Читать книгу "Охота на Уршада - Виталий Сертаков"

Зато он, к великому облегчению, разглядел человечка в пурпурной мантии. Тот стоял на балюстраде, над верхней перекладиной ворот, и махал флагом на длинном древке, точь-в-точь уличный регулировщик.

— Прячемся! — Женщина-гроза ухватила Ромашку за воротник. — Теперь ложись и не дыши!

Толик послушно свалился в хлюпающее разогретое нутро гусеницы и терпеливо ждал, пока Кеа не сообщила, что они уже внутри.

Когда хирург Ромашка снова выглянул наружу, он позабыл про злобных гончаров, страшных ведьм и прочие кошмары.

На громадном, чисто выметенном плацу тренировались боевые картахенские слоны. Каждый в богато инкрустированном нагруднике и налобнике, они шли десятка на десятку, затем разворачивались, перестраивались в сдвоенную фалангу. На холке каждого слона, на кольчужной попоне, сидел махаут с палкой, в башне за его спиной стояли сариссофоры и стрелки с луками. Рядом с ногой каждого гиганта бежали воины в легких кольчугах со щитами и сулицами. При остановках они занимали позиции четко каждый у «своей» ноги. Два громадных барабана на помосте издавали оглушительный шум. В них лупили сразу четверо рабов, а человек в пышном шлеме задавал ритм.

Прошла минута, пока Толик разобрался: слоны тут были разные, по меньшей мере, трех пород. Бивни серых гигантов казались неестественно длинными из-за железных наконечников. Командир трубящего воинства восседал на совсем маленьком белом слоне, украшенном цветастым ковром и бронзовым наголовьем. Толик сначала даже принял его за слоненка, но Марта уверила, что именно такие водятся в магрибских саваннах. Несмотря на мелкий рост, они жутко свирепы и часто сами топчут львов.

Когда взвод серых великанов перестроился в третий раз, им дали передышку и фруктов. Тем временем из распахнутых ворот на рысях выбежали чудища в кроваво-красных чепраках, покрытые медными щитами, словно чешуей. Их бивни, одетые в браслеты, росли из нижних челюстей, почти черные уши свисали, как у спаниелей, а ноги были покрыты густой черной шерстью. На раскрашенных лбах животных взлетали плюмажи из страусиных и павлиньих перьев, а на спинах помещались не будки, а целые башни, набитые воинами. Цветастое воинство развернулось веером, повинуясь трубе командира, из башенок посыпались солдаты и шустро построились, каждый «боевой расчет» — слева от своей «машины».

Пронзительно взвыли литавры, смотр только начинался. С южной стороны на мелких коренастых лошадках показалась группа военачальников, они помахали жезлами, затем разъехались по своим подразделениям. Сотрясая землю дробным грохотом, на площадь вползали пешие полки. Доспехи гоплитов звякали в такт ударам щитов о землю. Начиная с четвертого ряда, за тяжеловооруженным авангардом выступали копьеносцы, они превращали фасад фаланги в ощетинившегося ежа. Повинуясь выкрикам лохагов, при остановке правофлангового, они вздернули копья вверх и продолжали маршировать, выравнивая строй.

Толик смотрел во все глаза, не обращая внимания на то, что грузчики давно принялись за работу, что принцесс страны Бамбука увезли в отведенные покои, что Марта раскланивается с сыновьями сегуна, а с кем-то даже поменялась ножичком. Лишь гораздо позже Толик узнал, что кажущаяся удачливость при въезде в город обернулась проигрышем. Из-за воинского смотра сегуна впустили только за внешнюю стену, хоть и отвели ему для ночлега лучшую резиденцию. Марте теперь предстояло ломать голову, как преодолеть внутреннюю стену города. Восторженный хирург Ромашка ничего этого не знал. Он воочию наблюдал то, о чем с натугой снимали лживые фильмы и писали бесконечные хрестоматии. Фракийские шлемы и бронзовые тораксы педзетеров сияли в свете костров, хрустели кожаные налокотники и кнемиды, гребни с перьями тропических птиц затмевали буйство цветников, высаженных вдоль бесконечного тренировочного плаца.

Четыре, шесть полков выползли на площадь, замерли на минуту перед рядом слонов, затем перестроились в прямоугольник, глубиной в восемь рядов. У каждого бойца, кроме вздернутой сариссы, на поясе висел ксифос, на груди блестел металл, но спины прикрывал лишь грубый лен.

Пройдя рядом по четыре под городскими воротами, фаланги разворачивались в боевой строй, глубиной в шестнадцать человек. Они заняли почти треть площади, обрамленной розовыми клумбами. Войска затихли, стало слышно, как сопят и переступают слоны. И над этим сверкающим великолепием, над крышами изящных резиденций, над десятками малых святилищ, статуями и курильницами, акведуками, тавернами и игорными домами простер тяжелую десницу Зевс. Сидящая статуя громовержца венчала колоннаду собора в центре города и была красиво подсвечена снизу.

— Тебе нравится армия, Анатолий? — удивилась Женщина-гроза.

— Это невероятно… это божественно красиво!

— Это Александрия, лекарь.

34

Ворота Иштар

Девчонка крутила головой и едва не подвывала от восторга.

Рахмани не мешал ей крутиться и следил только за тем, чтобы воры не срезали у нее кошелек и чтобы она не свалилась с дороги. Когда юный парс впервые прошел под голубыми воротами Иштар, у него тоже едва не открутилась голова. Этот город — самое роскошное сборище храмов со времен Нарамсина. Он безумен, как спаленный Короной манкурт, он прекрасен, как тело иллирийской девственницы, умащенной маслами…

И поверх него, восторгая и принижая каждого, высится зиккурат, обитель Мардука, священное место для всякого, кто родился меж двух великих рек. Зиккурат возлежит между двух медлительных вод, как степенная змея, как грива божественной черепахи. Он строился еще прадедом нынешнего царя, он тянется на двести стадиев с каждой стороны, окруженный двумя рядами рвов. Зубчатая стена шириной в семьдесят царских локтей позволяет проезжать по гребню двум боевым колесницам. Башни из обожженного кирпича стоят через каждые сто локтей, на трех этажах каждой башни дежурит лох арбалетчиков и метателей, на верхнем этаже стоят снаряженный «скорпион» и готовая к бою баллиста с недельным запасом снарядов. Стена дробится на сотню отрезков сотней медных ворот, пробить которые не сумели бы лучшие петрерии Искандера.

Впрочем, с македонянами город давно не воюет. Жрецам его дарованы воля и даже право чеканить собственные драхмы с рогатым змеем бога Мардука на лицевой стороне. Если кого-то и опасается нынешняя царская династия, потомки славного Навуходоносора, так это своих же буйных соседей. Нет покойного мира между двух рек-кормилиц, претенденты на трон приходят то из Ниневии, то из Ашшура… Кроме того, войска султанов с Хибра не раз вторгались на Великую степь именно через широкие Янтарные каналы Двуречья. Поэтому решили двести лет тому назад жрецы-очистители, что все Янтарные каналы вокруг следует залить кровью. Жестокое решение, стоившее им потом головы. Но кровь сделала свое страшное дело, многие каналы захлопнулись, разом отделив великий город от соседей неделями конного или речного пути.

Контрабандист Ци-Ци не подвел. Его человек сопровождал скромный караван дома Саади до самых северных ворот внешней стены. У лодочной переправы он распрощался, и новоявленные работорговцы остались одни. Если не считать живого товара и четверки нубийцев, нанятых в охрану.