Читать книгу "Тысячеликий герой - Джозеф Кэмпбелл"

Ил. 63. Кхнему лепит сына фараона на гончарном круге, а Тот отмеряет ему жизнь (папирус). Египет эпохи Птолемеев, III–I вв. до н. э.

Ил. 64. Эдшу-трикстер (деревянная скульптура, ракушки-каури и кожа). Йоруба; Нигерия, XIX – начало XX в. н. э.

Народное мифотворчество рассказывает нам о сотворении мира лишь с того момента, когда трансцендентные эманации распадаются на пространственные формы. Тем не менее оно ничем кардинально не отличается от образцов великой мифологии в том, что касается оценки человеческой судьбы. Все их символические персонажи напоминают по своему смыслу (нередко и в облике и поступках) персонажей высоких мифов, а диковинный мир, в котором они пребывают – это мир великих эманаций: это мир и эпоха между глубоким сном и пробудившимся сознанием, то место, где Единое разделяется на многое, а многое примиряется в Едином.

Освобождаясь от любых космогонических ассоциаций, дьявольско-трикстерский аспект деятельности творца становится излюбленным персонажем в сказках, рассказываемых для развлечения. Забавный пример тому – Койот, обитающий в американских равнинах, а в европейских народных сказках этот образ воплощает Лис Ренар (Le Renart, лис из средневековых французских сказаний о хитром лисе и его проделках. – Примеч. пер.)

Глава II

Непорочное зачатие

Ил. 65. Рожающая Тласолтеотль (статуя из аплита с включениями граната). Ацтекская империя, конец XV – начало XVI в. н. э.

1. Мать Вселенная

Дух отца, сотворяющий мир, приходит в земную жизнь во всем ее многообразии с помощью матери мира, которая этот дух трансформирует. В ней воплощается изначальная стихия, о которой упоминается во втором стихе главы первой «Книги Бытия», где мы читаем: «И Дух Божий носился над водою». В индуистском мифе она является в образе женщины, с помощью которой этот Дух, или Самость (Self), рождает все живое. Рассуждая более абстрактно, именно она задает координаты мира «пространство, время и причинность», как скорлупу космического яйца. Еще более абстрактно ее можно представить как притягательную силу, которая пробудила в животворящем Абсолюте импульс творения.

В тех мифологиях, которые подчеркивают скорее материнскую, а не отцовскую, ипостась творца, эта изначальная женщина заполняет мир в начале его творения, выполняя те функции, которые в других случаях свойственны мужчинам. И она девственна, поскольку ее супруг – это Невидимое Неведомое.

Странная интерпретация этого образа сущетвует в финской мифологии. В первой руне «Калевалы»[417] рассказывается о том, как девственная дочь воздуха спустилась из небесной обители в первозданный океан и там на протяжении столетий плавала в вечных водах.

И спустилась вниз девица,В волны вод она склонилась,На хребет прозрачный моря,На равнины вод открытых,Начал дуть свирепый ветер,Поднялась с востока буря,Замутилось море пеной,Поднялись высоко волны.Ветром деву закачало,Било волнами девицу,Закачало в синем море,На волнах с вершиной белой.Ветер плод надул девице,Полноту дало ей море.И носила плод тяжелый,Полноту свою со скорбьюЛет семьсот в себе девица,Девять жизней человека —А родов не наступало,Не зачатый – не рождался.[418][419]

Ил. 66. Нут (Небо) рожает Солнце; Его лучи падают на Хатхор (Любовь и Жизнь) на горизонте (барельеф). Египет эпохи правления Птолемеев, I в. до н. э.

«Калевала» («Земля героев») в ее нынешней форме является произведением Элиаса Леннрота (1802–1884), сельского врача и исследователя финской филологии. Собрав обширный корпус народных сказаний о легендарных героях, таких как Вяйнямейнен, Ильмаринен, Лемминкяйнен и Куллерво, он объединил их в единую поэму (1835, 1849). Произведение Леннрота включало в себя 23 000 стихов.

Немецкий перевод «Калевалы» попался на глаза Генри Водсворту Лонгфелло, который на ее основании разработал общий план и выбрал размер своей «Песни о Гайавате».

Семьсот лет Мать-Вода плавала с ребенком в своей утробе и не могла его родить. Она обратилась с просьбой к верховному богу Укко помочь ей, и тот послал утку-чирка, чтобы она свила гнездо на ее колене. Яйца, снесенные уткой, скатились с колена и разбились на кусочки; из этих кусочков возникли земля, небо, солнце, луна и облака. Затем, плавая по морю, Мать-Вода стала сама придавать миру форму:

Наконец в году девятом,На десятое уж лето,[420]Подняла главу из моряИ чело из вод обширных,Начала творить творенья,Создавать созданья сталаНа хребте прозрачном моря,На равнине вод открытых.Только руку простирала —Мыс за мысом воздвигался:Где ногою становилась —Вырывала рыбам ямы;Где ногою дна касалась —Вглубь глубины уходили.Где земли касалась боком —Ровный берег появлялся;Где земли ногой касалась —Там лососьи тони стали;И куда главой склонялась —Бухты малые возникли.Отплыла от суши дальше,На волнах остановилась —Созидала скалы в мореИ подводные утесы,Где суда, наткнувшись сядут,Моряки найдут погибель.[421]

Но ребенок так и не рождался, хотя уже повзрослел:

Старый, верный ВяйнямейненВ чреве матери блуждает,Тридцать лет он там проводит,Зим проводит ровно столько жНа водах, дремотой полных.Он подумал, поразмыслил:Как же быть и что же делатьНа пространстве этом темном,В неудобном, темном месте,Где свет солнца не сияет,Блеска месяца не видно.Он сказал слова такиеИ такие молвил речи:«Месяц, солнце золотоеИ медведица на небе!Дайте выход поскорееИз неведомой мне двери,Из затворов непривычныхОчень тесного жилищаДайте вы свободу мужу.Вы дитяти дайте волю,Чтобы видеть месяц светлый,Чтоб на солнце любоваться,На Медведицу дивиться,Поглядеть на звезды неба!»Но не дал свободы месяц,И не выпустило солнце.Стало жить ему там тяжко,Стала жизнь ему постыла.Тронул крепости ворота,Сдвинул пальцем безымянным,Костяной замок открыл онМалым пальцем левой ножки,На руках ползет с порога,На коленях через сениВ море синее упал он,Ухватил руками волныОтдан муж на милость моря,Богатырь средь волн остался.[422]

Прежде чем Вяйнямейнен – герой с самого рождения – смог выйти на берег, ему пришлось пройти испытание в объятиях второй материнской утробы – космической стихии океана. Теперь он должен был пройти инициацию, лишенный материнской защиты, и выстоять, столкнувшись лицом к лицу с изначально бесчеловечными силами природы: