскольку они могут пригодиться в организации концертов и рекламы, но все это Хаси мало волновало.

В этот момент худощавый юноша с крепкими мышцами закончил свое представление, восторженно встреченное аплодисментами: ему удалось засунуть себе в задницу золотистое дилдо размером с крохотного младенца. На этой ноте в начале четвертого утра прием закончился.

Когда Хаси направлялся в свою комнату, Тору окликнул его:

— У нас будет для тебя в моей комнате сюрприз. Приходи, как твоя баба заснет, оттянешься на всю катушку.

Принимая душ, Хаси раздумывал, что ему делать, если голая Нива полезет к нему. «Извини, дорогая, я устал». Возможно, впрочем, что она приняла сегодня снотворное и крепко спит. Он вышел из ванной и обнаружил, что Нива сидит перед зеркалом и снимает макияж.

— Хаси, мне нужно кое-что тебе сказать.

— Нельзя ли завтра? Я устал, — сказал Хаси, пододвигая к себе настольную лампу.

— Завтра так завтра, — сказала Нива, укладываясь в постель.