Читать книгу "За час до убийства (сборник) - Владимир Вычугжанин"

На отказ Курносова выпить вместе с ней, продолжал развивать свою версию случившегося подсудимый, Ольга выплеснула ему водку в лицо. Тогда, разозлившись, Курносов схватил случайно оказавшуюся в его руках веревку, накинул на шею Денисовой и стал душить ее с единственной целью – заставить вести себя прилично. Словом, "решил попугать хулиганку".

– Удерживая некоторое время веревку, – рассказывал, как бы удивляясь, Курносов, – я заметил, что Денисова стала падать и неожиданно для меня потеряла сознание!

Привести в чувство Ольгу ему не удалось, и теперь уже он, – не на шутку испугавшись– ответственности, выкопал яму и зарыл труп.

Всю эту ахинею убийцы начисто опровергли результаты экспертизы: удавка была неожиданно наброшена убийцей на шею Ольги сзади. Сама пеньковая веревка так и была оставлена им и обнаружена на шее трупа.

Догадывался Курносов, но не знал наверняка, что Ольга успела рассказать своим близким о его преступлениях. И об его угрозах в ее адрес и возможных намерениях.

До поры, до времени…

Поэтому, как только Ольга исчезла, забили тревогу ее мать и подруги, жена Ермолова, которая напрасно ждала встречи с ней. Пришлось арестованному Курносову признаться в убийствах Ольги Денисовой и Геннадия Ермолова.

То, как он объяснял гибель Ермолова, чудовищно по своей нелепости и также было опровергнуто выводами экспертов. По словам убийцы, он чуть ли не спасал Ермолова от самоубийства, да вот несчастье – раздался нечаянный выстрел! Не хватает для правдоподобия этой версии самой "малости" – чтобы у руки убитого был еще один сустав.

Вслед за арестом Курносова явился с повинной Демин. Тут и раскрылась перед правоохранительными органами областного центра картина незаконных манипуляций с боевыми припасами и огнестрельным оружием, его тайного хранения и почти открытого применения. Не хотелось бы огорчать читателя: мол, бестолковые подручные остались без своих мудрых руководителей. Нет, читатель, успокойтесь! И «шестерки» – Пайгина, Мерзявко, Чушкин, Бажура, Февралев последовали за главарями.

Суд воздал должное всем: и убийцам, и их пособникам. Курносов был приговорен к смертной казни. Остальным назначены длительные сроки лишения свободы.

Многое в этой страшной истории наводит на размышления. Поражает обилие огнестрельного оружия и боевых припасов в руках безответственных людей. Хранящиеся незаконно орудия смерти, они словно сами провоцируют владельцев на совершение преступлений.

Резонным представлялся участникам расследования и такой вопрос: с какой целью приютил и пригрел явного головореза директор лицея Танцуев? А цель у него – и не одна? – безусловно, была.

Много бед невольным участникам и свидетелям этих событий принесла постыдная пассивность, нежелание обратиться в правоохранительные органы. Моя, мол, хата с краю, ничего не вижу и не знаю. Как часто люди бездействовали, становясь свидетелями даже кровавой бойни – на свою голову! Для Ольги Денисовой молчание стало причиной ее гибели.

И, наконец, оставляя до поры, до времени безнаказанными таких, как Курносов, люди исподволь готовили гораздо большую беду. Умер на рабочем месте – от разрыва сердца – Валерий Павлович Калиткин. Не выдержал треволнений от наветов, многочисленных проверок и судебных разбирательств.

Исчез, как в воду канул, «страшный» Лимон Лимоныч. Возможно, причиной гибели обоих стал очередной «наскок» Курносова или его подручных. Найти объяснение печальных событий представлялось невозможным. Зато все отчетливей проявлялась таинственная связь, что соединяла редакцию «Рабочего слова» и лицей. Но об этом еще должны были сказать свое слово компетентные органы.

Вынос тела из кабинета редактора

После исчезновения коммерческого директора, а вместе с ним и редакционной казны, Бутыльков, естественно, не мог удержаться в кресле руководителя. Как признавался позже со слезами на глазах Евгений Иванович, они, то бишь, начальники по наущению Топчанова поигрывали иногда на открывшейся тогда бирже и – представьте себе! – иногда крупно выигрывали. Видимо, после очередного выигрыша (или проигрыша?) пропал «верный до гроба» Романушка.

Первый заместитель главного редактора «говешик» поехал поправлять пошатнувшееся здоровье и умер в санатории. На редакторское место претендовал Осинский, но безуспешно – коллектив был категорически против такой кандидатуры.

Забраковали и постоянного собутыльника бывшего главного редактора – Шуру Пузенцова. Этого краснорожего молодца притащил невесть откуда сам Евгений Иванович. Поговаривали, что еще недавно Пузенцов возглавлял какой-то департамент. Но «злодейка с наклейкой» довела его до большого скандала, и Шура оказался в редакторах захудалой многотиражки.

Здесь история повторилась с большим треском. В конце рабочей недели литсотрудник подсовывал готовый оттиск газеты под дверь редакторского кабинета, зная о том, что шеф всегда в это время лежит на полу, пьяный буквально в стельку. И Шура, собрав последние силы, ставил свой автограф, как попало, что должно было означать разрешение на сдачу номера в печать. До поры, до времени такая процедура сходила ему с рук.

Но вот однажды работники редакции по заведенному обычаю просунули свежий оттиск под дверь кабинета Пузенцова, ожидая, когда он вернет тем же макаром подписанный лист. Время шло, а лист не возвращался. У любой газеты график выхода в свет строгий. Пришлось работникам редакции взломать дверь недоступного кабинета. Пузенцов лежал в пальто на полу, как всегда, в стельку пьяный. Вокруг растеклась подозрительная лужа. Редактор не подписал, а… описал номер газеты.

После такого громкого скандала Пузенцов и появился в нашей редакции. Понятно, что человек с подмоченной в буквальном и переносном смысле репутацией не мог возглавить наш славный печатный орган.

Началась форменная свистопляска с назначением главных редакторов. В руководящее кресло взбирались (и пулей вылетали) Володька Заностин, бывший рекламный агент, и упорный графоман Витя Свистунов. Первый не был угоден областной администрации, второй – коллективу. А вот кому из сильных мира сего угодила, да и, видимо, очень хорошо, Тина Мазепова – остается только гадать.

Как бы там ни было, не очень грамотная, но нахальная девица дольше всех сумела продержаться на «капитанском мостике». Ее сменила новая пассия неизвестного воротилы наших судеб – Наташа Кашеварова. Эта сходу объявила о небывалых реформах в газете, якобы разработанных ее собственным штабом, и попросила всех сотрудников написать заявления об… увольнении по «собственному желанию». Якобы Ната будет всех принимать обратно, но в другое уже издание и на других условиях.

И что вы думаете? Нашлись такие…умники, кто поверил в эту брехню. Например, Володька Шпаклевский. Когда знающие люди ему объяснили, что он, подав заявление «по собственному желанию», подписал сам себе смертный приговор, что он, по сути дела, стал безработным, с беднягой едва не случился сердечный приступ. Как он сумел пережить страшную бессонную ночь, чтобы утром, ни свет, ни заря, ворваться в приемную редактора с отчаянным криком: «Верните мое заявление!»